Сирена (ЛП)

Нора ничего не сказала, когда он присоединился к ней, и только отвернула голову, вглядываясь в ночь. Казалось, будто она играла с Нью-Йорком в гляделки. У Истона было ощущение, что город моргнет первым. Он нервно потер пустующее место, где когда-то носил обручальное кольцо. Потянувшись к нему, Сатерлин обернула ладонь вокруг его безымянного пальца, и, посмотрев Заку в лицо, вопросительно приподняла бровь.
- Грейс, - ответил он.
Нора кивнула.
- Ты женился на принцессе.
Принцесса Грейс - так ее называла мать.
- Она не любила, когда ее называли "Принцессой".
В своем голосе Истон услышал тоску.
Подняв его руку, Сатерлин поднесла к шее, и прижала пальцы к своему горлу, под теплой, мягкой кожей которого бился пульс.
- Сорен, - произнесла она, встретив взгляд Зака.
В этих темных, опасных глубинах, он увидел проблеск чего-то человеческого - не только сочувствия, но и сопереживания. В ответ Истон ощутил что-то нечеловеческое - не страсть, а чистую, животную потребность. На короткий миг, он представил свои пальцы, впивающиеся в ее бедра, и следы от ее кожаных сапог, оставленные на его спине. Зак отвел взгляд до того, как Сатерлин со своей сверхъестественной способностью читать мысли, распознала голод в его глазах.
Когда такси остановилось у дома Истона, Нора отпустила его руку. Открыв дверь, он вышел из машины. Зак хотел предложить Сатерлин подняться, и провести несколько часов вдвоем, забыв о своей боли, и причинах, ее породивших. Но он не мог этого сделать, или мог? Из-за Грейс, хотя ее это вряд ли взволнует. Истон открыл рот, но прежде чем он успел пригласить Нору к себе, она захлопнула дверь.
- Видишь, Зак? Я же сказала, что спасу тебя.
***
Нора смотрела, как Истон проводил взглядом такси, после чего повернулся и зашел в дом. Какой прекрасный, сломленный мужчина. Кингсли всегда говорил, что прекрасные и сломленные были по ее части. Ему лучше знать. Разумеется, к их числу он относил и себя.
- Куда, мисс?
На мгновение Нора задумалась. В течение следующих шести недель, они с Заком займутся переписыванием ее книги. И если он примется надирать ее зад с завтрашнего дня, то ей было бы неплохо надрать чей-то зад сегодня.
- Мисс? - повторил водитель.
Нора проговорила адрес особняка на Манхэттене, и чуть не рассмеялась, увидев в зеркале заднего вида округлившиеся глаза таксиста.
- Вы в этом уверены? С наступлением темноты, да и вообще независимо от времени, хорошим девочкам там не место.
На этот раз, Нора рассмеялась в открытую. Каждый таксист в городе знал домашний адрес Кингсли. И ни один, кому было что терять, в этом районе не появлялся. Хорошо, что ей нечего было терять. Во всяком случае, теперь.
Нора оглянулась на городскую ночь. Сорен может наказать ее за то, что она связалась с человеком, вроде Зака – все еще официально женатым мужчиной. Но желание взбесить Сорена - еще одна причина, чтобы на это пойти.
- Не переживайте.
Закинув ногу на ногу, Нора откинулась на сидении. Она оставит водителю приличные чаевые только за то, что он ее рассмешил.
- Я не хорошая девочка. 
  
Глава 4 
 
Болело все: спина, руки, запястья, пальцы, шея - абсолютно все. Нора не испытывала подобной боли уже многие годы, с тех пор, как изменила свой стиль жизни.
Зак не шутил - он был жестким редактором. И она была права - он надрал ее зад. Нора позволила себе улыбнуться. Она и забыла, как сильно ей нравилось, когда ей надирали зад.
Она перечитала замечания Истона по первым главам, и ей было приятно видеть, что в нем оказались задатки садиста. Сатерлин, конечно, не могла себе представить, как он берет настоящий кнут и порет ее..., а жаль. Но Зак обладал даром суровой критики. Он был ее редактором всего три дня, но за это время уже успел назвать ее "писательницей всякого мусора", чьи книги были "мелодраматичными", "маниакальными", и "нездоровыми". Эпитет "нездоровые" был ее самым любимым.
Нора растягивала свою ноющую спину, когда в комнату вошел Уесли, и плюхнулся в кресло, стоящее напротив ее стола.
- Как идет процесс переписывания? - спросил он.
- Ужасно. Сегодня третий день, а я еще... ничего не переписала.
- Ничего?
- Зак пустил книгу на шредер.
Нора подняла сноп измельченной бумаги. Это произошло утром после вечеринки по случаю выхода книги. Истон направил ей двенадцать листов с замечаниями только по первым трем главам.
- Ты уверена, что этот англичанин, подходящий для тебя редактор? Разве ты не можешь поработать с кем-нибудь другим?
Подняв чашку, Нора сделала глоток чая. Ей не хотелось обсуждать с Уесли ситуацию с контрактом. Жан-Поль говорил, что последнее слово в том, будет книга издаваться или нет, оставалось за Заком, но она не собиралась делиться этой информацией со своим практикантом. Бедный мальчик и без того достаточно о ней волновался.
- По всей видимости, нет. Боннеру пришлось практически умолять Истона о встрече со мной.
Пожав плечами, Уесли скрестил на груди руки.
- Не уверен, что он мне нравится. В нем есть что-то от… не знаю...
- Осла? При мне можно употреблять слово "осёл". Оно есть даже в Библии, - напомнила ему Сатерлин, подмигнув.
- Он вел себя с тобой, как придурок. Как так?
- Зак - деспот. Но именно это мне в нем и нравится. Навевает некоторые воспоминания.
Откинувшись на спинку стула, Нора улыбнулась, глядя в свой чай. Уесли простонал.
- Неужели тебе необходимо все сводить к Сорену?
Нора скривила лицо. Уесли ненавидел, когда она вспоминала про своего бывшего.
- Прости, малой. Но даже если Истон и осёл, в своей работе он великолепен. У меня такое ощущение, будто я, наконец-таки, учусь писать книгу. В Либретто, ценным товаром являлись книги. А для Главного Издательского Дома - это писатели, к которым они относятся, как к мастерам своего дела. Думаю, этот роман заслуживает большего, чем ему может дать Либретто.
Нора умолчала, что при всем ее желании, это издательство не стало бы публиковать ее работу. Как только Марк Кляйн разнюхал, что она присматривается к новому редактору, он оборвал с ней все связи, кроме предусмотренных контрактом. Уесли не нужно было знать, что ГИД оказался единственным авторитетным издательством, которое пошло ей навстречу. Несмотря на их шаткое начало, Нора предвкушала сотрудничество с Истоном. В издательской индустрии Зак славился безупречной репутацией, не говоря уже о том, что был сногсшибательным мужчиной, с которым было приятно флиртовать. Особенно, когда он притворился, что ему это не нравилось.
- И все же, о чем новая книга? - спросил Уесли.
- Это своего рода история любви. Не с привычным для меня сюжетом, "мальчик встречает девочку, мальчик шлепает девочку". Оба моих персонажа любят друг друга, но они не могут быть вместе. И вся книга о том, как вопреки их воле, они, все-таки, расстаются.
Уесли дергал за вылезшую из обивки кресла нитку.
- Но они же любят друг друга? Почему они не могут быть вместе?
Нора тоскливо вздохнула.
- Вопрос девятнадцатилетнего.
- Я люблю хэппи энды. Это что, преступление?
- Это неправдоподобно. Тебе не приходило в голову, что, даже расставшись, люди, все равно, могут быть счастливыми?
Уесли сделал паузу. Как правило, прежде чем что-то сказать, он всегда думал, что было несвойственно для его возраста. Нора разглядывала малого, пока он обдумывал ее вопрос. Прекрасный мальчик. Он сводил ее с ума своими большими карими глазами и милым, красивым лицом. И уже в миллионный раз, с тех пор, как она упросила его переехать к ней, Нора задалась вопросом, о чем, черт побери, она думала, перетягивая это невинное создание в свой мир.
- Ты ушла от него, - наконец, произнес Уесли.
Него... Сорена.
- Да, - ответила она, прикусывая свою нижнюю губу - привычка, которую Сорен пытался искоренить в ней в течение восемнадцати лет, - ушла.