Заговорщики
Наш подвал уже давно был поводом для жарких споров. То в одном окошке, то в другом в разное время жильцы дома видели какой-то таинственный свет. В подвал забредали дикие кошки, и больше их никто не видел. Однажды, оттуда повалил дым, и уже собирались вызывать пожарную команду. Но вместо них приехали сантехники с агрегатом на колесах с причудливым названием «Андюжанец», и, бросив широченную трубу в подвал, стали выкачивать оттуда воду… Оказалось, что прорвало водосточную трубу, и подвал залило горячей водой почти на полметра. А «дым» оказался ничем иным как паром, который шел от горячей воды.
Кто же скрывался в подвале? Или что? Этот вопрос витал в воздухе почти неделю, и вот, Филька первый предложил — а что, если нам исследовать загадочное место? Вдруг там скрывается таинственная банда? Что, если там спрятаны какие-то сокровища? Или там может располагаться подпольная лаборатория по изготовлению фальшивых денег… а может, там просто проводят запретные опыты. Ведь пропадали же куда-то дворовые кошки!
В подвал мы зашли с первого парадного, все остальные двери в подвал были наглухо закрыты, на некоторых из них даже висели большие амбарные замки. И лишь в первом парадном по недосмотру сантехников, устранявших течь в квартире № 3 (там жила вредная старуха Желтухина), проход в самую таинственную часть нашего дома оставался открытым. Это и послужило для нас толчком.
Вдоль подвала лежали две широкие трубы, одна из которых была горячей. От этих двух труб вверх, словно ветки из дерева, «росло» множество более тонких труб, по которым, видимо, и поступала в квартиры холодная и горячая вода. Я смотрел на эти трубы, как зачарованный, мне они напоминали какого-то гигантского спрута, пустившего свои щупальца в жилища людей.
Андрюшка шел вперед с завидной смелостью. Казалось, он ничего не боялся. Ни темноты, ни диких котов, ни таинственных обитателей подвала нашего многоквартирного дома! Ему и на самом деле были напрочь не свойственны чувства страха и опасности. Он смело шел с нами на любые авантюры, и не раз даже выручал нас. Его физической силе мог позавидовать любой мальчишка!
Ляльку из-за спины Андрюшки вообще можно было не заметить — такая худая и щуплая она была. Но отваги у нее было больше чем у всех нас — ее боялись даже мальчишки из соседнего двора, которым она однажды расцарапала носы, спрыгнув на них с высокого дерева. Даже Фильку она не захотела пускать впереди себя, и гордо шла вслед за Андрюшкой, закинув за спину свой наплечный мешок.
У меня в рюкзачке была банка тушенки, буханка хлеба и вареная картошка. Еще я взял с собой сухое горючее в кубиках, молоток (вдруг придется пробивать проход через стену), увеличительное стекло, и путевой дневник, в который я собирался делать записи о путешествии.
Андрюшка вел нас вдоль большой трубы, и мы, то и дело пролазили сквозь кирпичные проемы подвальных отсеков, похожих на огромную подводную лодку.
В одном из таких проемов между третьим и четвертым парадным Филька зацепился мешком за какой-то железный крюк, и просто повис на нем. Свеча выпала из его рук, и покатилась куда-то в сторону. Беспомощно болтаясь на крюке, Филька начал дрыгать ногами, в результате его рюкзак не выдержал и лопнул. Все содержимое высыпалось наружу, а сам Филька был просто готов расплакаться от досады.
Но мы аккуратно собрали все нехитрые пожитки нашего друга, и разложили по своим мешкам.
— Эх, ты, простофиля! — с досады произнес Генка, но Андрюшка так выразительно на него посмотрел, что Генка замолчал.
Лялька махнула рукой:
— Да, ерунда все этой. Брось, не расстраивайся!
— Тише!!! — зашептал я, услышал какую-то возню рядом. Ребята испугано притихли.
В тишине отчетливо послышалось какое-то шуршание из того отсека, который был впереди. Андрюшка направил фонарь в темный отсек, и мы увидели такую картину: весь пол был залит мутной жижей серо-зеленого цвета, в которой плавали, как кораблики, использованные пластиковые бутылки, чьи-то старые ботинки, покореженные консервные банки и разный другой мусор, которым обычно полны мусорные бачки. Только что все это делало в подвале?
— Видимо, снова трубу прорвало, — высказал первым свое предположение Генка.
— Канализация, точно говорю! — добавил я.
— Неужели никто не знает? — удивилась Лялька.
Луч фонаря скользнул вдоль стены, и Лялька тихо застонала. Вдоль стены на уступах сидело не меньше десятка здоровенных серых подвальных крыс! Они сидели неподвижно, и казалось, они просто дремали. Но вот луч света их разбудил, и черные их глазки не по-доброму засверкали.
— Что делать будем? — спросил Филька.
— Глаза закрой, и пройдем! — Андрюшка, как всегда, высказал единственно правильное решение.
Мы опустились на четвереньки, и залезли на трубу. Лялька зажмурилась, затем взяла Андрюшку за его правую ногу, а Филька сзади положил руку ей на левую ногу. И таким образом, шаг за шагом, передвигая то руку, то ногу, они втроем поползли по трубе в сторону другого отсека.
— Главное, ничего не бойся, — пыхтел спереди Андрюшка. Ему было тяжело, ведь он был самым грузным. — Не открывай глаза, и ползи следом!
— Ой! — Филька отпустил ногу Ляльки и схватился за глаз. Он остановился, а за ним и мы с Генкой.
— Ползи вперед! — прошипел Генка, и Филька снова пополз к выходу.
Уже спустившись с трубы, мы увидели, что Филькин глаз стал напухать — Лялька нечаянно угодила ему туда ногой.
— Филину глаз подбили! — захихикал Генка.
Филька вспыхнул, и, похоже, готов был затеять драку, но тут Андрюшкин фонарь моргнул, и погас. Мы оказались в полной темноте.
— Пожужжи немного, — попросил Андрюшка Генку, и тот снова стал крутить ручку своего «допотопного» фонаря. Андрюшка снял каску с головы и потряс ее как следует. Но лампочка упорно не хотела загораться.
— Наверное, вода попала, — беспомощно развел он руками.
— Давайте отдохнем, — предложил Филька. — Поедим, а заодно и подумаем, что делать дальше.
Конечно, о том, чтобы вернуться назад не было даже разговора. Но и идти вперед с Генкиным фонариком было просто невозможно.
Мы расположились на горячей трубе, постелив кусок брезента. Пока Генка крутил ручку фонаря мы разделили свои припасы, и с наслаждением поедали картофель с луком, закусывая домашней колбасой и сыром.
— Хорошо-то как! — настроение у Фильки явно улучшилось. Я вынул свой дневник и стал делать записи.
— Писатель! — хмыкнул Генка. — Дашь потом почитать?
— Ребята, — прошептала Лялька. — А что, если нам здесь сделать свой штаб? Поставим тут стол, стулья, принесем старые ящики и коробки. Будем тут проводить тайные совещания! Тут можно даже печь картошку.
И тут меня осенило. Я попросил Фильку достать спички. Взяв несколько консервных банок, я разложил в них кусочки сухого горючего, и поджег.
— Берите за крышку! — сказал я.
Ребята взяли самодельные лампы. Свет от горючего осветил наши радостные лица.
— Ура! — закричал было Филька, но тут же осекся, и его голос эхом прокатился по кирпичному каркасу темного подвала.
Вдохновленные удачей, мы снова собрались в путь. Мы приближались к пятому парадному, а ведь именно там чаще всего слышали странные звуки!
Пробираясь вперед, Генка вдруг что-то вспомнил.
— Алька, Филька, стойте! Давайте на минуту свернем вправо.
Никто толком не мог понять, что хочет Генка. Но он уже повернул и направился к выходу из подвала в районе четвертого парадного подъезда. Мы пошли вслед за ним.
Когда мы уперлись в закрытую дверь — разумеется, выйти здесь из подвала было нельзя, мы увидели еще одну дверь. Кажется, это была каморка дворника. Или, по крайней мере, когда-то это комната служила дворницкой. Генка сказал, что мельком видел ее, когда они с отцом спускались год назад в подвал за досками.
