Без ума от тебя (ЛП)

— Он мой сын.
— Ага. Вот и постарайся помнить об этом постоянно. — Холодный воздух тронул лицо и шею Лили, каблуки ее ботинок застучали по бетону. — Пип. Твой папа звонит. — Она передала телефон сыну, глядя, как его маленькое личико засветилось от радости.
— Такер выигрывает, — сказал, забирая трубку, Пип, возбужденный, как обезьянка, попавшая на ореховую ферму. — Еще один бросок, и я — труп.
Лили посмотрела на мужчину, что стоял посреди подъездной дорожки и медленно набивал мяч.
Солнечные лучи отражались от линз его очков и сверкали в густых каштановых волосах.
— Я тебя прикрою, — сказала она сыну и сделала несколько шагов, чтобы оказаться перед офицером.
— Что вы делаете?
— Убеждаюсь, что вы не забьете, пока Пип разговаривает по телефону. — Она подняла руки над головой, чтобы стать повыше.
— Мы играем в Л-О-Ш-А-Д-Ь.
Лили смутно помнила эту игру с уроков грамматики в школе. Смысл был в том, что выигрывал участник, который первым произнесет по буквам это слово. Лили никогда не играла. Поскольку она была из Техаса и девушкой, то играла в волейбол. И была отвратительной нападающей.
— В этой игре нет защиты.
Лили опустила руки:
— Что?
Он повторил снова, только на этот раз очень медленно:
— В… этой… игре… нет … защиты.
Лили все еще не совсем понимала, что сосед имеет в виду.
— Вы издеваетесь?
Он несколько раз ударил мячом о землю и подошел на несколько сантиметров ближе. Достаточно близко, чтобы ей пришлось запрокинуть голову, смотря на него.
Достаточно близко, чтобы Лили могла почувствовать запах свежего пота и чистого техасского воздуха.
— Нет. Вы же сказали, что я быстро говорю.
— Разве? — Она сглотнула и почувствовала внезапное желание сделать шаг назад. Назад на безопасное расстояние. — Когда?
— Когда я вас остановил.
Лили не помнила, чтобы говорила такое, но это было правдой.
— Откуда вы, помощник?
— Родился в Детройте.
— Далековато забрались.
— В последние одиннадцать лет я жил в Форте Блисс, потом в Эль-Пасо и Хьюстоне.
— Служили?
— Старший сержант, второй батальон, третья полевая артиллерия.
Он служил в армии, а теперь пришел в полицию?
— Как долго вы служили?
— Десять лет. — Он медленно набивал мяч. — Если хотите, можем сыграть один на один. — Десять лет? Тогда он старше, чем выглядит. — Или один на одну. — Темная бровь приподнялась, а голос помощника шерифа стал чуть ниже и грубее. — Хотите немного поиграть один на одну, Лили?
Лили моргнула. Она не совсем понимала, что он имеет в виду. Шутит или говорит серьезно, или это такая игра, или что-то из баскетбола?
— Мне придется попотеть? — Она не любила потеть в хорошей одежде.
— Получится не очень хорошо, если хотя бы один из нас не вспотеет.
Ладно, теперь Лили была точно уверена, что он говорит не о баскетболе. Она оглянулась на Пиппена, который стоял на краю дорожки и слушал отца. Затем снова посмотрела на Такера, на свое отражение в его очках. Если она хоть чуть-чуть наклонится, то сможет прижаться лицом к его шее, как раз над разорванным воротником толстовки. Где кожа будет прохладной и пахнуть теплым мужчиной.
— Вы покраснели.
В стеклах очков Лили видела, как краска ползет по ее щекам. Чувствовала, как жаром заливает грудь. Помощник шерифа был молодым и привлекательным, а Лили не привыкла, чтобы мужчины флиртовали с ней. По крайней мере те, кого она знала большую часть жизни.
— Вы ко мне подкатываете?
— Если вы задаете этот вопрос, значит, все идет не так гладко, как я думал.
Он подкатывает к ней!
— Но я намного старше вас, — выпалила Лили.
— Восемь лет не так уж и много.
Восемь лет. Он знает ее возраст. Без сомнения, из водительских прав. Лили так смутилась, что едва могла произвести простые подсчеты. Ему тридцать. Молодой, но не настолько, насколько думала Лили. Не настольно, чтобы считать мысли о нем в роли фальшивого копа из «Плейгерл» извращенными. Ну, не очень извращенными. В любом случае, это незаконно.
— У вас очень красные щеки.
— Здесь холодно. — Она повернулась было к дому, но Такер положил ладонь ей на руку, останавливая. Лили посмотрела вниз на его длинные пальцы на своем белом свитере. Скользнула взглядом вверх по потертому манжету, руке и плечу к колючей щетине на квадратном подбородке. Губы Такера очень хорошо ощущались бы на ее коже.
— О чем вы думаете, Лили?
Она посмотрела в зеркальные очки:
— Ни о чем.
С его губ слетел низкий смешок:
— Значит, мы с вами на одной волне.
Во второй раз меньше чем за час помощник шерифа Такер Мэтьюс поверг Лили в ошеломленное молчание.
— Ма-а-а-ам! — крикнул Пиппен, подбегая к ней. — Мы с папой едем в Одессу в следующие выходные к бабушке и дедушке.
Лили отвела взгляд от лица Такера.
— Я знаю, милый. — Она забрала у сына телефон. — Соберем тебе с собой побольше еды.
Пиппен повернулся к помощнику шерифа:
— Мой бросок?
Тот покачал головой.
— Прости, мне надо принять душ перед работой. — Его губы изогнулись в легкой улыбке. — Я вспотел.
— А я нет, — сказал Пиппен. — Я не потею. Слишком маленький. Мама тоже не потеет.
Брови Такера поднялись над золотистой оправой солнечных очков.
— Позор-то какой. Ей надо что-то с этим делать.
Брови Лили сошлись в одну линию, а рот приоткрылся. Он что, флиртует с ней в присутствии ее сына? А она так давно этим не занималась, что не понимает?
Засмеявшись, Такер опустил взгляд на мальчика, стоявшего перед ним.
— Но завтра и во вторник у меня выходные. Тогда и закончим.
— Ладно.
Помощник шерифа переложил мяч из одной руки в другую: