Разве я не хорошенькая?

Господи, хоть бы она перестала натирать кремом грудь! Реймонд буквально умирал от желания. Будь он проклят, если прикоснется к ней сегодня утром!
До чего же глуп его план мщения. Да если он позволит ей расхаживать по дому обнаженной, то будет постоянно находиться в состоянии возбужденного сластолюбия. И будет выслушивать ее фальшивые стоны. А плоть, как известно, слаба и все равно отзовется на них, как на искренние. Слепо. Безнадежно. Глупо…
Ему просто необходимо передохнуть, остыть, а значит, надо выбраться из дому. На людях у него не будет никакой возможности уступить искушению. И как бы ни прельщал его секс в бассейне, на виду у служащих в противоположном здании, для него это не приемлемо. Жаклин — его жена и пока остается в этом статусе, его обязанность — обращаться с ней при посторонних с максимальным уважением, иначе он опозорит прежде всего себя.
— А что он сделал?
Несколько секунд Реймонд не мог понять, о чем она говорит. Потом вспомнил. Он посмотрел в ее полные любопытства невинные черные глаза и попытался представить, как бы она отреагировала, если бы узнала, что сама является объектом расследования. Наверное, сначала стала бы все отрицать, потом попыталась бы переубедить его, заверить в искренней любви с помощью своего великолепного тела.
О да, она поступит именно так. Реймонд признался себе, что с нетерпением ждет этого момента. Он прибережет самые темные желания до той минуты, когда Жаклин будет в полном отчаянии и готова на все. Да, тогда он познает всю полноту и сладость мести.
— О, ничего незаконного, — небрежно ответил Реймонд. — Просто, когда узнаешь, что твой служащий, которому ты доверял, солгал, и не единожды, то поневоле начинаешь задумываться и беспокоиться.
— Солгал? В чем?
— Не думаю, что стоит рассказывать тебе об этом сейчас. Вполне возможно, что это вскоре станет материалом для судебного разбирательства. — Безусловно, Жаклин подаст на алименты, когда он, в конце концов, потребует развода.
— Но ты же сказал, что он не сделал ничего незаконного, — возразила Жаклин. — И потом, ведь я твоя жена. Мог бы и сказать мне.
— Я скажу, — уклонился Реймонд от прямого ответа. — Но только после того, как прочту отчет. Сейчас я еще не знаю деталей, только дело в общем. Хотя даже этого достаточно, чтобы сказать: все довольно серьезно. А пока я должен принять душ и одеться. И ты тоже одевайся, дорогая. Когда Вудроу уедет, мы отправимся завтракать, а потом серьезно займемся поисками дома.
Ее лицо моментально осветилось радостью. Возможно, это входило в ее главные планы: стать владелицей одного из многомиллионных особняков в Ла Джолле, где она сможет устраивать роскошные приемы в своих исключительно дорогих нарядах. И это естественно. Иначе какой смысл выходить замуж ради денег, если не может похвастаться плодами своего тяжкого труда! А Жаклин действительно трудилась вовсю, чтобы поймать его, и еще больше после свадьбы. Он обязан отдать ей должное. Не так-то легко двадцать четыре часа в сутки притворяться, будто безумно любишь мужа. Вот и сейчас она улыбается, несмотря на грудь, которая наверняка болит…
Реймонд резко откинул простыню, поднялся и направился в ванную.
Жаклин посмотрела ему вслед и тяжело вздохнула. Господи, как же ей не хотелось видеть Вудроу Стреннинга. Она терпеть его не могла. Стоит только Реймонду отвернуться, и тот начинает смотреть на нее так, будто она какое-то гадкое скользкое пресмыкающееся, выползшее из-за ближайшего угла.
Судя по тому, с какой скоростью муж скрылся в ванной, Вудроу должен был появиться с минуты на минуту. Ей надо поторопиться и одеться. Она ни за что не станет открывать дверь в легком домашнем халате. Ей ли не знать, каким взглядом ее одарит кузен мужа!
Жаклин поднялась с пуфика и направилась к шкафу. Она выбрала светлый брючный костюм, который более скрывал, чем подчерки-вал достоинства ее изумительной фигуры. Вудроу не заслуживает наслаждаться лицезрением того, что принадлежит только Реймонду!
Вернувшись к туалетному столику, Жаклин собрала волосы в пучок и чуть тронула ресницы тушью, а губы — помадой естественного тона. Ничего вызывающего, ничего яркого. Жаклин надевала на палец обручальное кольцо, когда раздался звонок.
— Проклятье! — пробормотала она, прислушиваясь к шуму воды в душе. Наверное, Рей решил сначала побриться…
Ей не оставалось ничего другого, как открыть дверь самой. Жаклин собрала волю в кулак и направилась в холл. Каблучки весело зацокали по мраморным плитам. Прежде чем распахнуть дверь, она еще раз придирчиво оглядела себя в высоком зеркале, потом посмотрела в глазок, чтобы увериться, действительно ли это Вудроу.
Да, это был он. К сожалению…
Жаклин открыла дверь и изобразила радостную улыбку.
— Добрый день, Вудроу. Заходи.
Он вошел и почти заполнил собой холл. У него была крупная спортивная фигура, красивое, по-мужски грубоватое лицо, приятная манера говорить. Женщины находили Вудроу Стреннинга или в высшей степени привлекательным, или крайне пугающим, в зависимости от отношения.
Он являлся заметной фигурой в околоспортивном мире — популярным бейсбольным радиокомментатором, и его голос был известен всем поклонникам этой игры в Америке.
— Мне очень жаль, но Рей в ванной, — сообщила Жаклин, однако тон ее вовсе не был извиняющимся или сожалеющим.
— В это время? — удивился Вудроу, многозначительно взглянув на часы.
Жаклин ничего не могла с собой поделать — скрестила на груди руки и вызывающе уставилась на него. Она не терпела Вудроу почти так же, как и он ее, и не собиралась делать вид, будто это не так.
— Сегодня — выходной. Рей имеет полное право спать сколько хочет, хоть целый день. И потом, тебе-то что до этого?
Вудроу с силой сжал челюсти, едва не скрипнув зубами. Кузен просил быть вежливым с его женой. Но, похоже, это невозможно. Так что лучше просто оставить отчет и убираться отсюда, пока он не сказал лишнего.
В конце концов, он сделал для своего лучшего друга и любимого двоюродного брата все, что мог. Предупредил его, посоветовал отделаться как можно скорее от лицемерной хищницы, которую тот назвал своей женой. Так нет, опьяненный болван продолжает держать ее рядом с собой, вбив в голову дурацкие мысли об отмщении…
Но, возможно прочитав отчет и прослушав убийственные, недвусмысленные свидетельства на кассетах, Реймонд одумается и избавится от Жаклин, которая даже и не Жаклин. И сделает это быстро.
А может быть, и нет…
Вудроу внимательно оглядел миссис Кармайкл с головы до пят и вынужден был признать, что она в высшей степени соблазнительная особа, несмотря на то, что по ей одной известной причине сегодня оделась так, чтобы скрыть свои обольстительные формы. Но ему доводилось видеть ее и в других нарядах, и он не мог не согласиться, что фигура ее просто создана для того, чтобы сводить мужчин с ума, заставлять смотреть ей вслед, падать к ее стройным ногам.
Ее резкий ответ вызвал равную ответную реакцию со стороны Стреннинга.
— Рей всегда просыпался не позже шести, — заявил он. — И до завтрака успевал провести в бассейне не меньше часа. Но так было до того, как он женился. До тебя…
— Что ты хочешь этим сказать? — вздернув подбородок, спросила Жаклин.
— Только то, что все изменилось и никогда уже не будет прежним. Скажи Рею, что у меня не было времени дожидаться его. Вот тот отчет, который я ему обещал привести. — Вудроу протянул толстый конверт, в котором содержалось достаточно доказательств, чтобы в случае развода оставить Жаклин без единого цента.
Но вот как поступит уважаемый мистер Кармайкл? Воспользуется ли этим?
Вудроу искренне надеялся, что да. А если нет, то ему самому придется предпринять кое-какие шаги. Он просто не мог позволить этой коварной особе продолжать обманывать и обкрадывать Рея. Они не только близкие родственники, они дружат с детства. Он, Вудроу, готов доверить ему свою жизнь и не позволит Рею выбрасывать деньги и поступаться своей гордостью в угоду этой хищнице…