Капитан Крокус

Взгляд был тот же. Но мундир укротителя висел рядом на вешалке. А без мундира взгляд почему-то получался скорее обиженным, чем угрожающим.
Капитан это увидел с такой ясностью, что отпустил ручку и, не оглянувшись, ушёл.
 
Глава 11. ГДЕ СТАРАЯ ИСТОРИЯ КАПИТАНА КРОКУСА КОНЧАЕТСЯ
Поздней ночью в безлюдном цирке Капитан Крокус перед зеркалом в своей пропахшей конюшней уборной в последний раз надел шляпу, поднял с пола маленький чемоданчик и в последний раз потушил свет.
Рядом, в конюшне, жевали овёс цирковые ослики и пони. Поросята похрюкивали во сне, и лев дремал в своей клетке, одним глазом приглядывая за мышатами, подбиравшими у него в клетке крошки.
Крокус поставил чемодан у клетки, распахнул дверцу и сказал:
— Пойдём отсюда, Нероша. Надо уходить! Пошли! Лев потянулся, подошёл и ткнулся мордой в карман пальто Капитана, откуда вкусно пахло.
— Выходи, — сказал Капитан, отступая на шаг, и вытащил из кармана несколько отбивных котлет с косточками.
Лев высунулся из клетки и опасливо попятился. В клетке он себя чувствовал в безопасности, и ему вовсе не хотелось выходить.
Напрасно Капитан выманивал его отбивными, гладил, уговаривал, приказывал, льстил, угрожал и лебезил. Нерон только упирался и хмурился.
Вдобавок от шума проснулся избалованный дрессированный поросёнок клоуна Коко — Персик, протиснулся сквозь щель своей загородки и вбежал через открытую дверцу в клетку к Нерону. Капитан не успел его поймать сразу, а потом тот спрятался за льва так, что его невозможно было оттуда выудить. Льву это, понятное дело, было приятно. С поросёнком они давно были приятели. С ним льву было не так одиноко, и они вдвоём прижались к задней стенке и, подбадривая друг друга, видимо, окончательно решили не выходить.
Наконец Капитан сдался. Он понял всё безумие своего плана. Он измучился, устал и вспотел. Он захлопнул дверцу и пожал плечами.
— Дураки вы, дураки! — печально сказал Крокус. — Дуралеи несчастные! — и махнул рукой.
Он вернулся в свою уборную, которую обязан был также освободить от себя к утру, как клетку от льва, и, сжав руками голову, долго сидел, повторяя: освободить, вытряхнуть, выкинуть, высыпать…
Потом Капитан встал и зарядил свой громадный пистолет ужасной толстой пулей, которая могла пробить насквозь три несгораемых шкафа, два фанерных щита и после этого ещё набить шишку кому-нибудь на лбу.
В тишине тёмного, спящего цирка сухо щёлкнул рубильник, большие висячие лампы вспыхнули и залили праздничным светом круглую, опоясанную бархатным барьером арену.
Капитан с пистолетом в руке вышел на середину и взмахнул шляпой, кланяясь, как всегда, на все четыре стороны.
В тишине слышно было, как шипели лампы, заливая светом полукруглые ряды пустынных кресел.
— Многоуважаемая публика!.. — торжественно выкрикнул Капитан, и голос его дрогнул. — Дамы и господа! Сейчас вы увидите заключительное выступление!.. Вот что вы увидите, господа!
Капитан отшвырнул шляпу, приставил громадное дуло пистолета к виску, но почувствовал, что кто-то настойчиво его толкает. Нерон стоял со шляпой в зубах и подталкивал Капитана, чтобы обратить на себя внимание. У него был виноватый и встревоженный вид.
Капитан опустил пистолет, сел с размаху на песок и, обняв лохматую шею рукой, горько заплакал.
Немного погодя он услышал рядом пыхтение, поднял голову и увидел, что Персик, сопя и тужась, марширует перед ними взад и вперёд на задних ножках, исполняя свой коронный номер: «Поросёнок-Музыкант».
Персик был ленивый, но добродушный поросёнок: теперь он явно старался подлизаться к Капитану после глупой беготни и прятанья в клетке.
Капитан медленно поднялся, отряхивая опилки, обвёл взглядом пустые ряды кресел и горько усмехнулся.
— Немногоуважаемая публика! — громко воскликнул он и поклонился, торжественно взмахнув рукой. — Вы были в таком восторге от Капитана Крокуса до тех пор, пока не потеряли надежды, что в один прекрасный вечер его растерзают львы или крокодилы! Вы были в восторге, думая, что мы ненавидим и боимся друг друга, а когда увидели, что мы с Нероном лучшие друзья, вы стали хохотать!.. Ну и чёрт с вами! Итак! Многонеуважаемая публика! Господа и дамы!.. Ничего вы тут больше не увидите!
Он пошарил в кармане, вытащил верёвочку и, обвязав её вокруг шеи Нерона, сказал:
— Пошли!..
Наутро служители цирка долго разглядывали на песке арены странные следы человека, льва и поросёнка. Их можно было проследить до наружной двери заднего хода цирка, где они пропадали навсегда. Только поросячьи следы снова пересекали арену, возвращаясь обратно.
Избегая освещённых улиц, Капитан Крокус, крадучись, пробирался тихими переулками. Одной рукой он придерживал за верёвочку льва, другой — крепко сжимал в кармане громадный пистолет, готовясь, в случае чего, дорого продать свою жизнь.
Нерон сначала нервничал и опасливо жался поближе к Капитану, но скоро ободрился и даже пришёл в отличное настроение.
Внезапно заинтересовавшись ярким светом, лившимся на тротуар, он. с любопытством подбежал и остановился перед витриной Бюро путешествий. Поднялся на задние лапы и, опершись на перила, восхищённо уставился на витрину, где стояли две почти настоящие пальмы. Между их стволами, точно бельевая верёвка, была протянута лиана, и на ней кувыркалась и вертелась штопором на хвосте заводная мартышка.
— Пойдём, пойдём. Нерошка! — строго говорил Капитан, дёргая льва за верёвочку и за ухо. — Ну что уставился как дурак! Нечего сказать, нашёл время.
Но лев совсем зазевался и забылся до того, что даже высунул кончик языка.
Совсем близко Капитан услышал шаги.
Он едва успел распахнуть пальто и кое-как одной полой прикрыть льва, как увидел в нескольких шагах плотного полицейского с лицом, похожим на туго надутый красный шар. Он тащил под руку бездомного бродяжку, который тоже был похож на воздушный шар, только сморщенный, приунывший, готовый совсем скиснуть от огорчения.
Они подошли вплотную, когда лев опомнился и насторожился. Громадная лохматая голова его разом вынырнула из-под полы пальто, прямо перед носом полицейского.
Полицейский громко икнул, перестал моргать и дышать и уронил руки по швам.
Льву это не понравилось, он угрюмо сощурился, сморщил нос, медленно набрал воздуха и рявкнул.
Во всём квартале кошки попадали с печных труб и карнизов, где они, по обыкновению, упражнялись в технике альпинизма.
Когда затих шум кошек, опадающих на крыши, точно осенние листья, снова стали слышны шаги полицейского и расшлёпанное шарканье бродяжки.
Круто повернувшись кругом, они уходили, боясь даже обернуться.
Только с перепугу в голове у них всё так перепуталось, что теперь бродяжка тащил под руку полицейского. А тот покорно позволял себя вести, по-видимому, совсем позабыв, кто из них полицейский, кто бродяжка.
Капитан Крокус потащил Нерона дальше.
Посреди тёмной большой городской площади журчала вода. Лев сразу учуял приятный запах и подскочил к фонтану, плескавшемуся посреди маленького бассейна.
На краю бассейна сидело двое безгранично усталых после многочасового ужина людей.
Хотя фонтану было больше трёхсот лет, вода в нём была совершенно ещё свежая.
Львам, как и мальчишкам, на улице всё кажется вкуснее, и Нерон, громко шлёпая языком, стал лакать из бассейна.
— А-а, собачка! — приветливо улыбаясь, пробормотал один из сидевших, приоткрывая левый глаз.
— Кисонька… Кисонька!.. — благодушно промямлил другой, приоткрыв правый глаз.
Капитан потянул изо всех сил за собой льва, и они бегом пересекли площадь.
Двое у фонтана долго смотрели на то место, где только что пил из фонтана лев, моргали и хмурились, пытаясь сообразить, что это такое было.
Капитан с Нероном были уже далеко, когда услышали позади себя внезапно прорвавшийся визгливый вопль:
— Караул! ТИГРЫ!! — и вслед за этим два громких всплеска воды в бассейне.