Сто чистых страниц

Когда я выхожу в коридор, все погружается во мрак.
Постепенно возвращаюсь в реальность. Боже мой, это оказалось даже хуже, чем я думал! До сих пор не понимаю, почему так хотел пережить этот эпизод, но мне стало немного лучше. Я ухмыляюсь, думая о том, что иногда полезно вспоминать свою былую беспомощность. Начинаешь больше ценить то, чего сумел достичь! Надо признать, я многому научился. По крайней мере, мне так кажется.
Кто-то звонит в дверь. Наверное, Мик. Мы договорились вместе поехать на вечеринку. Мне не особо хотелось общаться с коллегами, но он уговорил меня пойти, чтобы «немного встряхнуться». Мик потрясающий друг: всегда заботится обо мне, всегда пытается помочь…
— Привет, мой… Джулия? Что случилось?
— Это все Робби…
— Ты плачешь?
— Не беспокойся, это нервы. Робби, негодяй, только что устроил мне сцену, потому что я встретила тебя и ненадолго зашла в гости, представляешь?
— Его можно понять, да и тебе не стоило рассказывать ему…
— Не смей защищать его! Послушай, что было дальше: он рассердился, мы наорали друг на друга, и он разбил вазу.
— Ничего страшного, подумаешь, ваза.
— Подумаешь? Это же синяя ваза, которую мне подарила мама. Помнишь ее?
— Ну да, помню. Но…
— Это дело принципа, такие вещи не прощают! Мы поговорили начистоту, признались, что у нас давно ничего не клеится… и решили расстаться.
— Ну и ну!
— Это еще не все! Я оказалась на улице!
— Невесело… К тому же с ребенком…
— Она у мамы. Но ты же знаешь, какие у нас отношения: мы постоянно ссоримся. Так что я не готова у нее жить. Здорово?
— М-да, неприятно…
— Ну конечно… Ума не приложу, что делать!
— Понимаю…
— Так что, ты сам предложишь или мне попросить?
— А?
— Да, ты совсем не изменился… Ладно, рискну: можно пожить у тебя несколько дней? Я буду вести себя очень тихо, честное слово!
— Ну, если тебя этот вариант устраивает…
— Спасибо!
В мгновение ока слезы сменяются лучезарной улыбкой. Улыбкой, перед которой я никогда не мог устоять. Она целует меня в щеку и спускается к машине за вещами. Тем временем я прихожу в себя и понимаю, что открытый блокнот до сих пор лежит на столе. Надо спрятать его в надежное место. Положу-ка между дисков хард-рока. Зная Джулию, можно быть уверенным, что туда она точно не полезет.
— Ого, сколько у тебя вещей!
— Видел бы ты, сколько осталось в машине…
— Давай помогу. Только обустраиваться будешь одна, мы с Миком идем в клуб.
— Хорошо! А куда мне все сложить?
— Ко мне в спальню, больше некуда. И, извини, у меня только одна кровать.
— Ничего страшного… Мы столько спали вместе, вряд ли теперь это нас смутит?
— Нет! Конечно нет…
* * *
Уф, успел! Я первый. В коридорах ни души. Кажется, ни разу в жизни я не заявлялся на работу в такую рань, да еще в понедельник. Но я все равно не представляю, как вести себя, когда она придет. Ладно, пусть сама решает. Как ни стараюсь, совершенно не могу вспомнить, что случилось после того, как мы приехали в клуб. Вначале все шло как нельзя лучше. В ресторане Кларисса села рядом со мной, мы болтали, смеялись, короче, я чувствовал, что нас тянет друг к другу. Надо признаться, мы довольно много пили. Я бы даже сказал, слишком много. Выйдя из ресторана, Кларисса предложила мне поехать в ее машине (услышав это, Мик с хитрой улыбкой толкнул меня локтем в бок) — и на первом же светофоре мы поцеловались. А дальше провал. Помню только, что в клубе я продолжил пить. И набрался так, что на следующее утро проснулся в незнакомом месте, очень похожем на гостиничный номер. На столике лежала записка:
 
 Ты так сладко спал, что я решила не будить тебя. Сегодня (как и каждое воскресенье!) я завтракаю у родителей. Мне пора ехать, я уже опаздываю. Так что приятного пробуждения и до завтра! 
 
 Целую, 
 
 Кларисса 
 
 Р. S. На столе две таблетки аспирина на случай, если у тебя будет похмелье! 
 
Я оделся и прыгнул в такси, чтобы поскорее оказаться дома. Аспирин подействовал не сразу, и, кажется, я несколько раз засыпал по дороге. Мы ехали довольно долго, и для меня осталось загадкой, как я очутился в таком удаленном и совершенно незнакомом районе.
Теперь я жду. Что она сделает, когда придет? Как будет вести себя?
Скоро я узнаю ответ… Она тоже пришла очень рано.
— Здравствуй, Кларисса.
— Привет!
Она пересекает кабинет, я поднимаюсь из-за стола; пару секунд мы неподвижно стоим друг напротив друга. Потом она кладет руку мне на плечо, и ее лицо оказывается рядом с моим.
Я чуть было не целую ее в губы, но в голове вдруг проносится мысль: «Она же моя начальница!» Я резко останавливаюсь и жду, что она сделает. Она тоже ненадолго замирает и наконец слегка поворачивает голову. Мы по-дружески целуемся в щеку.
— Как дела? Голова не болит?
— Нет, все хорошо. Кстати, спасибо за аспирин!
— Не за что! Ладно… Пойду к себе…
— Давай! Тоже буду работать.
Я провожаю ее взглядом и вижу, как она тяжело опускается в кресло, откидывается, закрывает глаза и проводит рукой по лицу.
Она, наверное, тоже вымоталась той ночью. И конечно, выпила слишком много. Думаю, сейчас ей еще более неловко, чем мне: все-таки она моя начальница.
Теперь все ясно: нам обоим хотелось развлечься, и мы, как взрослые люди, чуждые предрассудков, провели вместе ночь.
В этом нет ничего предосудительного.
Но, по-моему, я говорил немного неестественно. Кларисса машет, чтобы я прошел к ней в кабинет.
— Да?
— Помнишь, что у нас сейчас кастинг собак?
— Ну, кастинг так кастинг! Опять собаки? Кто сегодня: лабрадоры, болонки?
— Нет, никаких болонок! Вот, посмотри. Клиент хочет «сильного мускулистого пса гармоничного телосложения». Я сразу подумала о босероне, обожаю их черно-рыжую шерсть. Как тебе?
— Просто отлично! Я тоже их люблю.
Первый кандидат на редкость уродлив. Говорим хозяйке, что у нее очень красивый пес и мы позвоним, если выберем его.
Входит второй — слишком стар. Говорим хозяйке, что у нее очень красивый пес и мы позвоним, если выберем его.
Я уже побаиваюсь, что придется бесконечно повторять эту фразу, но тут появляется третий.
Мы с Клариссой понимающе переглядываемся. Он великолепен. Настоящая кинозвезда: изумительная шерсть, выразительная, я бы даже сказал, надменная морда, идеальная мускулатура.
Все, можно больше не тратить время. Кларисса встает, чтобы сфотографировать прекрасного самца весом пятьдесят килограммов.
— Знаете, только он не очень любит вспышки, — смущаясь, говорит его хозяйка, маленькая, худенькая женщина.
«Не очень»? Едва из фотоаппарата вырывается поток света, пес словно сходит с ума: его бьет нервная дрожь, он лает на Клариссу, потом начинает носиться, как ужаленный, по всему кабинету. Кабинету, который один известный дизайнер около месяца назад после долгих размышлений и «диалога с пространством» полностью оформил в белом цвете. Представьте себе помещение с белыми стенами, белой мебелью и, главное, пушистым белым ковром, по которому с утра до вечера прохаживаются разнообразные звери. Вот это называется «напрасная трата денег»!
Одна минута диких прыжков собаки, а также хозяйки, пытающейся обуздать питомца, и мы молча оглядываем поле боя. В кабинете не осталось ни единого белого предмета, потому что в довершение всех бед чудовище повалило многочисленные горшки с растениями.
Ни один не устоял. Взбесившийся пес все смел на своем пути и усыпал землей прекрасный ковер.
За каких-то шестьдесят секунд он снес письменный стол и шкаф с документами, кардинально поменял цвет кабинета и заодно вывихнул руку хозяйке. Такого у нас еще не случалось.
Не думал, что эти собаки способны на такие приступы ярости. Лично у меня сохранились другие воспоминания.