Чудесное наследство. Книга 4

– Ганс, Ольгерд, вы где? – прошептал Пикник, сжимаясь от страха в комок.
– Я здесь, – отозвался из-под кресла Ольгерд.
– Я тоже здесь, – откликнулся с полки для сумок и шляп Ганс-Бочонок. – Не дрейфь, Пикничок, мы с тобой!
– А я и не боюсь, – прошептал снова Пикник и отлип от спинки кресла. – Что я котов и кошек не видел? Просто у меня в горле пересохло…
Уснувшие крепко пассажиры, к счастью, не слышали их разговоров. Иначе бы к голосам Пикника, Ганса и Ольгерда прибавились бы и десятки других. И кто знает, чем бы закончилась эта «говорильня»! Но одна пожилая гнэльфина, все-таки, не спала. Она сидела в кресле напротив Пикника и, сжимая в руках клетку с пушистым белым красавцем, наблюдала из-под опущенных век за соседом в наморднике. Наконец женское любопытство взяло верх над хозяйкой, и дама тихо спросила:
– Простите, вы с кем разговариваете?
– С самим собой, фрау, с самим собой…
– На разные голоса?
– Да, на разные голоса. Надеюсь, вы не против?
– Что вы, пожалуйста!
Гнэльфина смутилась еще больше и замолчала. Зато самого Пикника стало разбирать любопытство.
– Извините, фрау, но почему вы все едете с кошками? Где-то для них открылась обетованная земля?
– Что вы! – улыбнулась его соседка. – Просто послезавтра в Гнэльфбурге состоится выставка породистых кошек. Мы с Арамисом рассчитываем получить золотую медаль!
– Желаю удачи! Прелестный котик!
Пикник потянулся, чтобы погладить Арамиса по кончику хвоста, который торчал из клетки. Но не успел: Арамис вдруг резко повернулся, высунул переднюю лапку в щель между прутьями и сильно огрел потерявшего бдительность серого нахала. Пикник, словно теннисный мячик, перелетел в соседнее кресло слева от себя и… оказался в клетке у другого кота. Плюхнулся в блюдечко с молоком и замер, дрожа от ужаса.
– Пикник, ты не пострадал?! – вскрикнул Ганс-Бочонок и, кряхтя, стал сползать с полки.
– Нет, – тряся головой, пробормотал Пикник. – Но у меня такое чувство, будто я не в своей тарелке… Все так и кружится, так и кружится…
– Ты прав как всегда! Ты в кошачьей тарелке! Живо давай деру, приятель, не время прохлаждаться в ваннах!
Ганс-Бочонок просунул в клетку указательный палец и, словно багром, подцепил Пикника за ремешок брюк. Рывок – и несчастный спасен.
– Господи, я весь мокрый! – вздохнул печально Пикник, когда пришел немного в себя. – Как я завтра заявлюсь в гости?!
– Не нужно было лезть в клетку к коту, – пожурила его соседка-гнэльфина. – Прыгнули к незнакомому котику, забрались в его блюдце с молоком… Что за блажь, дорогой соседушка? И вы снова разговаривали на разные голоса… Я даже немного за вас испугалась!
Дама кокетливо погрозила Пикнику пальчиком, а затем достала из своей сумочки атласную синюю ленту и протянула ее любителю ночных купаний в молоке.
– Это запасной бант Арамиса. Закутайтесь в него, пока ваша одежда будет сохнуть. Дверь в туалет сумеете сами открыть? Ну, тогда в счастливый путь!
 
Глава двадцатая
Ночь с пятницы на субботу для многих выдалась беспокойной. О приключениях пассажиров экспресса «Мерхендорф – Гнэльфбург» вы уже знаете. Теперь настала пора рассказать о приключениях трех мышат, отданных Кракофаксом Альберту Покусу.
Едва мы с дядюшкой покинули тесный вагончик, как хозяин бродячего цирка тут же запер новых членов труппы в клетку и грозно сказал:
– Только попробуйте удрать! Живо спущу за вами в погоню свору котов-ищеек!
– Но мы хотим пить и есть! – не побоялся возмутиться храбрый Везунчик. – А еще мы хотим прогуляться и подышать свежим воздухом!
– Я не переношу кошачьи запахи, у меня от них будет обморок! – поддержала брата Лакомка.
А Сахарок, встав на задние лапки, помахал передней левой из стороны в сторону и гордо заявил:
– Нас не запугать! Мы не трусы!
– Смельчаки мне и нужны, – усмехнулся Альберт Покус. – Кажется, я сделал сегодня хорошее приобретение! Держите-ка вот полсотни гнэльфдингов, когда-нибудь гульнете на них от души.
И он, протянув мышатам сквозь прутья решетки мятую купюру, строго сказал крутившемуся у него под ногами Ахиллу:
– Я ухожу, а тебе поручаю караулить наших юных артистов. Если удерут, тебе тогда не поздоровится. Ты меня понял?
– Так точно, понял! – ответил глазами Ахилл и вытянулся перед хозяином в струнку, как настоящий часовой.
– Ну, вот и хорошо.
Альберт Покус погладил кота по макушке ладонью и вышел из вагончика.
– Мрра-ак… – простонал Ахилл, опускаясь на все четыре лапы. – Мрра-ак…
– И не говори, – поддакнул ему Сахарок. – Мрак и ужас!
Сначала Ахилл нес караульную службу исправно. Однако перед вечерним представлением он решил немного отдохнуть. Распластавшись на полу возле клетки с мышатами, кот-часовой прикрыл глаза и погрузился в сладкую полудрему.
– Спит, – показала на него лапкой доверчивая Лакомка, – уснул зубастик!
– Притворяется, – не поверил сестре Сахарок. – Коты такие притворы!
– Да нет, кажется, спит, – поддержал Лакомку Везунчик. – Дыхание ровное, веки не дергаются. Мурчит!
– Сон хороший снится, вот и мурчит! – догадался Сахарок. – Вон как коготки выпускает!
Полюбовавшись на спящего кота, мышата стали думать о будущем. Карьера цирковых артистов уже не казалась им такой привлекательной, а шанс объехать весь мир стал для них еще более призрачным и несбыточным.
– Если мы и совершим какое-нибудь путешествие, – сказал Везунчик, растягивая слова и делая небольшие паузы, – так это, скорее всего, путешествие в желудок Ахилла или Пурша.
– Я не хочу! – всхлипнула Лакомка. – Я хочу к папе и маме!
– Прекрасная мысль, – похвалил сестру Везунчик. – Мы должны вернуться на родину!
– Сначала мы должны вырваться на свободу, – напомнил им Сахарок. – Давайте проведем «мозговую атаку» и попробуем найти выход из тупика.
Услышав последнюю фразу, Везунчик даже подпрыгнул от радости.
– Вот, вот оно – это слово! – пропищал он, обнимая умницу брата. – И даже целых три слова: «выход из тупика»! Нужно найти тупик и загнать в него Ахилла! И путь свободен!
– Что-то я тебя не пойму, братец, – удивился Сахарок. – Загнать кота в тупик? Я даже пробовать не стану!
– Ну, не загнать, заманить… Если есть на свете мышеловки, то почему бы не быть котоловкам? Положим Ахиллу вкусную приманку, и он сам попадет в западню. А мы удерем!
– Идея хорошая, – похвалил Сахарок брата. – Но какое угощение мы ему предложим? У нас есть только сухарики и блюдечко с водой, Ахилл на это не клюнет.
– Зато он клюнет на мышку. Лакомку Ахилл, может быть, и не заметит, а вот меня или тебя…
– Остановимся на тебе, Везунчик, – перебил торопливо брата Сахарок. – Во-первых, ты у нас счастливчик, а во-вторых, идея твоя, ты и расхлебывай ее последствия.
– Пожалуйста! – фыркнул Везунчик. – Только помоги прогрызть в котоловке дырку, в которую я проскользну, убегая от Ахилла.
– С превеликим удовольствием! Показывай свою котоловку и то место, где нужно прогрызть отверстие. Что?! Ты хочешь превратить эту чудную клеточку, в которой мы сидим, в загон для разъяренного кота?! А куда спрячется Лакомка и… и…. и я?!
– В дырку, которую ты обещал прогрызть, – спокойно ответил брату Везунчик. И пояснил: – Под нашей клеткой есть небольшое пространство, мы там свободно втроем уместимся.
– Да? – Сахарок посмотрел на Везунчика и Лакомку, и мордочка его заметно просветлела. – Так что же мы стоим и зря теряем время?! Пока часовой спит, мы должны все успеть сделать!
И он первым метнулся в дальний угол и яростно стал грызть острыми зубками дощатый настил клетки.