Еще 10 лет спустя ( с половиной) или Ну, и Виконт Д’Бражелон!

 - Поживем, увидим, присоединимся к победителям, - ответил рассудительный Отос, наставляя своего уже порядком (к ужасу для окружающих) подросшего сына.
 - Все равно, ненавижу быть благородным, - заныл Рауль. – Ругаться, мать их так, ублюдки чертовы, нельзя, тушить окурки о спины прохожих нельзя, чтобы кого-нибудь пришить надо на дуэль вызвать и вообще!
Глава 14.
Прошло полторы недели. В Англии неожиданно пошел дождь, у Карла II неожиданно наладились дела (он заплатил своему войску зарплату за прошлый год и неожиданно пропал герцог Доннерветтер Ньюкаслский – оплот и защита Англии от такой опоры, как Карл II). Сидит, значит, Карл II у себя в кабинете и вдруг раздается стук в дверь. Не успел Карл II заорать, что его нет дома (он так всегда поступал, страхуясь от появления кредиторов), как дверь распахнулась, и в комнату влетел (вперед головой) лысый герцог Доннерветтер. Следом за ним вошли Д’Арнатьян с Потросом.
Лысость герцога объяснялась тем, что Потрос все-таки нашел способ вытрясти из герцога немного денег – он обстриг его наголо и продал волосы цирюльнику, как сырье для париков.
 - Что все это значит? – завизжал Карл II. – Кто этот лысый пряник, и по какому праву вы врываетесь в мой кабинет, когда я думаю о судьбе Англии? – в истерике продолжал кричать Карл II.
 - О, Ваше Величество! – шаркнул ножкой Д’Арнатьян, сбивая при этом столик для газет, на котором лежала толстая кипа журналов самого предосудительного толка. – Этот лысый сэр никто иной, как Ваш личный враг, подлый негодяй, вшивый мерзавец, грязный бараний вор и постоянный посетитель публичных домов, - торжественно произнес гасконец, - Это…- он сделал паузу.
 - Герцог Доннерветтер! – в ужасе воскликнул будущий король Англии.
 - Да, Ваше Величество, и он теперь в Ваших руках, - смиренно заявил Д’Арнатьян, похлопывая Доннерветтера по лысой башке.
 - Это возмутительно! – заявил лысый герцог, мотая головой. – Благородный отпрыск Стюартов занимается киднэпингом, так и запишем.
 - Заткнись, ублюдок лысый, мать твою! – заорал Потрос, которому очень хотелось вставить слово.
Карлу II пришлась по душе незамысловатая речь Потроса, идущая прямо из сердца.
 - Как бы то ни было, я ничего не знал об этом, - бросил Карл герцогу, - А если бы даже знал, неужели бы я задумался о приличиях, когда родина в опасности, без монарха! – его голос противно зазвенел в кабинете.
 - Я никогда не признаю королем человека с тремя пенсами в кармане, - бросил гордый герцог.
 - Почему же с тремя? – хвастливо спросил Карл, засунув руку в карман и бренча монетками. – Провидение вернуло мне миллион фунтов, завещанные мне папашей для ведения партизанской войны, - торжественно сказал Карл II, размахивая чековой книжкой.
 - Ну почему одним все, а другим ничего, господи? – завопил герцог, пиная в отчаянии ножку стола. – Какая несправедливость! – продолжал кричать Доннерветтер Ньюкаслский. – Дайте книгу жалоб!
 - Слушай, заткнись, а? Всю дорогу портил воздух, а теперь еще рот раскрыл, - возмутился Потрос, хватаясь за рукоять шпаги.
 - Но-но, я все-таки герцог! – заносчиво сказал Доннерветтер.
 - Да я, тебя, лысая жопа, в бараний рог согну! – заорал разъяренный Потрос.
 - Успокойтесь, друг мой! – сказал вдруг Потросу сам Карл, положив руку на плечо. – Герцог не такой уж плохой, он может одуматься и принять нашу сторону.
 - Да, да! – заорал герцог, быстро смекнув, что к чему. – Я всегда Вас уважал, Ваше Величество, Ваших друзей, гм-гм, тоже, - быстро добавил герцог, взглянув на Потроса.
 - Если Вы, герцог, станете на мою сторону, я прощу Вам все те недоплаты по подоходному налогу, которые Вы и Ваш род совершили за последние триста лет.
 - Четыреста! – решительно заявил герцог, поднаторевший на финансовых спекуляциях.
 - Ах ты уб… Ну, ладно, по рукам, - после внутренней борьбы заявил Карл II, поклявшись про себя сразу же повысить подоходный налог на три пункта, сразу как только станет королем.
Два самых родовитых человека в Англии пожали друг другу руки.
Это зрелище настолько потрясло наших друзей, что мужественный Потрос прослезился.
 - А как же наши триста процентов? – заплакал он, незаметно опуская в карман серебренную вилку.
 - Возьмите себя в руки, барон, - с нарочитой громкостью сказал Д’Арнатьян, незаметно опуская серебряный нож в свой не менее просторный, нежели у Потроса, карман. – Его Величество, безусловно, - он выделил это слово, - вознаградит нас, которые подарили ему лучшее – друга, пусть и лысого, это мелочи.
Карл с одобрением посмотрел на наших благородных героев.
 - Господа! Я не забываю людей! – многозначительно сказал Карл, пряча свой кошелек подальше, за пазуху. – Если мне когда-нибудь понадобятся услуги таких людей, как Вы, я немедленно призову Вас на службу. – А пока вот, возьмите, - он протянул однопенсовик, - на память обо мне. Это один из тех трех пенсов, что принесли мне удачу, и о котором говорил герцог.
 - Это далеко не те триста процентов, которые Вы мне обещали, - зашептал потрясенный барон дю Баллон де Перрон де Плафон.
 - О, спасибо Ваше Величество, - с усилием ответил наш благородный гасконец, вертя монетку и с удивлением отмечая, что у монетки с двух сторон решки, а орла нет.
Наши герои, выходя от Карла, так хлопнули дверью, что в доме напротив молоко скисло (нахрен!).
 - Вот ведь сука, дерьмо собачье, козел, баран, морда ослиная, задница, ублюдок, мать его! – дал выход своему гневу Д’Арнатьян, останавливаясь возле одного из автоматов по продаже презервативов.
 - А ведь за череп этого герцога, педераста вонючего, музей предлагал три(!) пенса, а за скелет еще два, - с горечью отметил Потрос.
 - Ты еще скажи, что из него надо было сделать чучело и продать музею восковых фигур, - проворчал гасконец.
 - Что же ты раньше молчал! – воскликнул Потрос. – Можно было несколько шиллингов отхватить, запросто!
 - Заткнись, то есть дай мне веревочку или леску, - ответил Д’Арнатьян, подкидывая однопенсовик и, словно прикидывая что-то, выхватил пистолет и прострелил монетку насквозь.
На противоположной стороне улицы какой-то прохожий скорчился от боли.