Река Снов

 Есть также мысль насчет того, что мне предстоит. Если клинок из Сендера действительно понадобится мне, то он нужен для поражения одержимых демоном. Поскольку вряд ли мне понадобиться поражать мучимую бесами аборигенскую коровушку, то наиболее вероятный вариант применения его — вампир. Или, не к ночи будь помянут, лич. Собственно, вампиры должны служить личу, как своему владыке, так что они будут вместе.
 И мне намекнули, что я могу не вернуться из похода. Возможно, Luftёtar и означает — смертник, жертвующий собой ради чего–то или кого–то. Или мститель за погибший клан друэгаров, как бишь его в темной комнате называли… Вот такие предварительные выводы, от которых взмокли спина и затылок. Ах да, можно, наверное, счесть друэгаров временными союзниками. Вот нехорошим местом их домик как–то язык не поворачивается назвать, хотя был он совершенно не похож на все до этого виденные жилища. Даже с учетом запахов друэгарской еды.
 Вампиров я не боялся, мне уже приходилось встречаться с ними и убивать тоже. Хотя сражаться сразу с несколькими — этого не было. Но вот лич… Все мое сознание активно отталкивалось от мысли о встрече с ним. С моими колдовскими способностями — это все равно, что пытаться опрокинуть тур–ящера, столкнувшись с ним лбами. Силы именно так и соотносятся.
 Кстати, о личах. Этих премерзостных созданий за всю историю мира было около десятка. А вот есть ли сейчас в нашем мире лич? Этого я не знал. Размышления и переживания о столь неприятных предметах совершенно отняли у меня послеобеденный сон.
 Поэтому, малость повалявшись, я отбыл на поиски знаний. В 'Священный аэрболл' повторно заходить не стоит, зайду лучше завтра, а вот храмы посетить нужно было бы и с жрецами пообщаться.
 На сей раз я такси брать не стал, а двинул пешком. Вскоре понял свою ошибку, но из упрямства продолжал двигаться пешком аж до вечера. Ноги были убиты совершенно, но программа была выполнена грандиозная. Я посетил храмы шести богов и пообщался со жрецами. Поскольку пришлось везде пожертвовать на храм, жаба жадности изрядно потерзала душу.
 Во всех храмах я задавал вопрос: есть ли в нашем мире сейчас лич или некий демон, влияющий на судьбы очень многих людей? В храме Мардога это не исключали, судя по изменениям тонких материй. В храме Акера сказали, что есть. И жрецы Акера предполагают, что он в последнее время перешел от сугубо личных дел к вмешательству в дела Великоречья, и война с эльфами явно дело его рук. Один жрец даже сказал, что ожидает значительного наплыва вампиров в города и усиленное обращение ими людей. На другой важный вопрос о происхождении моих снов жрецы как один ответили, что они ниспосланы светлыми богами (вот только какими конкретно — у каждого было свое мнение).
 Еще я попытался поинтересоваться сведениями о природе личей, их уязвимых местах и прочем важном, но тут меня особенно не просветили.
 То есть жрецы улавливали какие–то тревожные изменения, как в тонких материях, так и грубой прозе жизни, но еще не могли сказать точно, что происходит и по какой причине.
 Увы, за этими поисками я забыл зайти в 'Ржавый шлем' пообщаться с типом, что за денежку информацией делится. Вспомнил уже в гостинице, но героизма встать и пойти туда в себе не ощутил. Вообще–то пора этим самым светлым богам или их аватарам, что конкретно мною занимается, подать очередной знак в вещем сне. Но сон был далеко не новым. Я уже раз пять его видел, и не влек за собой он ни хорошего, ни плохого. В шестой раз во сне увидел я себя в порту города Самары, стоящим на причале и глядящим в воду. И увиделась мне все та же картина — сильно обмелевшая Великая, так, что дно стало совсем близко. Но видны только обросшие водорослями камни и ничего больше. От таких снов теряешь веру в то, что сон может быть вещим. Не сон, а какая–то маета души.
 Утром, после завтрака, я прибыл в 'Священный аэрболл', привычно подмазал человека на входе, привычно поднялся наверх, привычно поискал взглядом, не скрывается ли рядом та самая парочка, привычно позвонил в звонок. Поздоровавшись с вышедшим на звонок библиотекарем, я задал ему вопрос о личе: есть ли такой сейчас в Великоречье ?
 Бедняга аж побледнел и силился что–то сказать, но не мог. Не преодолев внезапного спазма, он сделал извиняющийся жест и выскочил в дверь. Я остался стоять, размышляя, что же такого страшного было в моих словах. Библиотекарь появился только минут через пятнадцать, лицо его все еще было белее его же волос. Он извинился, что плохо себя чувствует, потому был вынужден уйти. Я сочувственно вздохнул. Эльф сообщил, что о личах есть упоминания в паре манускриптов. Правда, это не сами манускрипты , а их недавние копии. Если я могу читать на квенья, то он готов их предоставить. Ну, это понятно, кто ж отдаст древние манускрипты в такой город людей. В Пуще им самое место. Я рассыпался в благодарностях и изъявил желание припасть к источнику эльфийской премудрости.
 И припал. Естественно, я не рассчитывал, что мне покажут нечто действительно стоящее и содержащее секретные знания — для этого у меня недостаточно острые уши. Правда, ходила в нашей семье легенда, что немного эльфьей крови в нашем роду есть. Но подробности никто не знал. Скорее всего, ее запустил склонный к фантазиям дядюшка по матери, ее младший брат.
 Я мог рассчитывать только на популярную книгу для недостаточно продвинутых эльфов. Вроде учебников для начинающих , принятых среди пришлых. И надеялся, что в этом учебнике для начинающих найдется пара фраз, которые не встречаются в учебниках пришлых и аборигенов.
 Над манускриптами я сидел до обеда. Оказалось, что квенья я изрядно подзабыл (или меня учили другому квенья). Ну и типично эльфийские книжные фокусы мешали: акростихи, игра символами, использование неких древних слов… Библиотекарь стал выглядеть лучше и охотно помогал с переводом особо темных мест.
 Я сделал пару страниц выписок, чтобы обдумать их на досуге. Кое–что, как мне показалось, содержало зерно истины, если я, конечно, не заблуждаюсь.
 Под конец визита я еще раз задал вопрос, не знает ли он чего–то о ныне живущих личах. Тот опять побледнел, но справился почти сразу и ответил, что вроде бы сейчас существует лич, прозываемый Ашмаи, но никто о нем ничего толком сказать не может. Книги его существование не отражают. Поблагодарив библиотекаря, я отбыл обедать и размышлять об увиденном и прочитанном. Реакция библиотекаря на вопрос мне не нравилась. Хорошенько подумав об этом, я пришел к выводу, что эльфы знают побольше, чем 'никто и ничего' об Ашмаи (если это его настоящее имя). И то, что они знают, им напоминает какое–то их пророчество, записанное лет триста назад. И в оном пророчестве говорится о чем–то ужасном для эльфов, вроде сжигания их городов или гибели мэллорнов в значительных масштабах. Не менее. Ну что ж, пусть переживает. Я не собираюсь помогать Ашмаи жечь эльфийские леса и засаживать места пожарищ коноплей.
 Затем я, продолжая переваривать обед, стал размышлять о пророчествах вообще. Тут у меня всплыли в памяти слова из старого романа, изданного еще до Переноса, который я читал в юности. Там пророчество ассоциировалось с прекрасной, но коварной женщиной. Если я правильно вспомнил, сказано было так: пророчество похоже на прекрасную, но коварную женщину. Она целует тебя, ты наслаждаешься этим поцелуем, но наслаждение внезапно сменяется болью укуса. Поэтому чрезмерное погружение твоей жизни в пророчество чревато болевым шоком.
 Я бы видоизменил слова забытого автора, сравнив пророчество с внешне прекрасной вампиршей. За манящими губами которой скрываются острые клыки, жаждущие твоей крови.
 Среди пришлых вера в пророчества менее распространена, чем среди эльфов, она более индивидуальна. Эльфы же не раз, повинуясь невнятным и превратно истолкованным пророчествам, шли в бой, надеясь, что пророчество даст им долгожданную победу. Но оно только высасывало кровь из эльфийского народа.
 Дальше я вспомнил про известное пророчество о переходе через реку Галис и его интерпретацию. Дальше последовал послеобеденный сон, в котором ничего не было. Проснулся я часа через три и еще некоторое время голова приходила в себя после сна. Под вечер я решал все–таки добраться до «Ржавого шлема». В полупустом зале информатора опять не было, зато был Дарин.