Боцман на льдине

Уве ловко взбирается наверх, помогая себе руками. Оглянувшись, он видит далеко-далеко внизу белый лист — льдину и совсем далеко — игрушечный пароход. Порт отсюда не виден. Уве спускается по береговому склону. Местность здесь ровней. И тропка в снегу протоптана.
Вдали на склоне примостилась деревушка. Из коротких труб поднимается дым. Всё поле до самой деревни занесено снегом. Наверное, дядька-лодочник сидит там в деревне, кофеёк попивает. Нашёл время!
Уве прислушивается. Тишина. Ему кажется, что он один на всём белом свете.
Но ведь там внизу маленький Боцман! И его относит всё дальше. Уве должен помочь Боцману.
Уве съезжает вниз по склону, летит всё быстрее, падает, кувыркается. Под воротник и в рукава забился песок со снегом. Во рту, в ушах — всюду песок!
Но Уве не обращает внимания. Ему некогда. Надо скорее выручать Боцмана.
Добежав до лодки, Уве отвязывает верёвку и сразу отчаливает. Морская вода плещется о борта, лодка медленно выплывает из своей маленькой гавани.
Уве гребёт изо всех сил. То наклонится вперёд, то откинется назад. Раз-два! Раз-два! Деревянные уключины скрипят. Уве сильный, храбрый. Уве спасёт Боцмана.
Лодка качается, как льдина. Брызги попадают Уве в лицо.
Теперь Боцман совсем не похож на плюшевую собачку из киоска на ярмарке. Теперь он не сидит спокойно. Он видит Уве в лодке и чует, что скоро его спасут. Он носится по льдине, не спуская глаз с Уве. Голосок у него теперь высокий и радостный.
Уве хочется грести всё быстрей и быстрей. Но вёсла для него чересчур длинны и, хоть и сделаны из лёгкого сухого дерева, кажутся Уве тяжёлыми.
Лодка никак не плывёт быстрей. Нет, она даже замедляет ход. Уве надо беречь силы. А то он обратно не догребёт. Сейчас-то ему помогает течение, а потом? Потом ему придётся грести против течения. Течение будет уносить его всё дальше в море, до горизонта и ещё дальше. Но нет, Уве не поддастся. Он победит течение.
Теперь Уве гребёт ровно и спокойно. Он глубоко вдыхает и выдыхает. Порой он оглядывается через плечо — верный ли курс, далеко ли ещё до льдины. И каждый раз, как он оглянется, льдина всё ближе. Уве радуется. Лодка у него ходкая. Под днищем плещется и хлюпает вода. «Ещё сто взмахов, и нагоню льдину», — думает Уве. Он начинает считать громко, чтобы его слышал Боцман:
— Раз, два, три, четыре…
Досчитав до ста, он оглядывается.
Льдина приблизилась, но до неё ещё далековато.
«Пятьдесят взмахов, и догоню её, — думает Уве. — Схвачу Боцмана за шкирку и брошу в лодку».
Пятьдесят взмахов — и всё!
Но берег далеко, течение всё сильней, а море стало огромным и так и вздымается вокруг лодки.
Теперь лодка почему-то кажется очень маленькой. Какая она хрупкая, беспомощная — игрушка волн морских!
Уве так и не начал считать. Его несёт течением. Он опёрся на вёсла и думает. Глаза его зорко следят за водой, он соображает, прикидывает. Уве родился в порту. Он знает море, знает, какое оно сильное, какое красивое и какое сердитое…
А сейчас Уве один. Никто ему не поможет. Уве надо хорошенько всё обдумать. Он должен победить море. Так просто гоняться за льдиной с Боцманом опасно. Одними руками море не победишь.
Уве гребёт наперерез пароходу…
Уве смотрит на берег. Белый, поднимается он из воды. Ни людей, ни зверей — никого не видно.
Уве смотрит в сторону порта. Краны медленно разворачиваются. Элеваторы молчат. Корабли отдыхают в порту. Но это очень далеко, и Пут Брезинг со своим буксиром не приплывёт сюда. Нет, ни с берега, ни из порта Уве нечего ждать помощи.
Постой-ка, а пароход? Этот чужой пароход, который так недавно ещё был совсем далеко. Теперь он подошёл ближе. Уве видны даже иллюминаторы. У парохода высоченная труба. А капитанский мостик выкрашен в белый цвет. Да, этой посудине уже лет пятьдесят! На корме плещется красный флаг.
И тут Уве решается. Два взмаха — он поворачивает лодку, ложится на новый курс и гребёт изо всех сил. Раз-два! Раз-два! Скорей, скорей!
Уве гребёт наперерез пароходу, он будет ему махать, кричать, просить о помощи. Только бы его услышали — тогда всё будет хорошо. А не услышат — всё пропало…
Боцман на льдине начинает скулить. Он не понимает, что это затеял Уве. Почему лодка отвернулась? Боцман подбегает к самой кромке; кажется, он вот-вот прыгнет в воду.
Но вода такая чёрная, страшная. Боцман застыл на самом краю льдины, будто каменный, и не сводит глаз с Уве. Изредка доносятся какие-то жалобные, рыдающие звуки. Должно быть, Боцман решил, что Уве хочет его бросить. Он закидывает голову назад и начинает выть прямо в небо.
Но небу нет никакого дела до маленькой собачки.
Да и пароход медленно плывёт своим курсом. Из трубы валят клубы дыма. Судовой двигатель стучит.
На капитанском мостике трое моряков. Один из них стоит за штурвалом, второй смотрит в бинокль, третий прохаживается взад и вперёд.
Того, кто прохаживается, зовут Федором. Он капитан. У него усы и фуражка с золотым околышем.
Капитан спрашивает человека с биноклем:
— Буксира не видно?
— Дожидается у входа в порт.
— Дожидается? — переспрашивает капитан.
— Конечно, дожидается. Мы же опять опаздываем.
Капитан недовольно покручивает ус и снова принимается разгуливать по мостику. С правого борта виден берег. Капитан остановился и глядит на берег.
Его серые глаза поблёскивают из-под кустистых бровей.
Глаза у капитана как у орла — видят каждый кустик на берегу. Видят они и льдину.
«Большая льдина, — решает капитан Федор и тут же у самой её кромки замечает что-то чёрное. — Может, птица какая-нибудь, — думает капитан Федор. — Ворона. Или просто кусок угля, кто его знает».
Но лодки Уве капитан Федор не видит.
Он снова отправляется на левый борт. Потом, вернувшись на правый борт, опять рассматривает берег и льдину. Но лодки Уве он так и не видит.
Лодка прячется между волнами, да и выкрашена она в тёмно-зелёный цвет — теперь он чёрный, как само море.
Кто знал бы о лодке, и тому пришлось бы её искать. А капитан ничего о ней не знает, вот он её и не ищет.
Но что это там за пятно?
Пятно мельтешит, трепещет над водой.
Капитан просит дать ему бинокль. Лицо капитана спокойно, и в то же время в нём чувствуется насторожённость. Вдруг он громко кричит:
— Мальчишка! Маленький совсем! А на льдине собачонка. Тоже маленькая. Мальчишка даже куртку сбросил — вон, машет ею! Помощи просит. — И тут же капитан отдаёт приказ: — Стоп машина! Спускай баркас! Миша, Коля!
На палубе шум и топот. Все, кто наверху, смотрят на берег.
Да где же этот мальчишка, что машет курточкой?
Визжит лебёдка. Баркас висит на канате. Вот он разворачивается и мягко опускается на воду.
На корме баркаса матросы — Миша и Коля. На обоих ватные телогрейки и меховые ушанки. И оба улыбаются.
Баркас очень красивый. Весь металлический. А спереди — небольшая кабина. Мотор так и ревёт. Силища у него — как у восьми десятков лошадей.
Стрелой несётся баркас вперёд.
Из камбуза на корабле выглядывает кок.
Из котельной — механик.
На палубе собралась почти вся команда.
Все ждут возвращения баркаса. Капитан Федор не отрывается от бинокля.
Баркас несётся на белых водяных крыльях.
Уве перестал махать курткой. Теперь нечего бояться, что пароход пройдёт мимо. Он уже застопорил машины, и баркас летит прямым курсом на Уве. А как быстро!
Уве видит матросов — Мишу и Колю.
Он срывает свою вязаную шапочку.
Миша и Коля машут ему ушанками.
Все рады.
А Уве больше всех.
Мотор затих, и у баркаса сразу отпали водяные крылья. Лёгкий, бесшумно скользит он рядом с плоскодонкой Уве.
Миша подхватывает Уве и опускает на баркас. Коля крепит лодку к корме. И вот баркас уже снова летит на белых водяных крыльях.