Остров капитанов (=Капитан Тин Тиныч)

Послышался острый звон выбитого стекла. Стук распахнувшейся рамы. Глухие проклятия.
Все смолкло. И тогда капитаны услышали голос моря. Удар волны, шипение пены и тишина. Удар волны и тишина.
Глаза постепенно привыкли к темноте. Проступил бархатно-синий квадрат неба в окне. Во мраке светились белые гребешки волн.
— Надо же! Пират. Вот уж никогда бы не поверила, — сказала хозяйка таверны, зажигая свечу. — И ведь живем не когда-нибудь, а, слава богу, в двадцатом веке. Ай-яй-яй!
 
Глава 7. ЮГ И СЕВЕР. И ГЛАВНОЕ: ВСТРЕЧА С МЕДВЕЖОНКОМ, КОТОРЫЙ УВЛЕКАЛСЯ ГЕОГРАФИЕЙ
Знаете ли вы, друзья мои, как светит солнце над океаном Сказки?
Лучи его насквозь пронизывают волны и доходят до самого дна, согревая всех его многочисленных обитателей.
Приблизьте лицо к воде, и вы увидите там глубоко на дне Морского Конька, осторожно выглядывающего из кораллового грота. Он не без тревоги посматривает по сторонам: нет ли поблизости болтливых селедок?
А вон Краб-отшельник. Медленно чертит он клешней на волнистом песке какие-то знаки. Глубинное течение стирает их, а мудрый краб задумчиво чертит их снова.
Но не будем терять драгоценного времени! Давайте скорее поднимемся на борт «Мечты».
Команда уже погрузила бочки с пресной водой и провиант. По приказанию капитана прихватили целый мешок сушеных комаров и мошек для Ласточки Два Пятнышка, хотя та деликатно отказывалась, уверяя, что у нее во время плавания совсем пропадает аппетит.
А главное, в трюме уже лежит самый ценный груз "Мечты о — ластик с «Альбатроса». Матросы изрядно потрудились. Нелегко было поднять упругий скользкий ластик по трапу и затем, обмотав стальными тросами, спустить в трюм.
Итак, «Мечта», подгоняемая попутным ветром, быстро удалялась от родного острова Капитанов.
Море было ласковым, тихим, словно не умело капризничать и буянить.
Синие и голубые медузы мягкими зонтиками медленно поднимались на волнах. Беззвучно, по-стариковски вздыхали. «Мечта» уже успела далеко уйти вперед, а медузы еще вздыхали и качались на волнах.
Иногда, словно горсть серебряных монет, вытряхнутая волной, пролетала стая летучих рыбок.
Капитан Тин Тиныч и старпом Сеня, длинный и тощий, по прозвищу Бом-брам-Сеня, часами простаивали, склонившись над старой картой, некогда нарисованной маленьким Тин Тинычем.
Бумага сильно пожелтела, края карты пообтрепались. В этом не было ничего удивительного, ведь капитан Тин Тиныч никогда не выходил в море без заветной карты.
— Теперь возьмем курс прямо на юг. Да, да, на юг к острову Большая Перемена, — сказал капитан Тин Тиныч, раскуривая любимую старую трубку.
В каюте плавал густой слоистый дым, застилая свет иллюминаторов.
Сверху, с палубы, послышались громкие голоса, протопали чьи-то тяжелые башмаки. Поднялась суетня, беготня.
— Тельняшка, кидай сеть! Плавник справа, пасть слева! Тяни! Тяни! Навалимся все вместе, братцы!
— Опять Тельняшка выпустил свою рыбу погулять, — недовольно сказал капитан Тин Тиныч. — А в этих широтах полно акул. Доиграется до беды. Вернется его Сардинка без хвоста.
— Хорошо, если только без хвоста, — задумчиво кивнул старпом Сеня.
Дрессированная Сардинка, серьезная и рассудительная, была любимицей всей команды.
Она совершала путешествие в трюме, в бочке с морской водой. Но она тосковала по волнам, по безбрежным просторам океана Сказки. Так что иногда Тельняшка все же выпускал ее погулять. Правда, команда смотрела в оба, да и сама умная Сардинка, как ни радовалась свободе, все же поглядывала по сторонам.
— Да, кстати, пора покормить Два Пятнышка! — спохватился капитан Тин Тиныч.
В трюме «Мечты» находился еще один пассажир: Ласточка Два Пятнышка.
С бедняжкой приключилась неожиданная беда. Она не на шутку расхворалась.
Да и как не расхвораться, скажите на милость? Красотка Джина нечаянно выплеснула целый чайник кипятка на одно из черных пятнышек, неизменно летевших за Ласточкой.
Бывшая хозяйка таверны принесла тысячу извинений. Ахала, в отчаянии закатывала глаза. Но ведь этим горю не поможешь. Ошпаренное черное пятнышко несколько расплылось, а у бедной Ласточки поднялась температура.
Старпом Бом-брам-Сеня уступил ей свою каюту. Постелили на пол матрацы, к пострадавшему пятнышку приложили холодный компресс.
Но Ласточка совсем приуныла и только вяло отворачивала голову от тарелки с сушеными комарами.
— Все-таки она нарисованная… — однажды задумчиво сказал капитан Тин Тиныч. — Может быть, она предпочтет пообедать чем-нибудь в этом роде… я имею в виду нарисованным!
Да, от такого лакомства Ласточка не имела сил отказаться!
И вот капитан Тин Тиныч и старпом Сеня, нарисовав цветными карандашами у себя на ладонях всевозможных мошек и жучков-паучков, каждый день навещали больную Ласточку.
Два Пятнышка с наслаждением склевывала нарисованных насекомых с их ладоней.
Вот и сейчас капитан Тин Тиныч и старпом Сеня, прихватив с собой коробку цветных карандашей, отправились, как обычно, навестить Ласточку.
— Пора! — шепнула красотка Джина Черной Кошке.
"Что ж, я сделала правильный выбор, — подумала Кошка. — На этой честности и благородстве далеко не уедешь. Хитрость и коварство — вот сила! А если так — надо действовать. Мур-мяу!"
И Черная Кошка вслед за корабельной поварихой незаметно скользнула в капитанскую каюту.
— Ф-фу! — Кошка недовольно фыркнула, брезгливо помахала лапой, разгоняя табачный дым.
Корабельная повариха между тем склонилась над заветной картой и, ловко орудуя острым кухонным ножом, аккуратно соскребла буквы «С» и «Ю», обозначающие север и юг.
Покончив с этим делом, красотка Джина помусолила во рту карандаш и нарисовала на том месте, где была буква «С», букву «Ю», а на том месте, где была буква "Ю", — букву «С». Переменив тем самым юг и север местами.
— Чем меньше, тем больше, и никаких переживаний! — злорадно усмехнулась красотка Джина.
Через минуту в капитанской каюте уже никого не было.
Скоро вернулись капитан Тин Тиныч и старпом Бом-брам-Сеня, потирая покрасневшие ладони. Ласточка хоть и была нарисованной, но клюв у нее был изрядно-таки острый и твердый.
— Нахожу, что наша пташка выглядит сегодня гораздо лучше. Перышки блестят, и аппетит у нее просто отличный, — сказал капитан Тин Тиныч.
— Просто отличный, просто отличный… — рассеянно повторил старпом Сеня, разглядывая карту. — Но не кажется ли вам, капитан, что, рассчитывая путь, мы с вами допустили ошибку?
— Ошибку? Не может быть! — Капитан Тин Тиныч тоже наклонился над картой. — Однако похоже, это действительно так. Не понимаю, как это могло случиться. Невероятно! Мы полагали, что архипелаг Большая Перемена расположен на юге…
— А на самом деле нам надо плыть на север!
— Ха-ха-ха! — посмеивалась в камбузе корабельная повариха. — Будет, наверно, преизрядный толчок, когда «Мечта» ткнется носом прямехонько в Северный полюс!
Посему стоит ли удивляться, что дни шли за днями, а долгожданного архипелага все не было видно, хотя у старпома Сени от бинокля появились вокруг глаз красные круги.
— Может быть, мы прошли его ночью? — недоумевал он.
— Исключено! — покачал головой капитан Тин Тиныч. — А звон?
— Точно! — спохватился старпом Сеня. — Как я мог это забыть?
Дело в том, что архипелаг Большая Перемена звонил. Да, да, друзья мои, не удивляйтесь, именно звонил. Собственно, поэтому его так и назвали.
На этих цветущих островах было множество вечнозеленых деревьев. Вместо листьев на них росли зеленые колокольчики. Стройные и легкие олени, бродившие в чащах, раздвигали рогами густые ветви. И при этом их рога мелодично звенели.
Только на этих островах водились музыкальные кролики и звенящие лисицы.
Все зоопарки мира мечтали заполучить хотя бы одного самого маленького серого звенящего мышонка.
И что же? Эти удивительные звери отлично приживались в новых условиях.