Искатели злоключений. Книга 2
– От конфет портятся зубы, – усмехнулся Клапс и, открыв широко рот, показал нам четыре огромных клыка: – У вас, милые фроляйн, шестьдесят четыре зубика на двоих, а у меня всего две пары.
– Зато каких! – с восхищением, перемешанным с ужасом, воскликнул я.
А Гриль торопливо добавила:
– И обе пары на одного!
– Ну-ну. Дорогие крошки, попрошу вас мне их не заговаривать! Значит, крысок вы не желаете? И мышек за шиворот хотя бы по штучке тоже? Ну ладно, получайте тогда паучков! – И Клапс громко хлопнул в ладоши.
И в ту же секунду со всех сторон к нам поползли огромные мохнатые пауки. Они ползли и тихо шлепали лапками по бетонному полу подвала, и эти, едва слышимые звуки, нагоняли на бедную Гриль и меня такой ужас, что мы онемели, наверное, на целую минуту. Но когда она прошла, мы опомнились и с диким визгом бросились к запертой двери и высадили ее вместе с дубовым косяком. Как это у нас получилось – объяснить я вам не смогу, этого я и сам не понял. Может быть, Гриль и растолковала бы мне потом, как это мы сумели сделать – у нее на все был готов ответ, – но с той минуты я своей воспитанницы больше не видел. Она, выскочив из подвала, помчалась домой к родителям, а я, вылетев на свежий воздух, кинулся к воротам «Школы мошенников». И через мгновение был так далеко от этого учебного заведения, что уже никто не смог бы меня догнать. Даже Гриль – а уж она-то умела бегать!
Глава тридцать вторая
В тот же день мы решили срочно покинуть Гартендорф. Кнедлика здесь не было, и помочь найти нам его мог теперь только волшебник Гэг. А он, как я уже говорил, находился в этот момент в командировке в Фурхтбарвальде. Пугаллино простился с добрым садовником, получил небольшое жалованье за два отработанных дня – эти денежки Кракофакс тут же спрятал в карман своего сюртука, – и мы, усевшись в «Шперлинг», покатили из Гартендорфа в заповедное место с жутким названием. За свою работу воспитателем вздорной девчонки я не получил ни гнэльфдинга, но дядюшка не стал на этом настаивать: он понимал, что Стибрис обязательно вычтет у меня деньги за сломанную дверь и тогда я останусь еще ему и должен. Кракофакс только укоряюще покачал головой и пробормотал: «Честный труд не для пуппетроллей. Кроме огорчения он ничего нам не приносит. Я всегда это говорил, Тупсифокс, всегда!»
Вскоре Воробышек выскочил на дорогу, ведущую в западном направлении, и помчался по ней с огромной скоростью. Столбы с указателями так и мелькали в наших глазах, мы еле успевали читать названия населенных пунктов, мимо которых проносились, как метеоры.
Вдруг «Шперлинг» замедлил свой «полет» и перешел на нормальную, шестьдесят мерхенмиль в час, скорость. И мы догадались, что приближаемся к намеченной цели.
– Странно, – сказал я, крутя головой по сторонам, – что-то никакого леса пока не видно. Одни поля да равнины кругом!
– А вон там я вижу холмы, – махнул Пугаллино рукой в сторону юго-запада. – Наверное, за ними и скрывается Фурхтбарвальд.
Он оказался прав. Через две-три минуты «Шперлинг» докатился до развилки и свернул налево – к высоким холмам, которые сумел разглядеть в предвечерней дымке глазастый мальчишка-гнэльф.
– По-моему, на указателе было написано не «Фурхтбарвальд», а что-то другое! – заволновался Кракофакс. Неужели моя чудо-машина испортилась?!
Я поспешил его успокоить:
– Не волнуйся, дядюшка. На указателе я успел прочитать надпись «Заброшенный Замок». А где же еще может быть заброшенный замок, как не в Фурхтбарвальде?
– А куда вела другая дорога? – спросил, косясь на меня одним глазом, недоверчивый старик. – Ну, та, что пошла направо?
– На другом указателе было написано: «Отель „ПАРАДИЗ“ 1 мерхенмиля», – сказал Пугаллино и улыбнулся: – Вряд ли в Фурхтбарвальде строят отели с такими названиями!
– Всякое бывает на этом свете, Пугаллино, всякое… – Кракофакс ласково похлопал ладошками по автомобильной баранке и миролюбиво произнес: – Так и быть, доверимся моему Воробышку. Уж он-то привезет нас куда нужно!
«Шперлинг», услышав похвалу в свой адрес, горделиво проурчал что-то не совсем членораздельное и прибавил ходу. А вскоре, свернув еще раз налево, подкатил к высокому мрачному строению, похожему на средневековый замок (это и был настоящий замок!) и остановился у парадного входа на заросшей бурьяном лужайке.
– В этом отеле бережливые хозяева, – насмешливо проговорил дядюшка, открывая дверцу машины и ступая ногами на длинные травинки и ярко-красный репейник. – Экономят на садовнике не первый год! Что ж, такие неудобства позволят нам требовать снижения цены за обслуживание.
– Ты, дядюшка, еще надеешься, что нас кто-то будет обслуживать? – удивился я.
Кракофакс не ответил и зашагал к парадной двери. И только войдя вместе с нами в темный и пустынный вестибюль, он, наконец, нарушил молчание:
– Странно, до чего все-таки прижимисты хозяева отеля: ни швейцара, ни администратора не держат… Неужели со всеми делами они управляются сами?
– По-моему, здесь и хозяев нет, – сказал Пугаллино, вращая головой по сторонам. – У меня такое чувство, будто в замке никто не живет.
Кракофакс на секунду смутился, но вскоре взял себя в руки и насмешливо хмыкнул:
– Ну и хорошо, если это так! Переночуем в отеле бесплатно!
На всякий случай мы с Пугаллино обежали все этажи и заглянули во все комнаты: вдруг да обнаружится хоть одна живая душа в этом огромном замке? Но никого, кроме двух мышек и трех тараканов, не нашли. Да и эта живность тут же, едва завидев нас, юркнула под старинные шкафы из красного дерева и больше оттуда не показывалась.
Мы вернулись к дядюшке вниз и, доложив ему о результатах нашей прогулки по замку, стали помогать растапливать камин и готовить еду из тех скромных продуктов, что захватили с собой из Гартендорфа. А поужинав, мы улеглись отдыхать на ковре у камина: здесь было и теплее, и как-то уютнее. Гораздо лучше, чем в пустых и холодных комнатах с притаившимися под шкафами тараканами и мышками.
Глава тридцать третья
Пугаллино уснул сразу, едва только его голова успела коснуться ворсистой, но мягкой поверхности персидского ковра. А вот мы с дядюшкой все ворочались и ворочались, перевертываясь с боку на бок, словно барашки на вертеле. Сон к нам упорно не шел, вместо него нас одолевали разные мысли. Кракофакс, конечно, думал о богатстве, которое вот-вот должно было свалиться на его умную и хитрую голову, а я вспоминал пропавшего неизвестно куда Кнедлика и тяжело вздыхал, предчувствуя новые испытания и лишения, ждущие нас в загадочном Фурхтбарвальде.
Наконец, дядюшке надоело играть роль барашка на вертеле, и он, похрустывая в тишине старческими косточками, поднялся на ноги.
– Пойду поброжу по замку, Тупсифокс. Что-то не спится… Ты не хочешь составить мне компанию?
– С радостью, дядюшка! Бродить по ночам по заброшенному замку – мое любимое занятие!
Ответив так, я даже не шевельнулся. И Кракофакса это задело:
– Во-первых, сейчас не ночь, а вечер. А во-вторых…
Он замолчал на какое-то мгновение, а затем сразу перескочил со «второго» на «третье»:
– В таких домиках, Тупсифокс, всегда есть подвальчики, в которых можно отыскать что-нибудь ценное…
– Например, Клапса?
Дядюшка недовольно поморщился и мотнул головой, как конь, которого ужалил овод:
– Нет, Тупсифокс! Клапс живет в Гартендорфе! А здесь совсем другой подвал!
– С винным погребом?
– Необязательно. Мы можем – если нам, конечно, повезет, – отыскать здесь сундучок с золотом. В подобных замках такое случается сплошь и рядом!
– А если вместо сундука мы найдем прикованные к стене цепями скелеты? Такое тоже случается сплошь и рядом, и ты это хорошо знаешь, дядюшка!
Лицо Кракофакса вновь исказила гримаса раздражения:
– Какой ты вредный, Тупси! Тебе так и хочется испортить мне настроение! Прикованные скелеты гораздо чаще встречаются в дурацких мультфильмах и глупых сказках, чем в реальной жизни, запомни это!