Рыбьи дорожки

Совсем еще маленький окунек свободно одолевает червяка чуть ли не с себя ростом. Окунь покрупнее не дает пощады безответной плотве. Но иногда такая охота кончается трагически для самого охотника — окунь давится наполовину проглоченной добычей. Немало таких жертв неумеренного обжорства, раздутых, с побелевшими уже глазами и рыбьим хвостом, торчащим из разинутой пасти, плавает летом на широких волжских разливах.
В воде светлой и неглубокой можно подсмотреть, как охотится окунь. Он всегда нападает на мелкую рыбку боком. Дело в том, что жаберные крышки хищника заканчиваются острыми шипами, которыми он, будто «по-приятельски», подталкивает жертву, а затем овладевает ею, израненной и ослабевшей.
Кстати, эти шипы опасны и для рыболова — они соединяются с железками, вырабатывающими ядовитую жидкость. Укол окуня может вызвать сильные боли и опухоль. Поэтому, наколовшись, надо немедленно высосать яд из ранки и, если возможно, залить ее йодом.
Если бы окунь вырастал до размеров крупной щуки, наверное, много рыбьих пород прекратило бы свое существование. Но природа ограничила размеры окуня. Средний его вес — двести, триста граммов. Окунь весом в килограмм редкая добыча, в два килограмма — чрезвычайное происшествие, а в три — событие, входящее в рыболовную историю.
Окуни растут значительно медленнее других водяных хищников. Килограммовый окунь часто оказывается ровесником молодому охотнику. А в некоторых перенаселенных и поэтому малокормных водоемах можно встретить окуней-карликов — горбатых пожилых уродцев.
Вообще окунь оседлая рыба и годами придерживается определенного района. Однако в поисках пищи он может на некоторое время довольно далеко уходить от своих стоянок, неизменно к ним возвращаясь. А вот мелкие окуни, кажется, водятся всюду. Где на них только не натолкнешься: в речке, в озере, в ручье, в карьере, в чистых местах, в травяных зарослях, на глубине, на мелях…
Самые крупные окуни держатся в одиночку или небольшими стайками в глубоких и обязательно захламленных местах. Поэтому в чистых водоемах рыболовы иногда создают искусственные завалы, где и начинают поселяться эти хищники.
Время дня для ловли окуня большей частью не имеет значения, он дарит рыболова своим вниманием в самые различные часы. Добычливая ловля чаще всего связана с выдержкой охотника: подойдет окуневый косячок — и тут только успевай закидывать удочку. Каждая минута дает рыболову одного, а то и двух окуней. Кто понаивнее, уже начинает прикидывать в уме количество счастливых забросов, какое еще можно успеть сделать до конца ловли. И как огорчается такой рыболов, когда клев оборвется так же неожиданно, как и начался! А опытный сосед только усмехнется и станет терпеливо ждать следующего окуневого «захода».
Ни хлеба, ни теста, ни пареных зерен окунь не признает, на мух, бабочек, стрекоз — на все, что носится летом над водой, — ловится очень редко. Но не пропустит ни кусочка мяса или рыбы, ни клешни или шейки рака, ни опарыша, ни мотыля, ни червяка. А самая любимая его пища — маленькая рыбка малявка, живая или уснувшая.
Поклевка окуня всегда верна. Он не спеша, с достоинством топит поплавок. И чем крупнее, тем увереннее его поклевка.
Окуню чужда «осторожность» многих других рыб. Даже крупный окунь часто схватывает приманку на такой мели, откуда, кажется, не может не видеть рыболова. Во время преследования малька окунь не обращает ни малейшего внимания на лодку рыболова, и тот свободно въезжает на ней в самую гущу окуневого «боя». Шум часто не отпугивает, а, наоборот, привлекает окуня. Окунь одна из немногих рыб, которая не требует от рыболова хранить тишину в священные часы ловли.
Снасть для окуня нужна прочная. Он упирается на крючке сильно, могуче. Почувствовав неладное, окунь часто бросается под берег в траву, в коряги.
Ловят окуня в течение круглого года, а ловля его зимой стала в нашей стране едва ли не всенародным видом спорта. Не ошибемся — из каждых десяти рыб, пойманных подо льдом, девять — окуни. Не ловись окунь в эту пору, что осталось бы от зимней армии рыболовов-любителей? Жалкие горстки «щукарей» да «ершатников»!.. Это за ним, полосатым, тянутся под выходной день набитые до отказа рыболовами пригородные составы. За ним разбегаются по шоссе и проселкам элегантные «Волги», бывалые «Победы», юркие «Москвичи», рычащие вездеходы, автобусы и прочая арендованная под рыбачков мощная автомобильная техника.
В поход за окунем отправляются отцы и сыновья, деды и внучата, учителя и школьники, пилоты и шахтеры. Народ, как видите, разный, а думка у всех сейчас одна. Одна думка, ручаюсь: что вот, мол, так и так, через часик-другой прорублю луночку в том самом местечке (и обязательно, заметьте, в «коряжках»), усядусь поплотнее на рыбацкий свой ящик, размотаю удочку, нацеплю на крючок мотыля, опущу под лед мормышку, и… стукнет окунек, и закивает согласно кончик удилища, и тяжело заходит на крючке подсеченная рыба!
Когда окуня ловят на мелях и берет он неохотно, часто заглядывают в лунку, ложась ничком на лед и держа руку с удилищем наотмашь, чтобы каждую секунду быть готовым к подсечке. Идешь мимо такого рыболова, смотришь — замер весь, только ноги шевелятся. Значит, переживает. Потому что подо льдом, если глубина небольшая и вода чистая, видно всякое. Собрались, к примеру, окуни в кружок, вокруг мормышки, а вот брать — пойди-ка ты, не берут! Иной еще сунется поближе, вытолкнет изо рта пузырек воздуха, и отлетит мормышка в сторону, точно тренировочный мяч у боксера. Значит, не хочет брать — брезгует. А потом вдруг все нежданно изменится, и пойдут хватать мотыля на крючке мормышки один за другим красноперые озорники. Тогда уж и под лед смотреть нечего — только рыбу потягивай.
Бывает, что окунь ловится на очень больших глубинах — взять хотя бы Плещеево озеро под Переславлем-Залесским. Опустишь в лунку мормышку на пять метров — мало. И на десять мало. И на пятнадцать тоже мало. С двадцати — двадцати пяти метров — а ведь это высота восьмиэтажного дома! — хватают мотыля глубоководные хищники. Повиснет на крючке окунь — и тащишь его, точно ведро из колодца. А вытащишь, выпрет у рыбы изо рта плавательный пузырь — так велика разница давлений…
Не всю, однако, зиму окунь ловится с равной удачей. Перволедок — бесспорно лучшее время для охоты за ним. А вот к февралю жор окуня становится кратковременным и капризным: какие-нибудь полчаса, час за целый день. Да и то не хватает он тогда приманку, как положено, а только болтается вокруг нее, «постукивает», а не берет и больше подбагривается под плавники, за бок, за подбородок. И лишь к весне, к концу марта, опять начинает хорошо ловиться.
Косяки окуня на Волге бывают поистине громадны. Случилось мне в жизни набрести на один такой в районе Калязина. Около десяти часов утра попал я на лунку, которую вырубил посередине большой отмели. День был серый, тихий, теплый редкий для сурового января. К полудню я, шатаясь, поднялся с ведра — охотничий азарт сменился усталостью. На льду вокруг лунки лежали груды рыбы. Судя по разнообразию окраски, это был проходной косяк; тут были рыбы иссиня-черные — донные «горбачи», были зеленоватые — из каких-то травянистых плесов, белесые, обитающие на грунте со светлой галькой, рыжие песчаники и, наконец, какие-то уж совсем причудливой окраски светло-фиолетового, сиреневого отлива.
Критически оглядел я свои санки — груз оказывался большим, а трещина на одной из лыж наводила на раздумье. Я был один. До места ночлега оставалось около пяти километров по пухлому, тяжелому снегу.
И тут я все же решил определить размеры той чудовищной стаи, которая жировала в речной глубине. Отмель была длинная, далеко вдающаяся в русло. Пологий берег уходил вдаль и сливался с мутным горизонтом. Я отсчитал от лунки триста шагов вниз по течению, вырубил новую, и опять окуни без перерыва стали подвешиваться на блесну.
Вернувшись к исходной лунке, я отсчитал еще триста шагов в обратном направлении вверх по течению, пробил свежую лунку — и опять повторилась та же история.