Кремлёвские тайны

Ну, позвони…
И он позвонил!
– Борис Ваграныч!
– Это не Борис Ваграныч. Это Андрей. Охранник.
– Ааа…
– Слушайте меня внимательно. Сейчас вы должны уйти отсюда.
– Хорошо, иду…
– Коробку не забудьте.
– Ах, да… Вы где?
– Не надо вертеть головой. Я вас вижу. Не торопясь, выходим из кафе. Очень хорошо. Теперь спокойненько так, направо, к выходу. Не оборачивайтесь.
Я пошла вперед, сворачивая как механическая кукла, когда требовал Андрей.
Поднялась по эскалатору – до поверхности оставалось пройти немного и подняться по небольшой лестнице.
И вдруг грянул взрыв. Под ногами качнулась земля и я упала, но тут же вскочила. Вокруг все заволокло белой известковой пылью, звенели рушащиеся стекла и все кругом принялись носилиться туда-сюда. Замигал и погас свет. Стало страшно.
Толпа понесла меня к светлому пятну в пылевом облаке – это был выход на улицу.
Там, на лестнице, была давка, но меня постоянно толкали в спину и я быстро пробралась наверх.
Вылетев на улицу, я побежала к газону. Вокруг носились люди с открытыми ртами – они, наверное, орали, но я не ничего слышала. Но что-то целенаправленно вело меня
Обнаружив, что сила, двигавшая мной, наконец, ослабла, я плюхнулась на траву.
Рядом кто-то орал так, что я слышала даже через свои оглохшие уши.
Как-то до меня дошло, что орала я сама. Я закрыла рот и огляделась.
Рядом со мной стоял молодой человек со шляпной коробкой в руках. Это Андрей, догадалась я и это он толкал меня в спину. И коробку подобрал. И сумочку тоже.
Мы некоторое время молча смотрели друг на друга, затем он спросил, наклонившись прямо к моему уху:
– С вами все в порядке?
– А?… Не знаю. Вроде да.
– Не кричите, я вас отлично слышу. Это от взрыва. Это сейчас пройдет.
– А что это было?
– Кажется, вас пытались убить.
– Меня? Убить? – я театральным жестом указала на кремлевскую стену – Здесь?
– Не кричите.
Над выходом из перехода клубилось белое облако, как будто там произошел миниядерный взрыв.
Туда уже бежали менты и спешили какие-то гражданские с кинокамерами.
Некоторое время я тупо смотрела на прибытие скорых и пожарников и считала вслух их машины. Место происшествия уже начали оцеплять. Андрей в это время закончил разговоривать по телефону и протянул мне руку.
– Вставайте. Надо сматывать
– Зачем?
– Тут везде скрытые кинокамеры и их люди. Пока они думают, что вы погибли при взрыве, у нас есть время уйти.
Он вручил мне коробку со шляпой и потащил за собой. По дороге я вертела головой, пытаясь увидеть кинокамеры.
– Скрытые камеры, скрытые, – сказал Андрей, видимо угадав причину моих кривляний.
– Что вы меня таскаете, как дуру? – вспыхнула я.
– У меня приказ охранять вас.
– Вы мне руку вырвете. У меня синяк будет.
Он не ответил и руки не разжал. Пришлось бежать за ним вприпрыжку.
Мы поймали частника – Андрей отпустил первых двух и взял третьего, как в шпионских фильмах. Мы втиснулись в старенькие жигули – и помчались. Куда?
– В Бирюлево. – Андрей снова прочитал мои мысли. – Я там живу.
Мы ехали молча. Водитель включил радио. Понеслись новости о взрыве. Про террористов, чеченцев. Потом забубнил мэр Жульков.
– Ааааа, сволочи! – заорал в сердцах водитель.
– Кто, – осторожно спросила я? – кто сволочь?
– Жиды! Все продали, суки!
– Жиды? Вы имеет в виду евреев? – я тут же вспомнила милую Таню Минутковскую с ее мягким тактом, бьющим в глаза бессеребреничеством и обезоруживающей человечностью.
– Вы уверены? Так прямо и продали?
– Да, да, сволочи, комиссары проклятые! Понаехали тут из своих местечек, все засрали, черных понавезли…
Водителя понесло. Понятно, очередной шизик, отравленный государственной антисемитской пропагандой и лужковским телевидением.
Я не стала участвовать в обсуждении. Водитель, похоже, и не требовал ответа на свои излияния, только радио слушать мешал.
– Телефон, – сказал Андрей, – давайте его сюда.
Он почти вырвал мой телефон из рук и вынул из него батарейку и симку. Отдал это мне.
– Так они не отследят, где вы.
Я сомнамбулически засунула телефон и его потроха в карманчик сумки.
Мы проезжали Добрынинскую. Андрей слегка толкнул меня и указал на выкатывающиеся из переулков ЗИЛы, из которых прямо на ходу выскакивали спецназовцы, морские пехотинцы и десантники.
Мы проскочили оцепление одними из последних.
Тем временем водитель, исчерпав свои претензии к жидам, принялся за «чурок» – армян, грузинов, чеченцев, прибалтов, украинцев и почем-то еще и калмыков.
Досталось всем.
Не хочется пересказывать всю эту грязь, накопившуюся в навсегда отравленной имперскими ядами душонке этого чванливого москвича. И не таких как он давила и сламывала ежедневная отвратительная лужковская пропаганда.
Я, наконец, оглядела Андрея.
Он был еще молод, свеж. Небось, недавно еще за партой у друга-очкарика списывал. Рассудителен и смел. Здоровый румянец, чистая кожа. И у него была хорошая фигура, формы которой не могла скрыть обычная мужская одежда – из тех, которые мне всегда нравились и которые я совсем недавно еще тщательно вырисовывала в тетрадке на нудных уроках физики. Мускул за мускулом…
Как ни странно, сейчас меня это не сильно впечатляло. Да, он только что спас мне жизнь, и наверняка, рискует ради меня и сейчас. Вот так, просто и буднично спасает незнакомку.
Но Борис Ваграныч – вот кто не выходил у меня из головы. Может, я геронтофилка?
Но что-то надо делать с этим.
Я представила, что мы приедем в Бирюлево – отвратительный район, днем состоящий из бесконечных рядов серых домов, разбавленных огромными неубираемыми помойками и серыми силуэтами градирен ТЭЦ на горизонте.
А ночью – царство молодежных банд, огромных стай диких собак и вонючих бомжей. И время от времени – грохот и вой электрички.
Неужели он там живет всю жизнь?
Я стала представлять, как мы поднимемся в грязном, темном, изрисованном матом и диковинными членами лифте, войдем в тесную, заваленную хламом и пропитанную запахом тлена квартирку, с унылым видом из всех окон на другой такой же дом.
Брюхатые тараканы лениво побегут по полу в стороны. Одного он раздавит и отшвырнет ногой под неубранную кровать.