Одна на двоих… Наша жизнь (СИ)
— Маш, поможешь? — улыбнулся я, зная, как Маше нравится участвовать в нашей с Лили творческой жизни.
— Конечно, может, «Ее любимый ублюдок»? Она очень красиво звучит в вашем исполнении. Такое чувство, будто вы поете друг о друге. Так…
Все, Машу понесло. Я бы мог даже не спрашивать о песни. Машка сходила с ума от этого сингла. Она могла часами говорить о ней вдохновенно вглядываясь в слова. Она часто говорила, что песня эта о нас с Лили, но по-моему Маша представляла себя главной героиней этой песни. Лили писала ее для меня, хотела, чтобы я исполнил песню не о несчастной любви, а о сволочной.
— Да-да, давай возьмем эту песню — поддержала Машу сестра — эта песня делает тебя таким… таким плохим что ли?
— Ну, спасибо! Я — хороший — запротестовал я.
— Конечно, ты — хороший. Но гениальный исполнитель может спеть все. И о плохом человеке и о хорошем — начала нагло льстить мне Маша.
— Сдаюсь, спою. Но! У меня есть условие. Лили, ты исполнишь ее со мной — если ей так нравится песня, то и петь будем вместе.
— А еще говорил, что хороший — буркнула сестра, но качнув головой смирилась — ладно, вымогатель. Ты будешь петь, а я исполнять и никак иначе!
— Ну Лили, почему ты не поешь? у тебя такой голос — почувствовал я раздражение.
— Потому что, Дан! — начала злиться Лили.
— Брейк! Милый, если Ли не хочет, то не стоит ее заставлять. А ты, Ли, могла бы и спеть хоть раз. Ведь для нас ты поешь, а как на публику ни в какую — упрекнула Маша подругу.
— Манька, я не готова, я стесняюсь — заныла Лили.
Я махнул рукой и пошел в гараж, который мы вытребовали у родителей в качестве места для репетиций. Конечно, не удобно, что приходится постоянно покидать квартиру и тащиться к гаражам, но ничего другого у нас не было. Лили тоже подорвалась и потянула Машку за собой, которая пыталась закрыть входную дверь. Все-таки хорошо, что у меня есть Маша. Она такая ответственная, в отличии от меня и Лили.
Гараж, представлял из себя бетонное помещение с ионикой, гитарой и ударной установкой. На ионике играла Лили. Гитара была моей. А ударником у нас являлась Манька. Раньше я и не подозревал в ней сей талант. Но потом Маша нам призналась, что занималась отнюдь не флейтой в «музыкалке».
Когда мы размялись и дружно кивнула друг другу, девушки заиграли. А я медленно погружался в эту атмосферу. Музыкальный феерверк чувств, ощущая всем телом, как начинаю тонуть в этой мелодии и растворяясь менять свои чувства. Проигрышь закончился и я запел:
Ты искала во мне, то что во многих утратила,И ждала перемен, роняя слезы на скатерть,Разбавляла грусть бокалами виски.Знала что я вернусь, а позже уйду по-английски,Пыталась меня забыть, удаляла контакты,Но гнев остывал, ты возвращалась обратно,В спальню из парадной — мой привычный маршрутВ этой квартире, я знал меня всегда там ждут.Я просто приходил за дозой лжевдохновения,Прогнать не было сил, да ты и не хотела наверно,И снова по венам наркотик на букву Л,Что вызывал привыкание и близость наших тел.Гулял с другой, доходил до тебя лишь под утро,Нет, не родной, но все же любимый ублюдок,Мои фирмовые блюда — причинять тебе боль,А ты кричала надрывисто — «Я больна только тобой».Я подавал тебе блюда и добавлял туда яда,И ты пресытилась вдоволь этим вкусом разврата,И ароматы греха отравили твою душу,Я оставил тебе боль своим рецептом на ужин.Я подавал тебе блюда и добавлял туда яда,И ты пресытилась вдоволь этим вкусом разврата,И ароматы греха отравили твою душу,Я оставил тебе боль своим рецептом на ужин.Ты теряла рассудок, когда хлопала дверь,Но наша грязная нежность вряд ли покинет постель,Сколько еще недель яд будет жить в крови,Играл тобой подло, ты думала все по любви,Но о любви не могло идти и речи,Я трахал твои мечты почти каждый вечер,Бесчеловечный, но ты ждала меня такого,Запах порока меняла на честь снова.Не говорил не слова, но дарил печаль,И ты знаешь, мне никогда не было жаль,Я был шеф-поваром, что оставлял тебе раны,Делал больно часто, часто? Да постоянно.Это всего лишь часть моего амплуа,Смирись с мыслью, что ты такая не одна,И напоследок — вот рецепт моего блюда.С уважением — твой любимый ублюдок!Я подавал тебе блюда и добавлял туда яда,И ты пресытилась вдоволь этим вкусом разврата,И ароматы греха отравили твою душу,Я оставил тебе боль своим рецептом на ужин.Я подавал тебе блюда и добавлял туда яда,И ты пресытилась вдоволь этим вкусом разврата,И ароматы греха отравили твою душу,Я оставил тебе боль своим рецептом на ужин.Когда закончился последний аккорд, в гараже наступила оглушающая тишина. Я повернулся к сестре. Лили странно, неверяще смотрела на меня. Что не так? Мы эту песню пару недель назад пели и все было нормально. Я повернулся к Маше. На ее глазах блестели слезы.
— Ну что не так? — не выдержал я.
— Все так, я бы даже сказала, что все слишком Так! Боже, я сама пока ты пел почувствовала, насколько ты, братик, козел — выдохнула Лили.
— Ну, спасибо — разозлился я.
— Не обижайся, но Лили права, ты так пел… Я верила в то, о чем ты пел — прошептала Машка обнимая меня со спины — сильные эмоции, ты никогда прежде так не пел, будто сливаясь с образом героя из песни. Если ты так споешь завтра на прослушивании, то контракт вам, ребята, обеспечен.
— Девочки, я спою ее, если вы перестанете меня пугать своим поведением. Я уже было подумал, что петь разучился — развернувшись, обнял Машу в ответ.
— Ты себя со стороны не видел. Мне казалось, что ты о себе поешь — призналась Лили.
— Ага, интересно, когда бы я успел? Одна вообще из виду не выпускает, а другая, завидев меня начинает выдумывать соперниц. В таком «цветнике» «гулять» — нереально — улыбнулся я.
— Верю, Ли за тобой, бабником, всегда присмотрит — хихикнула Маша.
— Присмотрю, но сейчас, раз песня с первого раза так хорошо пошла. Я в вашего позволения откланяюсь, меня ждет самый тяжкий труд, какой может ожидать девушку — вздохнула сестра.
— И чтоэто за труд? — удивилась Маша.
— Она собирается примерить тонну нарядов и выбрать самый — самый, не так ли sister? — усмехнулся я.
— Ты совершенно прав, brother.
И Лили упорхнула, оставив нас с Машкой наедине. Я всегда стеснялся при сестре показывать наши реальные отношения с Машей. Но раз Лили покинула помещение, можно расслабиться. Машунька намек поняла и потянулась к моим губам.
Наше трио знает друг друга с пятого класса. Как-то так получилось, что кроме Машки никто не захотел дружить с постоянно поглощенными друг другом близнецами. Но Машуня уже тогда была упертой. Она без приглашения ворвалась в наш с Лили мир и незаметно для меня стала его частью. Лили с Машкой подружилась даже быстрей меня, но сестра не привыкла делить свое время, поэтому она довольно быстро заставила меня смириться с тем фактом, что Машка часть нашего мира.