Река Снов

 Ну что же, не зря старались. Все мы при своих жизнях, свободах и деньгах, у кого что было. Одним (или не одним) разбойником меньше стало.
 Иголкин выступил вперед и велеречиво поблагодарил меня за неусыпную бдительность и активные действия, которые уберегли всех на борту от злой участи. После чего с поклоном вручил трофейный стилет как законный трофей. Я вежливо принял дар и произнес несколько слов, подобающих в этой ситуации. Потом Иголкин поблагодарил Игната, а далее к нам стали подходить пассажиры со словами благодарности и предложениями выпить в честь столь удачного исхода. Но мы отказались — вахта еще не закончилась.
 Иголкин сменил рулевого, а мы с Тихоном продолжили бдеть на вахте. Пассажиры же еще долго не могли успокоиться — ходили друг к другу, звенели посудой, переговаривались, обсуждая и отмечая счастливое избавление от нежданной беды. Больше никаких событий ночью не было, но я чаще обычного прослушивал и просматривал магически сектор возможной атаки. Не хотелось бы, чтобы вторая лодка подкралась к нам, воспользовавшись нашей эйфорией после удачного отражения нападения. Настал рассвет, и я, чувствуя себя страшно уставшим, ушел с палубы. Даже есть не хотелось. Спустившись в каюту, я был удивлен тем, что сосед по каюте, оказывается, всю ночь дрых без задних ног и ничего не слышал и не видел. Да, проснулся бы он рабом или вовсе не проснулся….
 Усталость от расхода Силы совсем валила с ног, и я думал, что только упаду на койку, так и отключусь до обеда или позже. А не тут–то было. Лежал, ощущая ломоту во всем теле и давящую боль в голове и никак не засыпал. Пару раз мне казалось, что вот–вот засну, ан опять не выходило. Поняв, что стараться заснуть засыпанию не поможет, я стал размышлять о разном. Отец мой, бывший большим шутником, называл подобное состояние 'размышлениями над проблемами мира и социализма'. Фраза явно пришла из Старого Мира до Переноса, но что она означала там, уже в точности никто не скажет. Но подтекст был явно ироническим.
 Сначала я поразмышлял, почистить ли мне карабин или пока отложить. Решил, что нужно отложить. Затем взял трофейный стилет и рассмотрел повнимательнее. Клинок четырехгранный с выбранными канавками — кровостоками, общая длина сантиметров четырнадцать–пятнадцать. Очень похож на штык трехлинейки, только острие чуть другое, заточенное на конус. Протыкать тело будет неплохо, а вот резать им нельзя–грани не отточены. Рукоятка деревянная с насечкой, гарда небольшая, из латуни. Никаких надписей и украшений нет, кроме отпечатков зубов предыдущего владельца. Магического в оружии нет ничего. Сохраню его, авось пригодится. Или будет памятью о том, как некогда на реке Великой он мог принести мне смерть. Но смерть выбрала другого. Ножны только будет для него завести.
 Спрятал трофей в ранец и устроился поудобнее на койке. Спать все не хотелось, спина и поясница все ныли и болели, и мысль моя сосредоточилась на ощущениях и причине их. К магам в Великоречье отношение двоякое: в глаза почет и уважение, в спину — подозрительность и нелюбовь. Подозревают нас в том, что мы можем, едва шевельнув пальцем, проделать с любым все, что нам заблагорассудится. Тут, они, конечно, по незнанию преувеличивают.
 В нелюбви причиною является приличная стоимость магических услуг. Это у пришлых. Аборигены могут припомнить и то, что маги зачастую управляли и управляют аборигенскими государствами, втихую вертя баронами и герцогами. Поэтому вполне обоснованно подозрение, что рост старых налогов и введение новых, которые 'нестерпимые, невыразимые, неизвестные нашим отцам и дедам' внушен барону человеком в мантии мага.
 В Новых княжествах ставки налогов рождаются в совершенно других головах. Что же касается цен… Ну да, продавать картошку на базаре и рубашки в лавке можно всякому, и всякую цену можно на них назначать. А вот за магическое избавление от похмелья цена всех морщиться заставляет. Не пейте, родимые, стаканами, не придется звать мага, чтоб он вас восстановил у завтрашнему утру, а то некому будет торговать и судить. Им кажется, что Сила у мага сама по себе приходит, беспредельна количеством и качеством, берется и отдается легко и непринужденно. А отдаю ее им по такой цене исключительно по врожденной мизантропии и испорченности натуры своей.
 Конечно, возможность ощущать потоки Силы и манипулировать ей — это дар свыше, причем не всегда полномасштабный. Многие люди могут не все — например, только ощущать движение Силы или воздействовать только на что–то немногое, вроде приготовления рыбы. А дар свыше обусловлен тонкими изменениями в работе желез внутренней секреции — гипоталамуса, гипофиза, тимуса и эпифиза. Эти скромные кусочки ткани и дают возможность прикоснуться к Силе. Или не прикоснуться, потому что до сих пор никто точно не знает, что в них дает или не дает это делать.
 Но зато точно известно, что усиленное пользование некоторыми видами магических действий на здоровье отражается — маги Огня, увлекающиеся запуском файерболлов и прочих огненных потех, часто зарабатывают опухоль передней доли гипофиза. А оттого нарушается зрение, и могут вырасти нос и или уши. Были более — менее нормальные, а стали 'на семерых рос, а одному достался'. Поэтому почтенный маг Огня чаще всего имеет нос обширный, бугристый, мясистый, с фиолетовыми прожилками. Маги–любители портальных переходов начинают жаловаться на боли в спине. Я, как и многие маги Воздуха, склонен к излишнему весу. Маги Земли к сорока годам всегда лысые, как колено, а отчего так — тайна сия велика есть. Ученые из Академии много спорят, употребляя биохимические и магические термины, что важнее в процессе облысения, но факт налицо. Есть и много другого профессионально–колдовского, отражающегося на здоровье, правда, про это непосвященным знать не положено. Например, одно заклинание, эффект которого часто жаждут получить страждущие, отзывается геморроем у мага. Вот и подумайте, должен ли маг бесплатно или за символическую плату страдать от геморроя. Чаше всего маг выглядит старше своего возраста и не сильно здоровым. И причина этому — работа с Силою. Оттого маги постарше стараются не использовать Силу там, где без этого можно обойтись (это неофиты готовы 'Воздушным молотом' гвозди забивать). Я оттого от оружия не отказываюсь — иногда проще пристрелить разную пакость, чем разряжать 'внутренние аккумуляторы' боевым заклинанием. Поэтому некоторые маги, желающие совершить действительно великие дела, пытаются стать личами. В случае удачи им уже не нужно думать о здоровье и возрасте. К счастью для окружающих, это настолько сложно, что получилось только у десятка пытавшихся.
 Что интересно, у аборигенов с подобными профессиональными болезнями дело обстоит не так остро. И живут они подольше магов из пришлых. Не редкость маги возрастом двести — триста лет. Если активно в политику не лезут. Бэраху вообще приписывают пятисотлетний возраст к моменту рокового взрыва. Но я думаю, что это просто легенда. У великого мага должно быть все великое. Конечно, двухсотлетний маг вроде Гискара, преподававшего у нас в школе или трехсотлетний (по слухам) маг Валер выглядели не вечными юношами, а просто бодрыми старикашками. И периодически на хвори жаловались. Но скрипели и скрипели себе дальше, ибо скрипучее дерево дольше многих стоит. Поэтому, когда маг называет цену, то в нее входит и потраченное время. И потраченная Сила, и компенсация за 'откат Силы' и все последующие последствия колдовства. И странно ожидать, что, например, медиум забудет компенсировать обязательную головную боль, которая будет после выхода из астрала.
 Эти размышления в защиту высоких цен на колдовские услуги понемногу сморили меня, и я уснул. Сон был странный: я увидел гнома в полном вооружении старых времен, который бросался в атаку с поднятой секирой и криком 'На погибель сукиным сынам!" Вообще я двергского языка не знаю, но во сне смог перевести. После этого я проснулся, но бодрствовал недолго и снова провалился в сон. Второй сон был почти точной копией прежнего, только гном бросался в бой не с секирой, а с двуручным мечом размером почти с него самого. Врага его видно в обоих случаях не было — какая–то завеса мрака и все. Второе исполнение 'На погибель!" совершенно отбило сон. Хоть я и чувствовал себя по–прежнему страшно уставшим, и запас Силы требовал пополнения (это ощущается как гнетущая пустота в сердце, если выражаться возвышенно), но все попытки еще поспать провалились. Идти на палубу совершенно не хотелось. Я сходил на камбуз, попросил разогреть консервы (просьбу с готовностью выполнили), после чего поел и до вечера из каюты не выходил.