Полцарства за принцессу

 
Глава IX КОГО И ЗАЧЕМ НОСЯТ НА РУКАХ?
Король и Скурд, немного посовещавшись, решили отклониться от маршрута.
— Мы сделаем небольшой крюк, чтобы доставить Хонку к одной моей знакомой, — объяснил разбойник. — Это неподалеку. Везти девушку к барону никак нельзя, долгой дороги ей не пережить.
— А как же она поедет, — удивился Бурунькис, — если не может держаться в седле? Кареты ведь у нас нету!
Скурд посмотрел на Хонку, улыбнулся.
— Тут совсем близко. Я понесу ее на руках.
Король с удивлением взглянул на разбойника, но промолчал. Генрих одобрительно кивнул. Глюм неопределенно пожал плечами.
Ты хочешь меня нести? — улыбнулась Хонка, не отводя глаз от Скурда. — На руках?
Мои мышцы не слабее твоей метлы, — ответил Скурд. Он снял куртку и осторожно, как очень хрупкое сокровище, поднял Хонку на руки. — И поверь мне, в отличие от какой-то деревяшки, я бы тебя никогда не уронил. Даже если бы на меня дохнула тысяча драконов.
Лица Скурда и девушки были совсем близко друг от друга. Скурд глянул на Хонку в упор.
— Если хочешь помочь, обними меня, — сказал разбойник.
Хонка нерешительно обняла Скурда, и Генрих увидел, как девушка вдруг покраснела и зажмурилась, словно потеряла сознание.
Мне кажется, этот разбойник ей нравится, — зашептал Бурунькис Генриху. — Не пойму только чем — одним глазом, что ли? Женщин никогда не разберешь…
А я одного человека тоже понес бы на руках, — задумчиво проговорил Генрих, подумав о принцессе Альбине. — Нес бы, пока не умер.
И кого это? — Глюм удивленно посмотрел на мальчика.
Да так, ты его не знаешь…
Хотя путь, по словам Скурда, был недальний, шагать ему пришлось никак не меньше десяти минут. Лицо его покраснело, а на руках вздулись вены. Не раз товарищи-разбойники предлагали ему помочь, но он категорически отказывался.
Наконец отряд добрался до небольшого аккуратного домика, который стоял на опушке леса. Перед ним протекал чистый холодный ручеек. В домике жила сморщенная старушка Эльза Нагельгаст. Увидев Скурда, она очень обрадовалась, а узнав, почему он пришел к ней, тут же бросилась стелить на кровать чистое белье.
Не беспокойтесь, господин Скурд, я присмотрю за девушкой. Можете положиться на меня — я буду ей как мать. Ах, какие у нее раны! Уж бедненькая, поди, и настрадалась.
Если ты не возражаешь, Хонка несколько дней побудет у тебя, — сказал Скурд старушке. — Я только доведу короля до замка Хильдебранта и сразу вернусь.
Но стоит ли его величеству идти в замок этого негодяя? — покачала головой Эльза Нагельгаст. — Всякий раз, когда я вспоминаю, как барон издевается над своими слугами, у меня сердце начинает болеть. Он злой человек, этот барон Хильде-брант. Как я рада, что сбежала от него и никогда уж не услышу его брани!
Вы знаете барона? — удивился король.
Конечно, ваше величество, я ведь служила у него кухаркой, пекла ему всякие сладости. Ох уж любит сладости этот барон. Слуги промеж собой его так и называют — барон-сладкоежка!
Ну, короля, я думаю, он вряд ли решится бранить, — улыбнулся Реберик Восьмой. — У него мы купим лошадей и продолжим путь. А может, барон даже согласится принять участие в битве с Розовым Облаком… Знать бы только, против кого сражаться! — Король вздохнул.
Я думаю, вам надо найти ведьму Жмулю, — неожиданно подсказала раненая Хонка. — На ведьмовском совете я слышала, что это самая знающая ведьма в обоих Мидгардах. Она настолько стара, что даже на метле летать не может. Уж она точно знает, кто правит Облаком. Только прихватите что-нибудь сладкое. Ведьма Жмуля обожает сладкое. Особенно яблочные пироги.
Я могу испечь замечательные яблочные пироги, — обрадовалась старенькая кухарка.
Это чудесно! — сказал Генрих, молчавший все это время. — Вы, пожалуйста, испеките их на завтра. Завтра мы придем.
— Хорошо, мальчик, сегодня же поставлю тесто, а рано утречком засуну пироги в печь. У меня и яблоки есть. За домом яблоня растет. Яблоки на ней красные, сладкие. Может, хотите угоститься? Ничем другим, ваше величество, я угостить вас не могу, я бедная старая женщина, которая живет в лесу…
— Спасибо, добрая Эльза, — улыбнулся Реберик Восьмой. — Но нам пора. А как только мы вернем наш дворец, я обязательно приглашу вас к себе.
Мой прежний повар пек сладкое отвратительно!
Перед тем как отряд направился к замку барона Хильдебранта, Скурд вошел в хижину Эльзы Нагельгаст и пробыл там наедине с раненой Хонкой довольно долго. Когда он вышел, лицо его светилось от радости.
— Ну, вперед, — бодро скомандовал он.
Как только Скурд перебрался в голову отряда, появился Бурунькис. Малыш повернулся к Генриху и хитренько улыбнулся.
А я что-то знаю, а я что-то знаю, — затараторил он.
И что ж ты знаешь? — спросил Генрих, видя, что малышу не терпится поведать какую-то тайну.
Я подслушал, как одноглазый разбойник рассказал Хонке всю свою историю.
Так ты подслушивал? — осуждающе спросил Генрих.
Ну да, а как бы я иначе узнал, о чем они говорят? — удивился глюм. — Но ты не перебивай, слушай. Так вот, после того, как дурень ей все это выложил, он и говорит: хочу, мол, с разбойничьей жизнью завязать, устал. Хочу, говорит, купить фермочку, разводить коров и пахать землю. Хочу любить и быть любимым, я много выстрадал после смерти моей жены-эльфийки, сказал он, и много лет не знал любви к женщинам, оставаясь одиноким и печальным. Но сегодня, когда я увидел тебя, в моем сердце проснулась радость и любовь к жизни. Будь моей женой, красавица Хонка. Знай, я никогда не обижу тебя ни взглядом, ни словом и буду верен тебе до гроба… Вот как сказал этот болван! А еще он сказал, что с радостью умрет, защищая Хонку…
Стой! — вдруг оборвал Глюма Генрих. — Замолчи. Мне противно тебя слушать. Скурд наш друг, а ты мало того, что подслушиваешь его тайный разговор, так еще и выдаешь всем. Еще одно слово, и я скину тебя с лошади, поедешь дальше с ворчливым гномом Эргриком!
Бурунькис насупился и обиженно отвернулся от Генриха. До самого замка барона друзья не разговаривали. Глюм нарочито громко вздыхал, а Генрих думал о принцессе Альбине, о себе, о разбойнике Скурде и бесстрашной воительнице Хонке.
Но вот показались высокие сторожевые башни и каменные стены замка. Замок стоял на высоком холме и выглядел неприступным, мрачным и серым. Над башнями крепости развевались пурпурные стяги с черными ромбиками. Когда отряд ступил на бревна подъемного моста, мальчик не удержался и спросил глюма:
Ну, и что ответила Скурду Хонка?
Ага! Тебе интересно! И признайся, тебе всю дорогу не давала покоя мысль о ее ответе?! Я знаю, как ужасно хочется узнать чужую тайну. Но разве не ты говорил, что подслушивать нехорошо? Еще грозился сбросить с коня!
— Ну, не хочешь, не говори, я и без тебя знаю ответ.
Ну и какой же он? — не поверил глюм.
Она сказала, что согласна. Ведь так?
— Ну… — неопределенно пожал плечами Бурунькис.
Ну, скажи, ну, пожалуйста, — взмолился Генрих.
Ладно, — сжалился глюм. — Хонка согласилась стать женой Скурда. Видимо, ей нравятся одноглазые мужики. Но я лично не представляю, как можно целоваться и при этом видеть черную повязку.
А ты что, уже целовался с кем-нибудь? — спросил Генрих.
Нет, конечно! Мне что, делать больше нечего? — уверенно ответил Бурунькис.
И я не целовался, — вздохнул Генрих.
Дорогу его величеству королю Берилингии Реберику Восьмому! — высоким голосом закричал церемониймейстер Христианиус. Рыцарь с королевским знаменем выехал вперед, а Скурд загудел в охотничий рожок. Отряд въехал в замок барона.