Накал страстей (ЛП)

— Привет, — сказал он, смотря на меня сверху вниз. Выглядя при этом потерянным и полным сожаления.
— Привет, — сказала я, поднимаясь на носочки, чтобы поцеловать его. Это было всего лишь мягкое давление моих губ на его, но я нуждалась в этом. И когда я обратно встала на ноги, то увидела, что он тоже нуждался в этом.
— Извини, — сказал он.
— Ты прощен, — сказала я.
Он улыбнулся, и эти противоречивые чувства в его глазах сменились облегчением. 
— Я не сказал тебе, за что я извиняюсь.
— Ты все равно прощен.
Пальцами он зацепил пояс моих шорт, поглаживая линию бедер. 
— Я перегнул палку. Все твои доводы — веские. Просто я не хочу вернуться в кампус и разойтись. Мне нужно видеть тебя, часто.
Обернув руки вокруг его спины, я прижала его к себе. На самом деле, я хотела почувствовать его кожу напротив моей, но сейчас решила довольствоваться только его теплом.
— Я никуда не денусь. Я больше не собираюсь скрываться в шкафу кабинета химии, когда мы вернемся. Кроме того, если бы я так сделала, ты бы знал, где меня найти. — Я поцеловала его ключицу. Черт, он был вкусным. Быть так близко к нему заставляло мои гормоны бушевать, будто на параде, сделав мои трусики влажными. Было бы неловко, если бы мне было до этого дело, но это было не так. Я полюбила то, как он заставлял меня себя чувствовать. 
— Пообещай мне, что когда мы вернемся, может через месяц или после экзаменов, ты передумаешь на счет того, чтобы жить вместе.
Сама идея встречаться с Мартином, или вернее продолжать встречаться с Мартином, до окончания экзаменов, создавала ощущение, что все, что мы делали здесь, было по-настоящему, и внезапно становилось тяжело. Это был словно установленный пункт в будущем. Я думала о наших с ним встречах во время учебных сессий в библиотеке и в кофейне. Как это было бы. Как он провел бы ночь со мной в один из выходных, когда Сэм уехала бы домой.
Я осознала или, вернее, лучше поняла, почему он хотел жить вместе. Если бы мы делили квартиру, мы были бы обязаны быть вместе, как здесь, и он не хотел от этого отказываться. Как и я.
— Где ты будешь жить все это лето? — спросила я, поглаживая руками его спину вверх вниз, просто чтобы чувствовать его.
— Я уже запланировал съехать из дома в апреле. Я подумываю о квартире в центре.
— Так далеко?
— Ага, но так легче сесть на поезд до Нью-Йорка.
— А что в Нью-Йорке?
Он медлил, глядя на меня, его руки замерли.
— Проект, над которым я работаю. 
— Что за проект? Внеклассное задание?
Он покачал головой, его пальцы переместились к задней части моих шорт. 
— Нет. Это не для занятий. Это...касается венчурных капиталистов. 
Мои брови подскочили вверх, я была и удивлена и поражена. 
— Просто небольшой венчурный капитал [7]в Нью-Йорке?
Он фыркнул от смеха, его голос был низким, урчащим и восхитительным, когда он сказал:
— Ага. Типа того.
—Это как-то связано с твоими жульничающими удочками? Может, гольф-клуб, который играет в восемнадцать лунок сам по себе?
—Нет, это не связано с рыбалкой. Это, хм, спутники.
—Ох. —Я кивнула, уверена, что выглядела при этом так, словно спутники были столь же впечатляющими, как рисование пальцами. — Ох, спутники. У кого нет небольшого венчурного капитала для проекта спутников в Нью-Йорке? У меня ихкак минимум двадцать.
Теперь он посмеивался, словно я была веселой и милой. 
— Правда? Нам нужно сверить записи.
—Сколько денег ты пытаешься заработать на этой маленькой космической деятельности? Пять? Десять миллионов? — Я тут же решила отбросить цифры, потому что они прозвучали неуместно.
Он ошарашил меня, ответив со всей серьезностью:
— Шестьдесят с копейками, но у меня есть способ, чтобы поднять капитал, так что мы в шоколаде.
У меня челюсть отвисла, и я изо всех сил старалась не задохнуться от недоумения. 
— Кто ты? Зачем ты ходишь в колледж?
—Колледж хорош, чтобы завязать знакомства, встретиться с нужными людьми, умными людьми, которых я потом смогу использовать, налаживать контакты. —Он пожал плечами, словно колледж был одной большой социальной сетью, ассоциацией или собеседованием для всех его одноклассников в неизбежной Империи Мартина Сандеки. Потом он добавил:— Еще я люблю греблю, и мне нравится выигрывать. 
Не смогла удержаться, чтобы не поддразнить его. 
— Я одна из этих твоих нужных людей? Ты планируешь использовать меня позже?
— Нет,—сказал он искренне, вдумчиво, его тон отражал выражение его лица. — Ты стала полной неожиданностью, и ты можешь все разрушить. — Затем подумав, он рассеянно добавил:— Ты можешь погубить меня. 
Я почувствовала легкий укол реальности прямо под сердцем. 
— Я не хочу, — я умоляюще сжала пальцы на его спине. — Мартин, я никогда не погублю тебя. 
— Ты не сделаешь этого нарочно, — успокоил он, выглядя смиренно. — Но ты сможешь, если захочешь. 
— Я не захочу.
Он криво усмехнулся в ответ, позволяя мне полюбоваться им. Затем, воспользовавшись тем, что я отвлеклась,проник пальцами в шортики моего купальника, прикасаясь к голой коже.
— Пойдем вниз.
— Зачем?
Наклонив голову, он поцеловал мою челюсть, прокладывая поцелуями путь к моему уху. 
— Я хочу сделать очень плохие вещи с этим внизу. — Он зарычал, схватив меня, поглаживая, отчего мое дыхание прервалось, а жидкое тепло пронеслось к очень хорошим местам... в моих трусиках.
— Какие вещи? Можно мне детали? Может, даже пронумерованный список. — Я дразнила его, но мой голос предавал меня, прерываясь и становясь неровным.
Он поднял голову оттуда, где кусал меня. Его взгляд был горячим, скрытным и полным сексуального обещания.
— Позволь мне раздеть тебя, и я покажу.
***
Я была голой. Он нет.
Он весь день ходил в шортах для купания, потом переоделся в боксеры и пижамные штаны для сна.
Вообще мне было некомфортно голой. За всю мою жизнь я обнажалась перед кем-то только во время или после ванны, либо душа, или переодевания в купальник. Поэтому быть обнаженной, еще и наедине с Мартином, ощущалось, словно прыжок с парашютом из зоны моего комфорта.
Я задумалась, делало ли это меня чудачкой. Разве другие девятнадцатилетние девушки, менее сексуально сдержанные, проводили минуты и часы наедине с собой обнаженными? Любуясь своими коленями, рассматривая свои локти, открывая новые пятнышки на спине? Как-то я в этом сомневалась, по крайней мере, не девчонки из США.
Это страна, в которой Джанет Джексон, случайно обнажив сиськи на Супер Кубке 2004 года, заставила многих поверить, что это был признак Апокалипсиса. В фильмах зачастую показывалась смерть, кровь, насилие с рейтингом для детей старше 13-ти, но не дай бог, были обнажены соски или задница. Матерились, ругались и калечили, убивали, но вид обнаженного человеческого тела — это было похотливо, оскорбительно и постыдно.
Действительно, в США увидеть мужской половой член без секса можно было только двумя способами: изучая анатомию или физиологию 101. Часть меня подумала, а были ли зоопарки настолько популярны из-за того, что дети имели возможность узнать всё об анатомии животных, и, следовательно, опыт посещения влиял на общее образование.
Сейчас же я была обнажена. Мартин устраивался рядом со мной. Все это чувствовалось таким нереальным и неправдоподобным, впрочем, как и любой другой момент в течении этой недели. 
И я хотела прокричать, что не  кто-то, а я обнималась с Мартином Сандеки, как-то вот так: Я ОБНИМАЛАСЬ С МАРТИНОМ САНДЕКИ!
Но вместо этого я спросила спокойно и невозмутимо:
— Итак, скажи мне, ты больше любишь обнимать или когда тебя обнимают?
Его губы были напротив моей шеи, в том месте, где она соединялась с плечами, и я почувствовала, как его рот скривился в едва заметной полуулыбке. 
— Не знаю, я никогда этого раньше не делал.