Река твоих отцов
Двое суток мальчики бродили по тайге, боясь вернуться домой. Только на третьи сутки поздно вечером, крадучись, вернулись. Но все обошлось.
А председатель сельсовета, встретив ребят на улице, рассмеялся:
— Теперь нам от злых духов покоя не будет, наверно.
Колька махнул рукой:
— Нет никаких духов — ни злых, ни добрых. Их шаман придумал. Людям головы морочит. Лучше бы на охоту ходил, а то сидит, колотит в бубен, что-то ворчит себе под нос…
…Сняв лыжи и поставив их к стене, Вася осторожно толкнул дверь и вошел в шалаш. Сделав вид, что ничего особенного не произошло, бросил к ногам отца лисицу:
— Вот, ама, в распадке из капкана вынул. После опять схожу, может, еще одна попадется. — И, встретившись взглядом с Колькой, подмигнул ему.
Терентий Иванович взял лисицу, встряхнул ее, потом подул против шерсти:
— Добрая огневка, пушистая.
— Дай, ама, мы с Колькой с нее шкурку стянем, — поспешно произнес Вася, обрадованный возможностью вызвать своего друга из шалаша и поговорить.
— Ладно, сам сделаю, — сказал отец. — Садись.
Вася покорно сел на медвежью шкуру, искоса поглядывая то на заплаканного Олега, то на Сашу, который грыз сахар и глупо улыбался. «Вот дурачок, — в сердцах думал о нем Вася, — ему все равно, куда повезут его, лишь бы побольше сладкого давали».
Что-то слишком долго длилось молчание. Вася ждал, что учитель заговорит с ним, но тот почему-то молчал, в упор разглядывая Васю своими синими нездешними глазами, и мальчик чувствовал себя нехорошо под этим взглядом. Он нащупал в кармане трубочку, которую недавно стал курить, но вынуть ее побоялся.
— Сколько тебе лет, Вася? — наконец спросил учитель.
— Ама говорил недавно, что одиннадцать зим…
— Верно, одиннадцать, — подтвердил Терентий Иванович.
— В городах ребята в одиннадцать лет уже учатся в четвертом классе, — сказал учитель. — А вы, мальчики, только в первый класс начнете ходить. И то с большим опозданием, ведь теперь уже январь… Так что не будем терять время, поедем в Уську, в школу. Хочешь в школе учиться?
— Не знаю, — угрюмо ответил Вася и посмотрел на Кольку, которого Иван Бисянка держал за руку, будто боялся, что сын опять захочет убежать из шалаша. — Как из тайги в Уську поедем, если скоро самая соболевка начнется?..
— Я думаю, что с соболевкой управятся взрослые охотники, а детям надо учиться, — сказал Николай Павлович. — Как по-вашему, Терентий Иванович?
Акунка слегка закивал головой, прикусил черенок трубки и процедил сквозь зубы:
— Наверно, так…
— Ну, а вы как думаете, Иван Петрович? — обратился учитель к Бисянке.
— Без грамоты худо, конечно…
— Грамота освещает человеку дорогу. Человек, который умеет читать и писать, — сильный человек. Ему все видно, ему ничего не страшно в жизни. А неграмотный — что охотник без ружья, совсем слабый. Верно?
Орочи молчали.
— Идут, скажем, по тайге два охотника, — продолжал учитель. — У одного есть ружье, у второго ружья нет. Вдруг из зарослей показывается медведь. Тот охотник, который с ружьем, чувствует себя уверенно — он сильный. А который без ружья, думает, как бы удрать, — он слабый, ему нечем убить зверя…
— Бывает, что ножом тоже можно, — выпаливает Вася и взглядом просит у Коли, чтобы тот подтвердил.
— Разве тебе, Вася, случалось убить медведя ножом? — смеется учитель.
— Дяде Тихону случалось…
— Все равно без ружья худо, — говорит Терентий Иванович.
— Вот так же худо и без грамоты, — повторяет учитель. — Ну как, Вася, поедем?
Вася не торопится с ответом, выжидательно смотрит на Кольку, но тот почему-то молчит. Наконец Бисянка отпустил его. Колька подбежал к Васе и что-то шепнул ему.
— Поедем! — решительно заявил Вася. Учитель посмотрел на часы.
— Без четверти два. Зимний день — недолгий. Пора, мальчики, в путь.
Хорошо в лесу. Под ярким февральским солнцем искрами переливаются снега. Деревья, одетые в белый наряд, стоят притихшие, лишь изредка пройдет по вершинам ветерок, и в воздухе начинают кружиться голубые снежинки. Неутомимые дятлы стучат своими крепкими клювами по гулким стволам. Где-то в глубине леса неожиданно треснет от стужи сосна, и эхо сразу повторяет сухой треск, похожий на выстрел.
Передней упряжкой правит учитель. С ним на нартах двое малышей. Позади едут Вася, Колька и Саша Намунка. Они не очень спешат, стараясь держаться подальше от учителя. Поэтому Николай Павлович часто поглядывает на них через плечо.
— Скоро Горячий Ключ, — шепотом говорит Васе Коля Бисянка, жарко дыша ему в затылок.
— Остол передам Сашке, — тоже шепотом отвечает Вася.
Саша Намунка не посвящен ни в какие тайны и поэтому спокойно полулежит на нарте, натянув на себя оленью шкуру.
Неожиданно Вася говорит ему:
— Давай правь собаками, а то я устал.
— Пускай Коля, я потом, — отвечает Саша, которому неохота покидать теплое местечко.
— Я что-то замерз, немного побегу за нартами, — говорит Коля. — А ты, Сашка, за всю дорогу из-под меха не вылезал.
Саша, неторопливо сбросив с себя оленью шкуру, меняется с Васей местами.
Впереди крутой подъем. Учитель на ходу соскакивает с нарты и, взявшись руками за поворотный шест, сзади подталкивает ее.
То же самое делают Коля и Вася. А Саша, заняв место каюра, машет над собаками остолом, покрикивая на них:
— Tax, тах, кхай!
Передняя упряжка уже одолела крутой подъем, учитель снова сел на свое место, и собаки, натянув постромки, пустились вскачь с отвесного склона. На несколько минут нарта учителя исчезает из виду.
— Самое время, — говорит Вася. — Как раз справа Горячий Ключ. — И, увязая по колени в снегу, бежит в заросли.
— Куда же вы, ребята? Коля за ним.
Но им теперь не до Саши. Они бегут в заросли, ломая мерзлые кусты, и вскоре теряются из виду.
Саша останавливает упряжку, спрыгивает с нарты и несколько секунд стоит в нерешительности. Бежать вслед за ребятами боится. Оставить упряжку не решается. Тогда он кричит на всю тайгу:
— Николай Павлович!
Минут через десять прибегает учитель. Застав около упряжки одного Сашу Намунку, сразу все понял.
— Давно ребята сбежали?
— Только-только…
Недолго гнался Николай Павлович за беглецами. Он застал их около Горячего Ключа — небольшой незамерзающей речки.
Ребята ждали, что учитель сейчас начнет их стыдить, ругать, но он спокойно спросил:
— Что вы тут ищете, мальчики?
— Здесь водятся выдры… — пряча глаза, пробормотал Вася.
— Эта речка не замерзает даже в самый лютый мороз, — тоже невпопад сказал Коля. — Поэтому в ней живут выдры…
— И вы решили поймать выдру? — как можно серьезней спросил учитель.
— Ловить выдр нельзя. Их только позапрошлым летом выпустили сюда, — уже более смело сказал Вася. И, глянув на Колю, добавил: — Просто решили посмотреть, как они тут живут.
— Ну, и как они тут живут?
— Хорошо, — ответил Коля. — Через две-три зимы можно будет на них охотиться.
— Тоже сказал — через две-три зимы, — возразил Вася. — Через пять-шесть, не раньше…
— Ладно, ребята, пошли, — сказал учитель. — Устроим на перевале короткий отдых. Попьем чаю — и дальше в путь. Надо до темноты успеть в Уську.
— Ничего, успеем, — заверил Вася. — А если ночь застанет, — не страшно. Наши собачки и в темноте дорогу найдут.
Пока сидели у костра, Николай Павлович о многом успел рассказать. Он рассказал о своем родном городе Владивостоке, который раскинулся на сопках у самого моря и откуда во многие страны уходят корабли. А когда он сказал, что самая высокая сопка в городе называется Орлиное гнездо, Колька перебил:
— И в нашей Уське Орлиная сопка есть…
— Верно, Николай Павлович, есть, — подтвердил Олег.
— А в какие страны из вашего города корабли идут? — спросил Вася, и ребята с любопытством посмотрели на учителя.
— Об этом, мальчики, долго рассказывать. Но я вам обязательно расскажу, когда соберетесь в школу, сядете за парты. Хорошо?
