Рассказы о животных

Но где же тогда ее нора?
Антс долго раздумывал над этим вопросом, и вдруг в голову ему пришла мысль взять с собой собаку. Собака Полла была достаточно большой и могла бы вступить с выдрой в драку. Мальчик полагал, что, увидев выдру, собака тотчас же бросится на нее и, сцепившись с ней, задержит зверя, а тут и он подоспеет. Собаку нужно незаметно высадить на берег возле того места, где выдра выходит из воды поедать свою добычу, и показать ей эту хищницу. Лишь после этого можно ждать каких-нибудь результатов.
Задумано - сделано.
Полле и раньше приходилось ездить с хозяином на лодке, что доставляло ей немалое удовольствие. Так, ее всегда брали собой, когда отправлялись на другой берег косить сено. Те дни были для Поллы целым событием. Там, на новом месте, можно было обнюхивать все кругом, бродить где вздумается, преследовать зайцев и лаять на белок.
Поэтому, когда Антс позвал Поллу в лодку, она с радостью бросилась за ним. Но после нескольких напрасных поездок собака заскучала. Ей было неинтересно подолгу сидеть на одном месте. Никто не собирался идти на берег косить сено, - а как там хорошо, сколько всяких приключений! Вместо этого лодка без конца двигалась взад-вперед - от одного берега к другому. Собаке это совсем надоело.
Во время поездок вместе с Поллой Антс ни разу не видел выдры; а когда он бывал один, она, хоть и редко, все же показывалась то тут, то там из воды. Может, она чуяла запах собаки и держалась поэтому подальше, а может, это было случайным совпадением, но если в лодке была собака, Удрас не появлялась.
В конце концов все это надоело и Антсу, и он вынужден был признаться, что его поездки ничего не дали. Видя, что поиски сына остаются безуспешными, отец спросил его как-то, зачем он зря проводит столько времени на озере, - лучше бы пошел в лес за орехами. Ведь уже наступает осень, и орехи поспели.
- Ты ищешь выдру, - сказал отец. - Но чтобы поймать этого хитрого зверя, придется, видимо, позвать охотника, который сможет пристрелить его издалека. В капкан выдра не идет, а ты, если и сумеешь к ней приблизиться, все равно ничего не сделаешь.
- Я убью ее дубинкой, - хмуро ответил Антс. Отец засмеялся:
- Нет, так близко, чтоб ты смог ударить ее дубиной, она тебя не подпустит.
Антс промолчал.
Отец решил снова поставить на озере сети и мережи.
- Украдет из них рыбу - так украдет, порвет их - так порвет, ничего не поделаешь, - сказал он. - Придется все-таки пригласить лесника с ружьем. Уж он прикончит ее.
Антс взял мешок и направился в лес за орехами. Но дубинку, которую брал в лодку, он захватил и на этот раз. Антс и сам не знал, зачем она ему. Видно, взял по привычке.
Антс шагал по берегу, за спиной у него висел пустой мешок, а в руках была дубинка. Полла бежала впереди: она никогда не оставалась дома, если Антс отправлялся в лес. К тому же в лесу было куда веселее, чем на озере, где за последнее время не случалось ничего интересного.
Так они и шли вдвоем. Вдруг Полла остановилась, прислушалась, а затем бросилась вперед. Антс увидел, что какой-то странный зверь, похожий и на кошку, и на собаку, приземистый, вытянутый, с круглой, как черная брюква, головой, с длинным толстым хвостом, - с трудом бежит впереди Поллы, направляясь к бугру, где виднелись вырытые в земле отверстия.
До бугра оставалось шагов десять-пятнадцать, когда Полла настигла зверя и напала на него.
Завязалась ожесточенная борьба. Полла держала зверя за спину, а тот яростно отбивался, стараясь схватить собаку своими острыми зубами за живот. Туловище у зверя было длинное, и он с молниеносной быстротой поворачивался из стороны в сторону. Наконец зверю удалось вырваться из зубов собаки и самому вскочить ей на шею. Это был его излюбленный прием - так он перегрызал шею своим жертвам - рыбам и водяным животным.
Антс оцепенел на несколько мгновений, но тут же пришел в себя и, зажав покрепче в руках дубинку, кинулся к сражавшимся. Теперь он знал, что это за зверь. Два-три сильных удара по спине и по голове оглушили зверя, но Антс не переставал дубасить хищника до тех пор, пока тот не испустил дух.
Тогда мальчик взвалил свою добычу на спину - нести ее было довольно тяжело - и направился к дому. Отец как раз приводил в порядок сети и, когда перед ним шлепнулась на землю убитая выдра, буквально онемел от удивления.
- Ты говорил, что я не доберусь до выдры и не убью ее дубинкой, - сказал Антс отцу. - Так вот она! И убил я ее дубинкой, а Полла ее задержала. И за это Полле причитается целая миска каши!
- А ты получишь замечательную шапку из выдры, - проговорил отец. - Да и матери еще на воротник останется. Мех выдры густой и теплый и не впитывает воду. К тому же он блестит и очень красив!
Так кончила свою жизнь выдра Удрас.
  
Дома и в лесу
 
1
Старого ленивого кота звали Оту. Впрочем, Оту был не так уж и стар, всего лет пяти или шести от роду, а для кошек возраст этот - пора самого расцвета. Но Оту был ленив, и лень старила его. Он никак не мог поднять головы, которая у него словно приросла к хвосту и животу. Он вечно спал, то возле теплой печки, то на краешке плиты, то уютно устроившись под печкой. Когда же в комнате никого не было, Оту забирался на кровать, делал себе в одеяле удобную ямку и сладко засыпал. А иной раз залезал прямо на подушку и сворачивался на ней клубком, словно змейка на солнышке.
О да, сон Оту умел ценить, а вот к мышам и крысам относился равнодушно, безо всякого интереса. Хозяйка Ану однажды видела, как мышь прошмыгнула у него под самым носом, а кот лишь чуть-чуть приоткрыл заспанные глаза - и снова впал в дрему. Казалось, Оту недоумевал: уж не приснилась ли ему мышь? Но как бы там ни было, ни во сне ни наяву кот на мышей не обращал внимания, ведь для этого надо было проснуться, взмахнуть лапой, в общем, приложить какие-то усилия. Оту вечно пребывал в сонном дурмане и поэтому казался таким старым, утомленным и всем недовольным. Можно было подумать, что нескончаемый сон подле теплой печки - это тяжелая, неприятная повинность, от которой ему никак не избавиться и которая утомляла его до крайности.
Хозяйка Ану не раз поколачивала кота и, оторвав его от сна, выбрасывала в холодный сугроб. Ах, какое отчаяние охватывало тогда Оту, как ему было горько, досадно! И какое кислое, оскорбленное выражение появлялось на его морде! Он казался невинным ягненком, которого незаслуженно обидели. Он надолго замирал в сугробе - пусть он тут умрет, пусть у него лапы отмерзнут. Только когда мороз начинал уж слишком донимать, Оту слегка оживал. Еле-еле, вздрагивая от отвращения, выползал он из сугроба и делал несколько шагов, но только до дверей - не дальше. И принимался жалобно мяукать. Но даже мяукать ему было лень. Мяукнет за четверть часа разок - так, совсем коротенько, - лишь бы не слишком напрягаться. Вот до чего дошел! Во всем, кроме сна, знал Оту меру.
Сидит этак Оту под дверью, изредка подает голос, мерзнет и ждет. Если погода бывала не слишком холодной, он ухитрялся и здесь вздремнуть. Но стоило приоткрыться двери, как Оту пулей влетал в дом. Тут уж он не зевал, на это у него прыти хватало!
И еще в одном Оту не знал лени. Хозяйка выяснила это со временем.
Оставит хозяйка на столе кринку с молоком, поглядит на лежащего у печки кота - тот так сладко спит, таким беспробудным сном, что ни до чего на свете нет ему дела. А на морде его написана такая страшная усталость, что невольно становится жаль этого несчастного соню.
И хозяйка выходила из дому, не беспокоясь о своем молоке: измученному сном бедняге до молока не добраться, на полдороге заснет или рухнет от усталости под стол как подкошенный.
Но когда хозяйка, немного погодя, возвращалась, она обнаруживала, к своему величайшему удивлению, возле кринки пыльные следы. Молока в кринке заметно убавлялось, а бедолага кот у печки по-прежнему мучился во сне, - вид у него был огорченный, усталый, усы обвисли, а веки так крепко сомкнуты, точно ему никогда уже не разлепить их.