Отныне и навсегда

— А что у нас здесь?
— Номер для людей с ограниченными возможностями и центральный вход в столовую.
— Какой именно номер предназначается для постояльцев с ОВ?
— «Маргарита и Перси» [11].
— О, «Алый первоцвет»! Кстати, о французском стиле. — Клэр полистала блокнот. Чуть вытянув шею, Бекетт заметил, что каждому номеру в блокноте отведен целый раздел. — Можно взглянуть на комнату? — попросила разрешения Клэр.
— Попробуй. Она тоже завалена материалами под самый потолок. Это самая маленькая из гостевых комнат, — добавил Бекетт, ведя Клэр по небольшому коридору. — Пришлось учитывать особенности здания — несущие опоры и все такое, — и положения закона о защите прав граждан с ограниченными возможностями. Меблировка включает две полуторные кровати, между ними — ночной столик, а на столике — красивая старинная лампа, принадлежавшая еще моей бабушке.
— Вы отдаете в гостиницу фамильные вещи?
— Если они вписываются в интерьер, почему нет? Так захотела мама.
— По-моему, очень мило и оригинально. Кровати стоят у окон?
— Да. Плетеные изголовья и драпировки для специальных приспособлений, чтобы обеспечить приватность и сохранить стильный вид. В изножье — плетеные скамеечки, на них подушки с жаккардовым орнаментом, такие же кроватные подзоры. На противоположной от входа стене повесим большое зеркало в витой оправе. Кремовые стены и пояски под карнизом, светло-голубой потолок.
— Голубой потолок… — мечтательно повторила Клэр. Идея отчего-то показалась ей невероятно романтичной. Странно, почему она сама не додумалась сменить скучный белый цвет потолков на какой-нибудь другой. Наверное, просто забыла, как это — быть романтичной.
— Очень по-французски. Да, а какие есть мысли по поводу постельного белья?
— После долгих и порой жарких дискуссий мы остановились на современных элитных простынях белого и, как там его… цвета экрю, в зависимости от номера. Для укрывания — наоборот, универсальная штука на любую погоду: стеганое одеяло, и под него — еще одна простынь вместо всяких там пододеяльников. Куча подушек в льняных наволочках, нейтральных тонов; возможно, валик и кашемировые покрывала.
— Кашемировые покрывала? Срочно бронирую номер. Павлиньи перья!
— Это что, ругательство такое?
— Нет, просто где-нибудь обязательно должны быть павлиньи перья. Знаю, держать их в доме считается плохой приметой, но смотрятся они шикарно и как раз во французском стиле.
— Павлиньи перья — надо запомнить. Это самая сложная комната, но, думаю, мы справимся.
— Я уже влюбилась в нее. Где будет ванная? — Клэр удалось войти в номер, перешагнув через банки с краской и наваленные на полу стройматериалы.
— Аккуратней, — предостерег Бекетт и поддержал ее за локоть. — Вместо ванны будет стоять роскошная душевая кабина. Весь набор функций: тропический душ, гидромассаж и так далее; материал сантехники — ЛБ.
— Элбэ?
— Извини. Я имел в виду лакированную бронзу. Мы решили сделать акцент на этом материале для всех мест общественного пользования. Хрустальная раковина на кованой подставке, большая и красивая. Кремовая и золотистая плитка, декор — королевские лилии.
— Mais oui. [12] — отозвалась Клэр, чем вызвала у Бекетта улыбку.
— Я подыскал кованые стенные полки — изящные, с завитками. Закон об охране прав и недостаток пространства накладывают определенные ограничения.
— Погоди, так неинтересно. Надо нечто большее, нежели просто «мы удовлетворяем особые потребности при помощи максимального комфорта». Нужно воспроизвести великолепие прошедшего века со всеми его благами — нет, удовольствиями. Плюс все радости века нынешнего.
Клэр вновь принялась делать записи, отступила на шаг назад и споткнулась о банку с краской.
— Осторожно! — Бекетт машинально протянул руку и обнял ее за талию, чтобы удержать; Клэр, в свою очередь, схватилась за его руку, пытаясь сохранить равновесие. Мгновение — и они застыли…
Уже во второй раз за этот день эти двое соприкоснулись телами, взглядами — глаза в глаза. Только теперь это произошло в полутемной комнате, словно кто-то нарочно создал интимное освещение при помощи едва проникавшего сквозь синее защитное полотно света, очень похожего на мягкое лунное сияние.
«Меня обнимают… — подумала слегка ошарашенная Клэр. — Обнимает мужчина, более того, Бекетт Монтгомери, и отнюдь не как друг, и не ради помощи, а так, что внутри меня словно бы скручивается длинная тугая лента. Это ни с чем не спутать, меня… тянет к нему. Он привлекает меня физически». Желание накрыло Клэр стремительной волной, когда взгляд Бекетта скользнул к ее губам и задержался на них. Она почувствовала аромат жимолости. Лунный свет и жимолость.
Переполняемая чувством, Клэр подалась вперед, представив их первое прикосновение рук, губ, первое… Бекетт не моргая смотрел ей в глаза, вырвав ее из состояния, похожего на странный сон. Господи, она чуть не…
— Мне пора возвращаться, — с трудом выдавила Клэр, почти пропищала. — Меня ждет… работа.
— Конечно, меня тоже. — Бекетт попятился — осторожно, точно от электрического провода под напряжением. — Работа.
— Что ж, — Клэр стремительно вышла, поспешила прочь из этой комнаты с фальшивым лунным светом и воздухом, что внезапно напитался запахом спелых летних плодов, — ладно.
— Ага. — Бекетт не знал, куда деть предавшие его руки, и засунул их в карманы джинсов.
«Надо поскорей выбраться отсюда. Так безопасней, — подумала Клэр. — Иначе я прямо прыгну этому красавчику в объятья».
— Свяжусь с тобой, когда обдумаю кое-какие идеи насчет номеров.
— Прекрасно. Послушай, я мог бы дать тебе папку с эскизами и фотографиями светильников и мебели, сантехнических аксессуаров, других дизайнерских штучек. Тот экземпляр, что находится здесь, выносить нельзя, но дома у меня есть копия, так что можешь взять ее на несколько дней.
— Договорились. — Клэр глубоко втянула воздух ноздрями, повела плечами и немного расслабилась. — С удовольствием полистаю.
— Если хочешь, занесу папку к тебе в магазин или домой.
— Устраивают оба варианта.
— Выкроишь время — приходи еще, посмотришь другие помещения. Если меня не будет, экскурсию проведет Оуэн или Рай.
— Да, да, хорошо. Ну все, я побежала. Мама уже совсем скоро привезет мальчиков в магазин, а я еще не… управилась с делами.
— До встречи.
— Увидимся.
Бекетт проводил Клэр взглядом, подождал, пока за ней закроется дверь. Руки, стиснутые в кулаки, он по-прежнему держал в карманах. «Идиот, — выругался себе под нос Бекетт. — Ты — гребаный идиот!» Напугал Клэр до такой степени, что она глаз не могла поднять и мечтала поскорей унести ноги. И все потому, что он захотел… всего лишь хотел ее. Как любила повторять мама — и ему, и его братьям: «Вы уже достаточно взрослые, чтобы ваши желания вам не вредили». В отношении Бекетта она, увы, ошиблась. Такие сильные неизбывные желания оставляют глубокий след — воронку, как после разрыва снаряда.
«Постараюсь уйти в тень на несколько дней, пока круги на воде не разойдутся. И пока Клэр не перестанет испытывать скованность в моем присутствии. Надо послать кого-нибудь передать ей папку. Сейчас лучше держаться подальше. Мои желания способны навредить нам обоим, но я-то достаточно взрослый, чтобы держать их под контролем!» — мысли пульсировали в голове как бешеные.
Он вновь уловил аромат жимолости и — в самом деле, он мог поклясться! — слабый отзвук, едва слышимые переливы женского смеха. «Эй, красотка, не шути со мной», — нахмурился Бекетт и сердито потопал наверх, чтобы устроить взбучку рабочим.
* * *
Вернуться в магазин, к книгам и своему персоналу, — нет, к этому Клэр была не готова и потому спряталась в «Весте». Первая помощница Эйвери, Фрэнни, посыпавшая пиццу тертым сыром, улыбнулась и помахала рукой Клэр из-за стойки: