Опасно знать и любить (ЛП)

Дэниел приземлился на диван в дальнем углу закусочной, и Лисанн неохотно приготовилась к предстоящей конфронтации, но всё так же беспокоилась за этого красавчика.
Официантка средних лет, сразу же появилась возле них с графином кофе, который выглядел очень крепким, и не спрашивая ни о чем, налила две чашки.
— Спасибо, Мегги, — устало сказал Дэниел.
— Для тебя, все что угодно, красавчик, — ответила она с нежной улыбкой и подмигнула Лисанн.
Она ушла прежде, чем Лиса набралась смелости попросить сливки. Как зачарованная, она наблюдала за тем, как Дэниел добавил три пакетика сахара в кофе, уныло перемешивая дымящийся напиток.
Взяв свою чашку, Лиса сделала глоток. Кофе был крепким, но не таким неприятным, как она думала.
Дэниел откинулся на спинку дивана и закрыл глаза. Он выглядел таким потерянным и ранимым.
Но когда он открыл глаза и посмотрел на неё, его взгляд снова стал равнодушным.
— Что тебе от меня нужно?
Он повторил слова, сказанные во дворе кампуса, но сейчас его голос был скучным.
Лисанн вздрогнула.
— Я просто хотела узнать... была ли права.
— Почему тебя это так заботит?
— Я просто... это может быть опасным... если люди не знают о... тебе.
Он приподнял бровь, не веря.
— Опасным?
— Да, — сказала Лисанн, стараясь успокоиться. — В библиотеке ты не слышал пожарной тревоги, не так ли?
— Ты спрашиваешь или констатируешь факт?
— Эм, спрашиваю.
Он вздохнул и принялся безучастно осматривать стол. Чтобы занять чем-то руки, он высыпал на стол немного соли и начал выводить пальцем фигурки. Он старался соединить все мысли воедино, не зная, как много может рассказать ей, насколько может довериться.
Лисанн прикусила язык, чтобы не сказать ему обидные слова по поводу беспорядка, который он устроил на столе. Дэниел собирался рассказать ей что-то — она знала это — и не хотела прерывать его.
— Обычно я сажусь спиной к стене. Так я могу видеть, что происходит вокруг, — наконец-то произнес он. — Так, я в курсе всего.
Он поднял глаза и посмотрел на неё.
— Ты не уступила мне место, и мне пришлось сесть напротив тебя, так я мог читать по губам, что ты говоришь мне, — он пожал плечами. — Я более осторожен, когда один.
Лисанн чувствовала себя ужасно. Из-за ее отказа поменяться местами, из-за стервозности и всех несправедливых мыслей, которые возникали у неё о нём. Он не был лжецом. Он не был придурком.
Но она, Лисанн, была первоклассной, самодовольной сучкой и повела себя как эгоистка.
— Мне жаль, — прошептала она.
Он кивнул и снова вздохнул.
— Да, я понял.
Он опустил глаза и отправил кучку соли в другую сторону.
Лиса положила свои руки поверх его, заставляя взглянуть на неё.
— Мне жаль, что вела себя как сучка по отношению к тебе.
Он улыбнулся и осторожно освободил свою руку, положив её на колено.
Смутившись, Лиса отдёрнула свою руку, и они начали пить кофе, чтобы чем-то смягчить тягостное молчание.
— Значит... ты можешь читать по губам? — наконец-то спросила Лисанн.
Он кивнул, внимательно изучая её лицо.
— Поэтому... поэтому ты не делаешь никаких записей на лекции?
Дэниел снова кивнул.
— Если я буду записывать, то пропущу половину лекции.
— Но это, наверное, очень тяжело?
Он пожал плечами:
— У меня очень хорошая память: я записываю позже. Они предлагали мне воспользоваться помощью компьютера в режиме реального времени с субтитрами, но... я предпочитаю делать всё сам.
— Значит, твои преподаватели знают?
— Да.
— Кто-нибудь ещё?
— В колледже? Только ты.
— Я не понимаю... почему ты держишь это в секрете? Это не то, чего нужно стыдиться. Я имею виду, ты хорошо справляешься...
— Не надо! — прорычал он. — Мне не нужна твоя чертова опека!
— Я не...
— Нет, ты, чёрт возьми, как раз это и делала! Ты такая же, как остальные. «Я хорошо справляюсь» — это твои слова? Почему тебя так удивляет моё поступление в колледж? Я глухой, а не дурак.
Лисанн побледнела.
— Я не это имела в виду! Прости...
Она уставилась в свою чашку с кофе и почувствовала подступающие слёзы.
Казалось, она не могла сказать ничего, чтобы не сделать ещё хуже. Она не могла представить, как это должно быть сложно для него. Лиса знала, как тяжело поступить в колледж, но она, в конце концов, нормальная. И в ту же минуту, она возненавидела себя за такие мысли. Если так, то его знания, должно быть, превышают её. Лисанн осознала, как должно быть одиноко: не иметь возможности присоединиться к обсуждению; поговорить о последних новинках песен и музыкальных групп; не слышать смешных или странных замечаний, которые делают люди, окружающие тебя; не иметь возможности играть на скрипке; не слышать своего собственного голоса; своего пения.
Она не могла представить своей жизни без музыки, без звуков.
Но это была реальность жизни Дэниела. Не удивительно, что он прячется за маской враждебности, стараясь держаться подальше от остальных.
— Я видела, как ты танцевал в клубе, — сказала она, неожиданно вспомнив его грязный танец, и ей стало неловко. — С твоей де... с той девушкой. Как ты...?
Он натянуто улыбнулся.
— Я могу чувствовать, — ответил он. — Я могу чувствовать ритм музыки через пол, вибрацию. Никто не замечает... что я глухой... когда я в клубе, никто не может ни черта слышать в таких местах. Там мне уютно. Можно сказать, это единственное место, где у меня есть преимущество. Остальные должны кричать, чтобы их услышали, мне же достаточно прочитать по губам.
В его голосе слышалась горечь.
— Ты не можешь... эм... ты совсем ничего не слышишь? Мне просто интересно, потому что твой голос звучит...
— Ты собиралась сказать «нормально»? — осуждающе спросил он.
Лисанн закусила губу и медленно кивнула.
— Прости, — пробубнила она.
— И ты до сих пор удивляешься, почему я не хочу, чтобы кто-нибудь узнал?
Она посмотрела ему в глаза, увидев только боль и разочарование.
— Потому что я не хочу выделяться из-за этого, — мягко проговорил он. — Когда люди знают, что ты инвалид — Господи, ненавижу это слово — они относятся к тебе по-другому. Половину времени, они даже не замечают, что ведут себя так. Ненавижу эти чертовы стереотипы, — он опустил голову на руки, — я ненавижу это. Я реально ненавижу это.
Лисанн не знала, что сказать или как себя вести. Было трудно поверить в то, как изменилась его жизнь... проблемы, вопросы, инвалидность... как она должна называть это?
— Я такой жалкий, чёрт возьми, — пробубнил он. — Две недели я справлялся... всего две недели, до того, как кто-то... до того, как ты... догадалась.
Лисанн посмотрела ему в глаза.
— Если не пожарная тревога, я не уверена, что догадалась бы, — она улыбнулась ему. — Я думала только о том, что ты придурок, раз игнорируешь меня.
Его лицо стало мягче, и он постарался улыбнуться уголками губ.
— Но, Дэниел я не могу понять, почему лучше, чтобы остальные люди думали, что ты придурок... вместо того, что ты глухой.
Он пожал плечами.
— Придурки нормальные. Быть глухим... это делает меня другим. Я не хочу отличаться.
Лисанн пробежалась взглядом по его тату и остановилась на серьге в брови.
— Я думаю, ты другой.
— Что?
— Я думаю, что ты хочешь быть другим. Твой внешний вид тому доказательство.
Он посмотрел на неё и медленно покачал головой.
— Ты не понимаешь.
— Я стараюсь.
— Да, я так и понял.
— Ты... ты расскажешь мне? Когда это началось? Я имею в виду, ты же не родился таким?
— Что ты хочешь? Историю моей чёртовой жизни?
— Да, если ты не будешь ругаться после каждого слова.
Он удивленно посмотрел на неё и громко засмеялся.
— Ты забавная!
— Рада, что заставила тебя улыбнуться! — беззлобно фыркнула Лиса. Ей нравилось, когда он улыбался.
Но его улыбка быстро померкла.