Красная Шапочка на Манхэттене
— Ты слышишь, Питер? Скажи мне, по крайней мере, в каком мы сейчас районе. По-моему, ты ошибся, и мы едем куда-то на юг.
— Вы торопитесь, мэм?
Внезапно в воображении Сары промелькнуло все увиденное в тот вечер, и теперь она не могла с уверенность сказать, сколько времени прошло — часы или годы. Какой смысл куда-то спешить, если потерял всякое представление о времени? Мисс Лунатик говорила, что никуда не торопится, когда встречает человека, с которым можно поговорить по душам. Но кто знает, что собирается делать этот Питер — поговорить с ней или завезти ее неизвестно куда? Кроме того, бабушка уже наверняка ее ждет. Наконец они остановились на светофоре, и ей удалось прочесть вывеску на одном из домов. Она принялась изучать карту.
— Да мы уже за Китайским кварталом!
— Вы неплохо ориентируетесь, мэм!
— Конечно, ведь у меня есть карта! Не зови меня «мэм»! Меня зовут Сара. Теперь я точно знаю, что мы едем на юг. Куда ты меня завез?
Голос Питера смягчился. Он с трудом сдерживал улыбку.
— Хорошо, детка, я не буду больше звать тебя «мэм». Мне не хотелось тебя будить, а теперь мы просто катаемся по городу. Надеюсь, центральные улицы уже немного разгрузились.
Неожиданно в глазах Сары, которые смотрели то на карту, то в окошко, вспыхнул торжествующий огонек:
— Эй! Зачем ты поворачиваешь? Разве это не деловой квартал?
— Точно, он самый. Правда, в это время он совершенно пустой. Лучше всего здесь кататься утром, когда деньги рекой текут. Похоже, ты знаешь Манхэттен как свои пять пальцев. Давно здесь живешь?
— К сожалению, я живу не здесь, а в Бруклине. А почему ты смеешься?
— Потому что ты напоминаешь мне мою дочку, она тоже живет в Бруклине и тоже очень жалеет об этом. Наверное, ей столько же лет, сколько тебе. Но если бы она оказалась на твоем месте в лимузине, Сара, она бы точно не уснула, поверь мне.
— Ой, не напоминай мне, я и так ужасно на себя злюсь! А как зовут твою дочку? Если она живет в Бруклине, я ее, может быть, знаю… Что ты делаешь? Не поворачивай, Питер, я же тебе говорила! Мы неподалеку от Бэттери-парка, правильно?
— Да, он где-то тут.
— Пожалуйста, немедленно отвези меня туда! Как зовут твою дочку?
— Эдит.
— Ради Эдит, немедленно отвези меня в Бэттери-парк!
Когда они подъехали к Бэттери-парку, Сара попросила Питера, чтобы он остановил лимузин — ей хотелось выйти и посмотреть на статую Свободы, которую она видела только на фотографии.
— Это на одну минуточку! Только посмотрю — и все. Вот здесь. Пожалуйста, Питер!
Ее интонация снова напомнила шоферу Эдит, когда она что-нибудь у него выпрашивала, и он послушался.
Он открыл дверцу, чтобы помочь девочке выйти. Какого же было его удивление, когда красные туфли поспешно спрыгнули на асфальт, сделали несколько шагов, и в следующий миг девочка куда-то понеслась быстрее молнии. Когда Питер опомнился, она уже исчезла в темноте среди призрачных древесных стволов.
Он так растерялся, что стоял неподвижно, не зная, что делать. Чтобы отправиться искать Сару, нужно было поставить лимузин в более удачное место — на тот случай, если неожиданная погоня затянется. С другой стороны, было безумием терять время впустую. По ночам в этих местах опасно. Он уже забыл наставления мистера Вулфа и думал только о том, чтобы защитить от смертельной опасности десятилетнюю девочку, озорную, неразумную и отважную — такую же точно, как его собственная дочь. Он принялся звать Сару, голос его звучал жестко и нетерпеливо. В нем больше не было теплых дружеских интонаций.
— Сара! Немедленно вернись! Не пугай меня, несносная девчонка! Куда ты спряталась? Вернись! Ты меня слышишь? Эй, прекрати валять дурака! Вот увидишь, какую трепку я тебе задам!
Не получив ответа, он сквозь зубы принялся проклинать мистера Вулфа и собственную судьбу.
— Боже мой, сколько всего приходится терпеть! А теперь еще и эта беда! «Береги ее как зеницу ока, исполняй все ее капризы». Я ведь предупреждал, что это добром не кончится. А теперь хозяин все свалит на меня.
Он осмотрелся, вне себя от ярости. Место было пустынным — ни телефонной кабинки, ни пешеходов. Питер постарался взять себя в руки и решил, что правильнее всего немедленно начать поиски. Он выбрал более-менее подходящее место, чтобы припарковать автомобиль, поставил его и закрыл. Затем быстро зашагал в пустынный парк. Он шел все дальше и дальше, не переставая звать Сару, и постепенно его охватывала все большая растерянность, а шаги становились все более неуверенными. Проклятая девчонка! Она нарочно спряталась, чтобы позлить его. Когда он ее найдет, обязательно даст подзатыльник, даже если она приходится хозяину ближайшей родственницей.
Между тем Сара, притаившись в кустах, с помощью карманного фонарика отыскала на карте место, где находилась. Это было совсем неподалеку от собачьей будки, в которой мисс Лунатик хранила свою коляску. Когда девочка увидела эту будку, сердце у нее забилось что есть силы. Будка в самом деле была выкрашена в серый цвет. На ней висел замок. Несомненно, это была именно она.
Саре пришлось несколько раз глубоко вздохнуть и даже прислониться к серому домику, чтобы не упасть в обморок от волнения. Точнее сказать, она села на корточки, прижавшись спиной к задней стенке домика, потому что он был очень маленьким. Если бы она встала, Питер сразу бы ее увидел. А становиться маленькой могла одна лишь Алиса. Сара тоже могла, но только во сне, когда ехала в коляске мисс Лунатик. Она спряталась за будкой и почти не дышала. Ей было весело и страшно одновременно. Но мисс Лунатик говорила, что человек всегда немного боится нового и этот страх нужно победить.
Сара встала и вытащила компас. Она помнила секрет: от будки до канализационного люка, через который можно проникнуть в тоннель, нужно отмерить пятьдесят шагов. Но прежде чем начать их отсчитывать, она подняла глаза: вдали за деревьями, по другую сторону реки, сиял факел Свободы. Внезапно Сара почувствовала себя могущественной — как та богиня, которая держала факел в вытянутой руке; сейчас не время падать в обморок или предаваться созерцанию. Вперед!
Она почти сразу отыскала красный люк. Возле него торчал столбик. Она провела по нему рукой. Так и есть: в середине столбика она нащупала щель, в которую надо было опустить зеленую монетку. Когда Сара вытащила монетку из сумки, пальцы у нее дрожали. Но она держала себя в руках. Настал решающий момент. Она снова спрятала сумочку за пазуху, опустила монетку в щель и немного подождала. От волнения ее била дрожь: ей казалось, что она слышит чьи-то шаги.
— Миранфу! — решительно воскликнула девочка. Она так пристально смотрела на люк, что у нее заболели глаза.
Внезапно за спиной раздался резкий голос, от которого она вздрогнула всем телом:
— Если бы ты, маленькая бесстыдница, не была знакомой мистера Вулфа, я бы задал тебе такую взбучку, что ты надолго бы запомнила!
В этот миг Сара поспешно опустила монетку в щель. К счастью, у нее было время убедиться, что механизм работает, потому что люк действительно пришел в движение: он начал медленно отъезжать в сторону, и справа показалась четвертинка круглой черной пустоты. Как только она вытащила монетку обратно, люк снова закрылся.
На всякий случай она притворилась, что присела по-маленькому и теперь надевает трусы. Монетку она положила в носок.
Питер ничего не понял. Он крепко держал ее за руку, словно боясь, что она снова убежит, и ругал на чем свет стоит.
Он кое-как затолкал Сару обратно в лимузин. Девочка извинялась жалобным голоском, бормоча нелепые объяснения. Она действовала хитро и расчетливо — расспрашивала Питера про дочку, восхищалась небоскребом мистера Вулфа — так что через пять минут Питер был у нее в кармане. У них снова завязался непринужденный разговор.
Сара болтала без остановки, но слова не мешали ей прислушиваться к тайным чувствам. Похоже, у нее открылась удивительная способность, о которой она даже не подозревала, — одновременно разговаривать, думать и фантазировать, словно в ней уживались разом три человека. Она отлично понимала, что ей говорит Питер, и могла ответить ему впопад, и при этом чувствовала внутри огромную радость, которую никогда бы не смогла — да и не хотела — разделить с кем-то другим.
