Мальчик с двумя именами

— Что случилось? — спросила Берта, оставшись наедине с сестрой.
— Фриц велел повезти Курта к морю, говорит, там безопаснее, — ответила госпожа Грот взволнованно. — Хочу взять Хильду с Максом. Фриц уже снял квартиру в уединённом рыбачьем посёлке вблизи Бременгавена.
— Значит, вы с Фрицем надеетесь, что суд вам оставит Курта?
— Фриц не сомневается в этом.
— И ты бы нашла такое решение справедливым? Представь себе, у меня отняли бы Хильду, когда ей было пять лет, и я бы узнала про неё через шесть лет, и суд между тем присудил бы её не мне, а приёмным родителям! Нет, нет, это было бы бесчеловечно!
— Значит, ты считаешь, что Курта надо отдать его матери? — горестно спросила госпожа Грот.
— Я на твоём месте поступила бы именно так! А будь я его матерью, я бы пошла за своим ребёнком хоть на край земли. Да, на край земли!
Госпожа Грот умом соглашалась с сестрой, но душа её восставала.
— Ни за что, ни за что! — крикнула она вдруг. — Не могу отдать Курта! Не могу жить без него!
— Я тебе высказала своё мнение, — проговорила Берта спокойно, даже холодно, — а там дело хозяйское. Однако учти, Курт знает, что ты ему не родная мать. Разумеется, он ещё не знает, что его родная мать жива, но и это скоро узнает. И что тогда?
— Не узнает! Завтра мы едем к морю! Когда вернёмся, всё будет забыто. Хильда с Максом должны поехать с нами, чтоб он не скучал и чтоб поскорее забыл всё, что произошло в последнее время. Осенью начнёт учиться, и всё пойдёт по-старому.
— По-старому уже никогда не пойдёт.
Дети ещё не видели моря, и потому очень обрадовались предстоящей поездке.
— Море, море! — ликовали они, бегая по комнатам как угорелые.
Наутро отправились в путь.
В Хаймдорфе они сделали небольшую остановку, чтоб взять заранее приготовленный багаж.
Вечером прибыли в тихий посёлок на море. Здесь они жили в скромном рыбачьем домике, питались в ресторане у самого моря, где ежедневно встречали одно и то же общество — с десяток пожилых людей, приезжавших в уединённый рыбачий посёлок в поисках тишины и покоя. Дети быстро свели дружбу с местными мальчишками. Всей компанией купались, ловили рыбу, катались на лодке. Но самым замечательным было, конечно, катание на яхте. Яхта особенно привлекала Янко. Что могло сравниться с удовольствием скользить по открытому морю, глядя на надутые паруса! А верхом блаженства было стоять у руля и управлять парусами. О Хаймдорфе и Гроте Янко ни разу не вспомнил, даже о своём родном крае забыл напрочь. Он жил беззаботной жизнью, как все ребята.
Но госпожа Грот была молчалива и задумчива. Янко думал, что она тревожится за него и за Хильду с Максом.
— Мама, не бойся! — говорил он ей каждый раз, отправляясь купаться. — Мы плаваем, как дельфины, а на яхте ходим, что твои пираты!
Примерно через неделю она неожиданно повеселела. Всю её озабоченность как рукой сняло.
— Убедилась наконец, что море неопасно? — спросил Янко с улыбкой, не ведая, что в тот день она узнала о решении союзного суда.
— Нет, не убедилась, — ответила госпожа Грот, улыбаясь. — Просто рада, что тебе здесь нравится, рада, что ты со мной и всегда будешь со мной.
Бросив на неё удивлённый взгляд, Янко помчался к воде.
Несколько дней спустя в посёлке появился новичок.
Его сразу заметили, потому что все остальные уже были знакомы друг с другом. Это был сильный, но вместе с тем стройный молодой человек с порывистыми движениями и на редкость пытливым взором. Быстро осмотрев посёлок, ресторан и отдельные дома, он пришёл в залив, где, кроме двух парусников, стояли на причале ещё несколько небольших рыбачьих лодок, по которым как раз бегала ребятня. Незнакомец с любопытством оглядел их, к их вящему удовольствию, пощёлкал фотоаппаратом, а затем разделся и ловко и красиво вошёл в воду. Он оказался превосходным пловцом, чем окончательно покорил мальчишечьи сердца.
— Как плавает! — воскликнул восхищённый Янко.
— А как загорел! — с не меньшим восхищением отметила Хильда. — Мне тут за все каникулы так не загореть.
Молодому пловцу как будто льстило восхищение ребят, и он плыл то одним, то другим способом, то на спине, то на животе, потом отдыхал, улёгшись на спину, и снова нырял, показываясь из воды совсем не там и много позже, чем бы следовало по расчётам восторженных зрителей. Короче говоря, не прошло и часу, как он стал их кумиром. С горящими глазами следил Янко за каждым его движением и шагом.
В ресторане он сидел за отдельным столиком, обложившись газетами, но Янко заметил, что он то и дело посматривает на их стол.
— Смотри, с тебя глаз не сводит, — уколол он не без ревности Хильду.
Хильда покраснела, однако на сей раз не дала ему тумака.
Едва отобедав, дети поспешили на берег. Взрослые ещё немного поговорили и пошли часок-другой соснуть. Новенький тоже посидел приличия ради, а когда в ресторане не осталось никого, кроме двух-трех пенсионеров, он встал и снова направился к заливу. Там он нанял яхту, на которой уже резвилась детвора, и, сделав плавный поворот, двинулся в открытое море. Восхищению ребят не было границ.
«Моряк в отпуске!» — подумал Янко.
Дул легкий ветерок, и яхта наподобие ласточки носилась то туда, то сюда. Вдруг она снова вошла в залив и, как бы дразня ребят, медленно заскользила вдоль берега.
— В море! Взять её! — крикнул Янко, первый бросаясь в воду.
Вся ватага устремилась за ним.
Яхта, словно поджидая пловцов, медленно плыла к открытому морю. Среди ребят началось соревнование — кто первый доплывёт до парусника. Но когда Хильда была уже почти у цели, паруса вдруг надулись, и яхта стрелой полетела по морю. Разобиженная, Хильда остановилась. Мальчишки поплыли дальше. Вскоре паруса снова ослабли, и расстояние между яхтой и пловцами стало сокращаться.
Загорелый юноша махнул маленьким пловцам:
— Кто хочет на борт, догоняй!
— Ура, ура! — прокричали ребята и принялись с остервенением разрезать волны.
Янко и один местный мальчик вскоре вырвались вперёд и стали быстро приближаться к лодке. Но как раз в тот момент, когда они уже подплывали, яхта снова заскользила по морю.
— Он попросту дурачит нас! — обозлился соперник Янко, Вилли, и вслед за остальными повернул назад к берегу.
Янко не сдавался. Он должен доплыть до яхты! Моряки ужасные насмешники, это ему известно из книг, но душа у них нараспашку. Он покорит моряка своей настойчивостью. Расстояние между ним и яхтой опять уменьшилось. Ещё несколько взмахов! Только б снова не ускользнула! Нет, шутишь!
Когда он подплыл к яхте, юноша приветливо кивнул ему и протянул руку, помогая влезть в лодку.
— Ты хорошо плаваешь! — похвалил его юноша, снова садясь у руля.
Запыхавшийся Янко помахал друзьям, не спускавшим с него завистливых взглядов.
— До свидания! До свидания!
Паруса развернулись. Только выйдя далеко в море, юноша отпустил паруса слабее, и яхта снова медленно заскользила по сверкающей на солнце весёлой зыби.
— Ты любишь ходить под парусом? — спросил юноша.
— Ещё бы! — ответил Янко.
— Хочешь быть рулевым?
Янко ответил одними глазами.
Юноша уступил ему место у руля, взял фотоаппарат и подошёл к мачте.
— Сфотографировать тебя?
Замирая от счастья, Янко улыбался в фотоаппарат.
Юноша сделал несколько снимков.
— А парусом управлять умеешь?
— Не очень.
— Хочешь, я научу тебя?
— Ещё бы!
Подлаживаться под ветер было делом нелегким, не то что руль крутить, но зато куда интереснее и увлекательнее. И тут не обошлось без фотографирования.
Юноша становился всё разговорчивее. Лёгкий акцент выдавал в нём иностранца, но это ничуть не стесняло Янко. Напротив, своей приветливостью и добродушием он так располагал к себе, что у Янко сам собой сорвался вопрос:
— Вы моряк?
— Нет, журналист. А ты Курт Грот, не так ли?
— Да, — ответил поражённый Янко. — Откуда вы знаете, как меня зовут?
— Я ещё много чего знаю! — Журналист значительно посмотрел на него. — Много такого, чего ты и сам про себя не знаешь.