Без права на жизнь

— Шнырь, собирай вещи, Боров тебя отведёт на новое место. Часы остаются у меня. Всё, все свободны!
Часть вторая
ШНЫРЬ
— Тех, может, хватит? Ты хуже Лома на сортировке.
— Работать, негры, солнце ещё высоко. Фокс, только эту кучу добьем, и заканчиваем.
— Отожрался на шнырёвских порциях, пашешь, как заведенный, да нас, дохляков, гоняешь. Правда, Солдат?
— Нет. Тех Сеант хооши.
— Во-во, шнырёвский подхалим. Знает народ, как ты сладости теховские под подушкой точишь.
Солдат заливается так, что роняет мешок. Ему вторят Рэд и Фокс ? парни Кэпа. Отсмеявшись, я наклоняюсь к очередному мешку и вспоминаю…
 *
— Здоровья честной шнырёвской компании!
Тщательно вытерев ноги о чистое полотенце, «случайно» оказавшееся на пути (Крыс за столом морщится), увешанный мешками с добром, подхожу к мужикам.
Дядька лет под шестьдесят во главе, Черп, Ложка, официант от бандюковских столиков, Крыс, двое смутно знакомых.
— Новеньких принимаем, старшина?
— Старшины у законников, у нас все равны. Скидывай вещи, где стоишь, да подсаживайся к столу. Пообедаем, поговорим…
— О делах наших скорбных и трудах тяжких, уважаемый? А руки перед едой помыть можно?
Дядька одобрительно кивает, Ложка встаёт, ведёт показывать. Хорошо шныри устроились. В том же ангаре, где кабинет Кента, вход с другой стороны. Пол ровно застелен картоном, десятка полтора топчанов, стулья у длинного стола под одинокой лампой, вдоль стены объёмные самодельные шкафчики. На стене самодельный же рукомойник из знакомой десятипинтовой бутыли с обрезанным донышком и гвоздем-клапаном. Под рукомойником ведро, на полке бутылочка с жидким мылом, ряд стаканчиков с зубными щетками и тюбики с пастой. Под полкой натянут шпагат, висят разноцветные полотенца. Мда, приятно, всё обустроено.
— Мне свое сразу повесить или после «прописки»?
Подающий полотенце Ложка улыбается:
— Ты знаешь о прописке? Ну, Боров, а ведь обещал молчать!
— Боров и молчал. Я сам, как увидел полотенце у входа, понял. Да, потом постираю, со своими вещами.
Возвращаемся за стол. У всех «цивильные» тарелки и ложки, мне поставлено знакомое ведерко с одноразовой. Молча возвращаюсь к своим вещам, достаю чашки, тарелки, ложечки. Оставляю пару тарелок, чашку с ложкой, остальное отодвигаю Черпу:
— Не по чину шнырю из такого есть. А это в общий котёл.
Черп берёт тарелки, смотрит на Плотника (а кто ещё может сидеть во главе стола?). Дядька одобрительно крякает, протягивает мне металлическую столовую ложку:
— Не кашлять, шнырь!
— Плотник, а прописка? — это Крыс.
— Крыс, покойники не прописываются. Их в шныри Кент назначает.
После реплики народ дружно смеется. Продолжаю:
— Я бы мог доставить тебе удовольствие в вопросы поиграться. Но, во-первых, ответы на них знаю, во-вторых, думаю, что у каждого за столом ещё очень много дел, а обед стынет.
Плотник кивает:
— Толково сказал. Какой будешь в делах ? увидим. Но Боров с Черпом тебя хвалят. Ложка, разливай.
Мда, в этом мире так по-благородному ещё не ел. Что-то типа борща, макароны с мясной подливкой, хлеб, моя любимая сладкая горчица. Когда, подмигнув, Черп достал двухпинтовку сидра, я закрыл свою чашку ладонью:
— Не в обиду, но я сидр не очень.
— Ты что, серьезно?
— А куришь?
— Насчет сидра ? серьезно. И не курю. Поэтому отдаю всё в общий котел.
— Да, Зомбак, тебе цены нет. Только погоняло у тебя не очень, не шнырёвское. Ну, да ладно, законникам виднее. А мы: я ? Плотник, мастер по дереву. Столы, шкафы, нары — всё мое. Все деревяшки мне тащат. Черп, Ложка, Уголь, Бак и Кыш ? наша кухня. Помогать им ? общая обязанность. Крыс у нас за теха. Лампы меняет, на учетнике работает (ага, это так сканер они называют), в устройствах разбирается. На нас всех уборка в бараке законников утром, потом загрузка продуктов для кухни. И что Кент или старшины свои скажут, всё делаем. Ты под кем ходишь?
— Под Боровом, Плотник.
— Силен Боров. Под Ломом только Крыс.
— Зажрался ваш Боров, всё под себя гребет.
— Крыс, помолчи. Об этом не тебе судить.
— Плотник, а где ты дерево берёшь, я как-то не находил почти?
— Это сейчас проблема — редко выбрасывают. А так, раньше, когда дома в городах обновляли, выбрасывали. Уголь вон им плиту даже топил. Кто же знал, что кончится?
— Есть одно место: там рама из хорошего бруса строительными мешками завалена.
— Точно? Слушай, завтра тебе Кент работу будет подбирать, попроси у него разрешения сходить. Он хорошо оценит, не сомневайся.
— Ясно. А сегодня мне что делать?
— Вещи свои разложи, Кыш тебе тюфяк выдаст с подушкой, укрыться чем выбери. Можешь вещи постирать ? там у нас ведра, смесь моечная, веревка для сушки. Обживайся, ты теперь в нашей семье.
— Понял, спасибо. А к другу своему могу сходить, тут рядом, в барак?
— В любой барак можешь ходить свободно. Ты шнырь, старшины уже об этом объявили. Но за территорию на свалку нам ходить запрещено. Туда только с законниками. И я всегда должен знать, где ты. Да, едим мы всегда тут и позже всех, когда кухня наша приходит. Я бы по времени сказал, но часы одни, у Кента, ты не посмотришь. А он когда сам, когда через охранника своего доводит. Да и привыкли мы к распорядку, сами всё знаем.
— Часов у него уже двое. Он мои забрал.
— Порожняк гонишь.
— Крыс, забьемся, что не гонит?
— На что?
— Сидра две пинты.
— Забиваюсь. Откуда у дохляка рабочие часы, Черп?
— У него и спроси. Мне Кент их лично показывал. Работают, и устройство интересное приспособлено. Нюхач у Зомбака в нычке нашел.
— Я у Нюхача спрошу.
— Конечно. И сидром заодно разживись.
Крыс злобно покосился. «Окрысился» — всплыло в голове. Каламбур, однако.
— Спасибо за угощение, уважаемые. Так вкусно ещё никогда здесь не ел.
— На здоровье. Кыш, займись парнем, да по делам пора расходиться.
— Спасибо, Плотник. Так я сейчас сбегаю к другу в угол Кэпа?
— Иди, я понял.
Выбрав в небольшой кладовочке при свете свечи в пластмассовом фонаре матрац и подушку (похоже, синтепон), очень пристойный постиранный плед, я, на скорую руку закинув мешки в свой (просто не верится ? свой) шкафчик, рванул к друзьям. Захватил только резиновые перчатки, куртку, строительные штаны (Солдату на сортировку) и, с разрешения Плотника, кусок бисквита со стола (очень их братишка любит).
Встреча была просто горячей: бросившийся обнимать Солдат, жмущий руку Хот, улыбающиеся Кэп и парни.
— Сеант, ета, поушай.
— Представляешь, Сержант, не отдает твою порцию и сам её не ест. Говорим ему: поел уже твой братишка, а он не верит.
— Да, Солдат, я уже покушал, спасибо, братишка. Это теперь парням на ужин, а вот тебе сладкое ? сейчас.
— Спаипо, Сеант.
— Пожалуйста, кушай на здоровье.
— Кэп, Хот, спасибо — мы с Солдатом вне подозрений. Чистая работа, Хот. Профессионально.
— Можем, когда захотим. Сам как?
— В шнырях, хожу под Боровом. Кэп, я порешал, чтобы братишку тоже под Борова перевели. Лом пари проиграл, отомстить на сортировке мог через Солдата. Боров, конечно, прикроет, но мало ли что. У тебя есть знакомые в той бригаде?
— У меня там половина команды. Не беспокойся, всё будет нормально.
— Спасибо, командир. Я не забуду.
— Да ладно, мелочи. Ты лучше расскажи, как прошло. Видели мы, как Нюхач добро ваше тащил, еле Солдата удержали.
Пересказываю события, объясняю Хоту расположение кабинета Кента, упомянул про охранника.
— Знаем, зовут Тень. Кент вместе с ним сюда попал.
А теперь главное для меня.
— Хот, я ничего не помню до свалки, но похоже, я ? тех. Внятно объясни все, что знаешь про техов.
— Ты тех?! Не может быть. Техов не стирают и не выбрасывают.
— Кенту расскажешь. Давай эмоции в сторону, напряги мозги и излагай по порядку.
Мда, нечто подобное я предполагал, но до такой степени… В этом мире техники и инженеры представляли собой закрытую, жёстко регулируемую государством (Британской колониальной империей) касту. Что-то вроде средневековых цехов, но доведено до совершенства. Талантливые к техническим предметам дети специальными методиками определяются в начальных классах общей школы, отделяются и учатся уже в закрытых профилированных учреждениях. Тех, мэтр, инж ? вот их будущее. Знания тоже даются узкоспециализированно. Химик и электромеханик здесь так же далеки, как филолог и экономист у нас. Но есть те, кто получает несколько образований: элита, научники, жизнь которых проходит под строгой охраной. Все устройства производятся в закрытых технопарках, ремонт их осуществляют только имеющие лицензию частные техи. Распространение технических знаний запрещено. Незаконная техническая деятельность запрещена. Наказание ? пожизненное заточение в технопарках тюремного типа. Никто не знает, как работает радио, телевизор, даже электронные часы. Интересно, а пошив и ремонт одежды? Тоже? Одуреть. Вот это я попал.