Происшествие на тихой улице

День выдался на редкость знойный и душный. Плиты тротуаров просто обжигали, над крышами висело дрожащее марево. Вести увлекательные разговоры было почти невозможно. В такую жару можно только купаться или читать какую-нибудь уж очень интересную книгу. Все остальное мучительно и тягостно. И трое дозорных молча сидели на толстом бревне, уныло глядя в выбеленное зноем небо.
— Эх, надо было взять что-нибудь почитать! — сказал со вздохом Чочко, оторвавшись на секунду от щели. — Только что-нибудь очень интересное…
— А какие книги тебе нравятся больше всего? — спросил машинально Зарко.
— Какие? — взглянул на него Чочко. — Обожди… да-а, таинственные…
— Таинственные? — бросил на него быстрый взгляд Зарко. — Это про духов разных? Да?
— Глупости! Про каких духов? Это, например, когда какая-нибудь тайна… скажем, начинают вдруг умирать люди…
— Значит, фантастические! — успокоился Зарко.
— Нет, фантастические — это другое…
— А знаете, какой фантастический роман я читал вчера? — произнес с необыкновенной живостью молчавший до сих пор Янош. — Ужас какой интересный! Если я вам только скажу, кто его написал, у вас глаза на лоб вылезут.
Оба с удивлением посмотрели на Яноша.
— Кто же его написал?
— А-а-а, это мне нельзя говорить… Он мне запретил…
— Кто тебе запретил? — не поверил своим ушам Зарко. — Сам писатель?
— Да, нет… не писатель, — смутился Янош. — Другой человек…
— Как же он может тебе запретить?
— Так… не велел просто…
— Тогда, значит, это запрещенная книга, — содрогнувшись, проговорил Зарко.
— Сказал тоже — запрещенная! — в свою очередь вздрогнув, возразил Янош. — Никакая не запрещенная…
— Тогда почему же ты не хочешь сказать ее заглавие?
Янош покраснел, чувствуя, что вконец запутался. Это еще больше разожгло любопытство ребят, и они засыпали его вопросами. Убедившись, что ему от них не отделаться, Янош признался наконец: роман написан не писателем. И к тому же он еще не напечатан. Но самое интересное то, что автор его — мальчик… И — хотят верят, хотят не верят, — он им хорошо знаком. Могут ли они поверить, что мальчик может написать интересный роман?
— Ни за что на свете! — решительно заявил Зарко. — Это не роман… а какая-нибудь глупость!
— Напротив, очень даже интересный! — вспыхнул Янош. — Я просто не мог от него оторваться…
— И про что там рассказывается? — спросил Чочко.
— Про великанов…
— Вот видишь! — мотнул головой Чочко. — Значит, это не роман, а сказка.
— Нет роман! Фантастический роман! Про одно изобретение… Допустим, ты самый обыкновенный человек, а вдруг начинаешь быстро расти… За одну неделю можешь на десять метров вырасти — есть бы только побольше давали…
Зарко презрительно посмотрел на своего товарища.
— Здорово! Как это он сумел выдумать? — произнес он иронически. — Как это ему пришло в голову?
Но Янош не понял насмешки.
— Правда, интересно? — спросил он, оживившись.
— Ужасно интересно! — сказал Зарко. — Только до него это уже выдумал другой…
Чочко разинул рот.
— Это правда?
— А как же. Ты читал «Пищу богов»? Герберта Уэльса? Значит, ничего он сам не сочинил, а просто списал оттуда…
— Ишь ты! Хитрец! — разозлился и Чочко. — Да так каждый может.
У Яноша сразу пропало настроение. Оба мальчика опять прижали его к стенке, допытываясь, как зовут «автора». А в сущности, стоит ли он того, чтобы болеть за него душой? — думал Янош. Ведь он обманул — с какой же стати щадить его? Наконец мальчик горько вздохнул и пробормотал:
— Филипп… Он написал…
— Филипп? — не поверил своим ушам Зарко.
— А может, он и не списал… — сказал Янош. — Может, просто совпадение…
— Тсс!.. — повернул к ним голову Чочко, прильнувший к забору. — Тихо!
Мальчики насторожились. Не появился ли бандит? Но Чочко сейчас же развеял их надежды.
— Филипп идет! — сообщил он, не отрываясь от щели.
Действительно, немного погодя пришел Филипп. От болезни он исхудал еще больше, тонкий нос его совсем заострился. Рассеянно улыбнувшись, мальчик присел на бревно, на котором сидели его товарищи. Казалось, у него было что-то на уме, так как он не заметил тягостного молчания, воцарившегося с его приходом. Зарко разглядывал его в упор, точно впервые видел. Вот тебе на: такой серьезный, умный, хороший пионер, и вдруг взял да украл… Правда, украл не деньги, а идею романа, но в конце концов это одно и то же. Что ни говори, а кража остается кражей…
— Чего это вы на меня глазеете? — спохватился наконец Филипп.
— Ничего! — несколько сухо и раздраженно ответил Зарко.
Взор Филиппа, как бы затуманенный тяжелыми думами, сделался настороженным и зорким.
— Может, вы сердитесь на меня?
— А за что нам на тебя сердиться? — проворчал Зарко.
— Откуда я знаю…
— Что ж, хорошо, раз ты это хочешь знать, то скажи, читал ли ты «Пищу богов»?
Секунду лицо Филиппа выражало удивление, а вслед за тем залилось краской стыда.
— Читал, — тихо ответил он.
— Ну что? — повернулся Зарко к Яношу.
— Значит, и в самом деле так… — вздохнул тот.
Филипп потупился, щеки его запылали еще ярче.
— Но я не списывал оттуда! — произнес он умоляюще. — У меня совсем по-другому…
— Что же это у тебя другое? — вышел из себя Зарко. — Как раз то же самое.
— Нет, не то же самое! — теперь уже чуть-чуть обиженно возразил Филипп. — У меня совсем не так придумано — нет никакой пищи… Просто человека оперируют, извлекают у него что-то из мозга…
— И он становится великаном! — язвительно закончил Зарко. — Значит, то же, что и там!
— Нет! Идея совсем другая! Они фашисты! Целую армию из одних великанов создают, думают победить нас таким образом… Хорошо, но мы побеждаем их умом… Ум, значит, побеждает силу… Видишь теперь?
Зарко умолк и задумался. Если так, то, действительно, идея другая. Да и совсем про другое рассказывается… Трудно все-таки решить, кража это или нет. Он поднял голову и с каким-то любопытством посмотрел на товарища: хм, писатель! Но, что ни говори, это не так легко! Даже если и украл что-нибудь, все же целый роман написал! Дом, пожалуй, и то легче построить… У Зарко по болгарскому было «шесть», однако труднее всего для него было писать сочинения на свободную тему. Какие-нибудь полстранички целый день пишешь, а тут целый роман написать!
— Дай мне почитать — тогда я тебе точно скажу, украл ты или нет, — решительно заявил Зарко.
— Хорошо, дам… — ответил уныло Филипп.
— Значит, вынимают что-то из мозга? Да?
— Просто оперируют мозг, удаляют какой-то маленький нервный узел, и человек неожиданно меняется, начинает быстро расти…
Филипп на мгновение задумался, и лицо его сразу преобразилось — стало необыкновенно живым и умным.
— Это один ученый придумал… Но как ему проверить это на практике? Он живет за городом, на даче… И вот однажды ночью разражается страшная гроза — дождь как из ведра, молнии во все небо… И вдруг кто-то стучит в дверь. Ученый открывает, смотрит — какой-то бродяга. Промокший до нитки, на ногах не стоит от голода… Он принимает его, дает ему горячего чаю, а в чай подсыпает сильного снотворного порошку. Когда бродяга засыпает, он вместе со своим верным слугой перетаскивает его на операционный стол и вырезает у него кусочек мозга…
— Интересно, — пробормотал Зарко в изумлении. — Действительно, другое…
— Видишь? — сказал с торжеством Янош. — Я же тебе говорил…
— И бродяга начинает расти? — задумчиво спросил Зарко.
— Да, именно! — кивнул Филипп. — Но сейчас мне другое пришло в голову. Тоже интересное…
— Для романа?
— Нет, не для романа… Насчет Васко… Не попал ли он к такому ученому? Не производят ли над ним какой-нибудь эксперимент?
Мальчики разинули рты от удивления и переглянулись, тараща глаза. В мгновение ока их взбудораженное воображение нарисовало им картину той бурной ночи, таинственный загородный дом, операционный стол и лежащего на нем Васко, над которым склонился сухощавый человек в белом халате и белой маске… В руке у него скальпель…