Находка

Глава седьмая
ПОЕЗДКА С ПЕРЕСАДКАМИ
А двадцать второй трамвай всё вёз и вёз нашу Таню по Москве. Она давно так далеко не забиралась. Всё, что ей нужно, — всё есть там, на Красной Пресне. Школа — близко, кино — близко, Дом пионеров — близко, Зоопарк и тот близко.
Таня сидит на передней лавочке, прижала нос к стеклу и смотрит вперёд. Почему трамвай так тихо идёт? Почему то и дело остановки? Крикнуть бы вожатому: «Полный ход!» Но на площадке написано: «С вагоновожатым разговаривать воспрещается».
Значит, нельзя!
На передней лавочке очень хорошо сидеть, Всё видно. За полгода улицы изменились. Они стали нарядней и как будто пошире. Везде цветы, яркие ларьки, мороженщицы в белых халатах и шапочках. Милиционеры в белых перчатках поднимают полосатые палочки. Везде горят светофоры, а огоньки в них перескакивают из красного окошка в зелёное. А то вдруг загорится жёлтое окошко, и тогда кажется, будто на улице вырос большой подсолнух.
Кондуктор басистым голосом выкрикивает:
— Никитские ворота!
— Площадь Пушкина!
— Петровские ворота!
Да, Таня далеко забралась! А вдруг она Лёшу не найдёт? Она ведь тогда, пожалуй, потеряется. И денег на обратную дорогу нет.
Тане становилось не по себе, когда она думала об этом.
— Трубная площадь!
Таня всё крепче прижимает нос к стеклу. Ей кажется, что она тоже вагоновожатый. Вот кто-то перебегает дорогу. Скорей звонок — динь-динь-динь, не стой на пути! Вот трамвай подходит к остановке — надо тормозить, вот так! Вот звонок кондуктора, тормоза долой — дин-динь, поехали!..
Хорошо быть вожатым! Катайся целый день по нарядным московским улицам, и все светофоры тебе светят, и все милиционеры встречают тебя взмахом палочек, и все люди на остановках смотрят в твою сторону и радуются твоему приходу.
— Площадь Дзержинского! Точка. Приехали. Дальше не пойдёт, — говорит кондуктор. — А скоро и вовсе здесь ходить не будет.
— Почему?
— Чтобы просторней на улице было. И грохота меньше.
Все вышли из вагона, и Таня тоже вышла. Ох, какая здесь большая площадь Дзержинского! Машины мчатся по кругу, словно ребята на катке. А народ идёт густо, будто все только что вышли из кино. На Красной Пресне тоже много народу, но здесь побольше.
Таня стала смотреть во все стороны. Как найти Лёшу в такой толпе? Конечно, его можно только по лопате узнать.
Народ идёт мимо Тани. Все в новых костюмах, потому что воскресенье, но никого с лопатой не видно.
Но вот вдали над головами мелькнула лопата. И обвязана белой тряпочкой. Таня побежала за ней:
— Лёша!
Лопата потерялась, потом опять стала видна. Таня, расталкивая народ, добежала до лопаты:
— Лёша, постой!
Хозяин лопаты обернулся. Это был вовсе не Лёша, а усатый дядя.
— Тебе что, девочка?
— Ничего… Мне Лёшу…
— А я не Лёша, а Виктор Борисович…
— А почему у вас наша лопата?
— Ваша лопата? Забавно!
Усатый дядя переложил лопату на другое плечо и быстрей зашагал прочь от Тани.
Таня растерялась. Что ж теперь делать? Теперь надо идти обратно на трамвай. Билет у неё ещё остался. Вот он, в кулаке.
И Таня пошла обратно. Вдруг она увидела неподалёку, на высоком доме, большую букву «М». Это Таня знает, это метро. Они с мамой сколько раз ездили.
Таня вспомнила, как Стасик сказал: «На метро до Киевской». Значит, надо на метро до Киевской.
Таня пошла к букве «М» и вместе со всеми спустилась в подземный дворец. Там везде лампы, колонны, украшения. За перегородкой из серебряных труб стоит тётя в красной фуражке.
— Девочка, — сказала она, — а билетик?
Опять билет! Раньше, когда Таня была маленькой, было хорошо, никто не спрашивал билета. А теперь куда ни пойдёшь — билет!
Таня показала синий трамвайный лоскуток. Тётя взяла его и бросила:
— Этот не годится.
— Тётенька, у меня другого нету.
— Девочка, но ведь ты уже большая. У нас без билета только до пяти лет.
— Что вы, мне уже скоро восемь!
— Я вижу, —сказала тётя. — Отойди в стороночку!
— Тётенька, а вы подумайте, что я маленькая. Мне надо брата догнать, а деньги я забыла. А у меня дома своих восемь рублей тридцать копеек.
— Ну ладно, — улыбнулась тётя в красной фуражке, — я подумаю, будто ты маленькая. Иди!
И Таня прошла мимо серебряной загородки. Потом она подошла к лестнице, скок на бегущую ступеньку, потом скок со ступеньки и пошла по мраморному полу.
А кругом всё так красиво, всё блестит, взад и вперёд снуют люди… Таня стоит на платформе и думает: «Неужели здесь раньше стояли койки? И на них лежали мамы с детьми и бабушки? И мы с Лёшей! А наверху была тёмная Москва! Неужели это на самом деле было, как Лёша рассказывал?»
Таня поёжилась. Об этом даже думать и то страшно было. А сейчас здесь так светло, весело, хорошо…
— Отойдите от края!
Подкатил голубой поезд. Двери открылись. Таня шагнула в вагон. Двери закрылись.
— Готов!
Поезд помчался. Как быстро он шёл — быстрей всего на свете! Таня спросила:
— А на этом метро можно до Киевской?
— Нет, девочка, надо пересадку.
О, это даже лучше! Лишний раз на эскалаторе прокатиться.
Вот и станция. Эта ещё красивей, чем та. Тане очень хочется всё разглядеть — все фигуры, и узорные стены, и картины, но некогда. Надо скорее догонять Лёшу.
И Таня опять скок на лестницу, скок с лестницы, и вот снова поезд — не голубой, а шоколадный.
«Ту-у!..» — гудит машинист, и длинные светлые вагоны мчатся по подземным коридорам, сворачивая немножко то вправо, то влево. Маленькие фонарики за окном в туннеле так и мелькают, так и мелькают…
Вдруг что-то словно ударило в глаза. Таня зажмурилась. Потом открыла глаза. В вагоне стало ослепительно светло. Солнце так и хлынуло во все окна! Таня испугалась: как же это метро выскочило наружу?
Но никто не испугался. Поезд шёл по мосту. Внизу была Москва-река. Солнце купалось в ней. Под мостом проходил белый пароход, над ним полоскался флаг с буквами «М. В.».
Кто-то сказал:
— Канал Москва — Волга.
Люди на пароходе махали Тане руками, и Таня махала им в ответ.
По тут поезд снова нырнул в туннель. В вагоне опять настал вечер. А Таня словно ещё видела освещенную солнцем Москву-реку, белый пароход, флаг с голубыми буквами…