Черный всадник

— Это тот монстр? — дрожа от страха, спросила Луиза.
— Нет, это просто птица. — Похоже, Чарли непросто было запугать.
— Никогда не слышала о птице, которая так кричит. — Джо дрожала в своей мокрой одежде.
— Это водоплавающая птица, называется, по-моему, гагара. Вы что, никогда не слышали выражения: «Смеяться, как гагара»? Она так кричит с наступлением темноты: «Спокойной ночи, приятных сновидений», — объяснила Чарли.
— Скорее, это похоже на «Спокойной ночи, жутких кошмаров», — передразнила ее Алекс. Прекрасная прелюдия к рассказу о привидениях. Пошли, Джо, тебе нужно обсохнуть, а то Чарли уже не терпится начать.
Мокрая и озябшая Джо тряслась все сильнее.
— Вот, даже гагары смеются надо мной, — бормотала она, возвращаясь к костру.
Пока Джо бегала по выложенной плитами дорожке к коттеджу родителей Чарли, чтобы переодеться, Луиза успела перетащить все спальники поближе к огню, Чарли — проверить исправность сумки-холодильника с напитками и запасы еды, а Алекс — принести ведро воды, чтобы заливать угольки, выпадающие за границу кострища.
— У всех есть фонарики? — спросила Джо, вернувшись уже в сухих джинсах и майке. Она подошла поближе к костру и протянула к огню ладони. — Скоро будет темно, хоть глаз выколи. Чарли, твоя мама спрашивает, не нужно ли нам чего.
— Надеюсь, ты сказала, что у нас все есть? Ну что за человек! Я же просила ее не бегать каждые десять минут, смотреть, как мы здесь, — простонала Чарли.
Джо уселась рядом с Луизой и натянула ей на плечи спальник:
— Ладно, Чарли, давай свою старинную лошадиную историю.
— На самом деле эта история совсем не старинная, — ответила Чарли. — Это случилось всего года два-три назад, и Эйми Райс клялась, что все в ней правда.
— Кто такая Эйми Райс? — быстро спросила Алекс.
— Мы познакомились в прошлом году в лагере, на сборах по верховой езде, объяснила Чарли. — Эйми ездит туда с самого начала. Эйми по-настоящему хороший наездник, даже несмотря на то, что она крохотного роста. В седле она смотрится просто фантастично.
Остальные девочки, усмехнувшись, переглянулись. Все знали, что рост — больная тема Чарли. Ей до смерти хотелось быть такой же высокой, как Алекс.
— Мы все восхищались Эйми, — продолжала между тем Чарли. — К тому же она была чудо как хороша: пепельная блондинка, как наша Луиза, с изумительными зелеными глазами. Но была в ней какая-то странность. Она как будто всматривалась и вслушивалась в нечто недоступное другим. Однажды поздно вечером, когда мы вот так же сидели у костра, она объяснила нам, что с ней происходит. — Чарли оглядела подруг. - Предупреждаю, от этого рассказа У вас волосы встанут дыбом. Думаю, что заснуть вам не удастся.
Луиза схватила свой фонарик и попыталась можно ближе пододвинуться к костру. Нет, она ни за что не станет думать о том, какая напасть может таиться среди темных деревьев и в темной воде.
Чарли сидела по-турецки, спина идеально прямая, словно она все еще находилась в седле. Рассказывая, она склонила голову, к плечу... И внезапно куда-то исчезла прежняя Чарли, любившая пошутить и поддразнить, к которой все привыкли. Иной голос воссоздавал таинственные картины недавнего прошлого в тишине ночи.
Все началось с того, что Эйми Райс и ее мать в первый раз поехали на сборы в лагерь верховой езды «Сансет Трейлз».
«Поскорее бы добраться туда, — думала Эйми, — и все проблемы останутся позади. Наградой же будет целое лето поездок верхом по здешним местам, в этих прекрасных горах».
Пока же она изо всех сил сдерживалась, чтобы не затеять перепалку со своей матерью.
— Просто я не хочу в очередной раз через неделю услышать, что тебя тошнит от этого и ты хочешь домой, — вещала ее мать, ведя машину по извивающейся и изобилующей поворотами горной дороге. — Мы ухлопали целое состояние на эту твою очередную затею: шлем для верховой езды, лосины, сапоги... Я уже молчу о стоимости седла.
Эйми невольно взглянула на свою гордость и утешение — лежащее на заднем сиденье автомобиля новенькое скаковое седло.
— Меня никогда не затошнит от этого. Верховая езда... это совсем другое, сказала она тихо.
— Ну да, другое, это мы уже проходили. Ты девочка увлекающаяся, обожаешь все новое. Может, напомнить тебе о коньках? Или о скрипке?
Начинался дождь, и мать включила дворники.
— Не знаю, не знаю, сколько продлится твоя страсть к верховой езде! — раздраженно сказала она.
— Это навсегда! — страстно вскричала Эйми.
С самого первого раза, когда девочка подошла к лошади, погладила ее по носу и угостила морковкой, она поняла, что рождена именно для верховой езды, и кто знает, может быть, впереди ее ожидают лавры чемпионки по конкуру[4].
А мать тем временем продолжала:
— Теперь вот этот лошадиным лагерь, если мы вообще до него доедем... Вот, уже темнеет. Ради Бога, не пропусти указатель. Я надеюсь, это недалеко.
Дождь все усиливался, и стеклоочистители задвигались быстрее.
Эйми вздохнула. Самым привлекательным в этой затее было то, что в лагере целое лето ее не будут доставать. Два года назад они попали в аварию, и с этого момента мама стала относиться к ней, как к хрупкой и дорогой фарфоровой кукле.
«Она боится, что я упаду с лошади и сломаю ногу! Вот почему она против верховой езды», — думала Эйми, выглядывая в окно.
Через залитое лобовое стекло — дворники явно не справлялись с потоками воды, извергаемыми с небес, — она с трудом различила смутные очертания маленькой белой церкви и нескольких домов. Но попытка обнаружить какие-либо дорожные знаки на улицах осталась тщетной.
Сверни здесь, — предложила Эйми, увидев, что дорога раздваивается, и махнула рукой в левом направлении. — Должно быть, это и есть дорога в лагерь.
— Ты так думаешь? Я что-то указателя не вижу, — с сомнением спросила мать, но тем не менее повернула налево.
— Да она это, она. Здесь больше нет дорог, — сказала Эйми.
Дорога зазмеилась вверх по крутому склону к окраине города. Там асфальт кончился, и они поползли по узкой, грязной и размытой дождем почти что тропинке. Она петляла и вилась, и этому не видно было конца.
Эйми с тревогой, пытаясь протереть запотевшее боковое стекло, вглядывалась сквозь струи дождя в лес, темнеющий по обе стороны дороги. Они уже ехали довольно долго, но до сих пор им не встретилось ни дома, ни даже сарая. Может быть, это все-таки не та дорога?
Могучие клены сплетались вершинами почти под небесами. Их нижние ветви качались и шумели под ветром, скребли по бокам машины. Дворники беспомощно елозили по лобовому стеклу, не в состоянии справиться с водяным валом.
Мать Эйми судорожно вцепилась в руль.
— Ну вы только посмотрите! — пыталась перекричать она стихию, обрушившуюся на крышу. — Ничего не видно! Мы никогда не найдем этот чертов лагерь!
— Успокойся, мама!
Девочка знала, что мать боится ездить на машине в плохую погоду с тех пор, как они именно во время дождя попали в аварию. Эх, если бы в лагерь ее вез папа. Но он, как всегда, был в деловой поездке где-то в Юго-Восточной Азии.
Теперь и ветер с яростью обрушился на маленькую машину. Все вокруг сотрясалось от ударов грома, зигзаги молний на мгновение озаряли лес. Мать Эйми самоотверженно сражалась с рулем, пытаясь удержаться на скользкой от грязи дороге.
Во время очередной слепящей вспышки молнии девочка вдруг увидела, как что-то замаячило в прыгающем свете фар. Деталей сквозь заливаемое дождем стекло было не разглядеть, но Эйми удалось различить
нечто вроде башнеподобной фигуры в капюшоне на мощном вороном коне. Это нечто во весь опор неслось прямо на них.
— Мама, осторожно! — закричала Эйми.
 Чарли взяла тайм-аут и потянулась за банкой шипучего оранжада.
— Ух, устала, пить хочу.
Она лукаво улыбнулась остальным, вскрыла банку и надолго припала к ней.
— Ну, Чарли, давай дальше, ты же только начала, — заныла Джо.