Жестокая схватка

– Ну и вали! – крикнул ему вслед Король. – Вали ко всем чертям, сучонок неблагодарный! Только просто так ты не уйдешь! Слышишь меня? Так просто ты не...
Бойков вышел из кабинета и плотно прикрыл за собой дверь.
За столом в приемной сидела перепуганная секретарша. Петр Алексеевич ей улыбнулся:
– Все в порядке, милая. Все в порядке.
Однако он знал, что ничего не в порядке. До сих пор он ни разу в жизни не видел Виталия Королева таким взбешенным. И отдал бы все, что угодно, чтобы не видеть никогда.
Но дело было сделано. Поворачивать поздно.
Вот и вторая бутылка опустела больше, чем на треть. А расслабиться все никак не удавалось. Бойков взял бутылку и плеснул в стакан еще порцию коньяка. В кабинет заглянула официантка.
– Еще чего-нибудь, Петр Алексеевич?
– Да, милая. Принеси-ка ты мне еще лимона.
– Это все?
– Все.
Официантка подобострастно улыбнулась и исчезла.
«Хорошая девчонка. Расторопная. Как там ее зовут?.. А, неважно».
Не прошло и минуты, как лимон оказался на столе. Официантка наклонилась к Бойкову и заговорчески прошептала:
– Петр Алексеевич, там к вам гости. Идут сюда.
– Гости? Какие гости?
– Не знаю. Двое мужчин. Я их никогда раньше не видела.
– Должно быть, это мои друзья. Ну иди, милая, иди. – Петр Алексеевич ласково потрепал девушку по щеке и снова взялся за бутылку. Выпитый коньяк стал наконец сказываться, в глазах у Бойкова уже немного плыло.
Официантка исчезла. Вместо нее возле стола появились двое. Вошли они бесшумно и незаметно. Ни дать ни взять – дикие звери на охоте.
– Приятного аппетита, Петро, – сказал один из них, высокий, с одутловатым лицом.
Бойков оторвал взгляд от стакана и поднял на незваных гостей.
– А, «опричники», – с усмешкой сказал он. – Присаживайтесь.
Мужчины сели. Это были Росляков и Калачев. Верные псы Короля, убийцы, мучители из темного подземелья, куда они заволакивали своих жертв, чтобы выбить из них деньги и выпить из них кровь.
– Ну как дела, кровососы? – с неприязненной усмешкой поинтересовался Бойков. – Со свежей кровью перебоев нет?
Росляков и Калачев переглянулись.
– Э, брат, – насмешливо проговорил Росляков. – Да ты, я вижу, уже набрался. – Он взял со стола пустую бутылку из-под коньяка, колыхнул ею в воздухе и поставил обратно. – Целый пузырь один высосал. Силен!
Бойков посмотрел на «опричника» мутным взглядом, икнул и ответил:
– Это ты у нас сосешь, Росля, а я – пью.
– Тебе виднее, – не стал спорить Росляков.
– Ну давайте выкладывайте, зачем пришли?
– Какой быстрый, да, Игорек? – подмигнул Росляков Калачеву. – А может, мы соскучились, Петя? Решили вот выпить с тобой.
– Ага, – поддакнул Калачев. – За процветание фирмы.
Бойков снова икнул, затем обвел лица «опричников» ненавидящим взглядом и презрительно произнес:
– Плевать я хотел на вашу фирму. И на вас вместе с ней. Я там больше не работаю.
– Да, мы слышали, – кивнул Росляков. – Мы как раз по этому поводу и пришли.
– Надо бы обходной лист подписать, Петр Алексеевич, – сказал Калачев.
Бойков вытаращил на «опричников» глаза.
– Какой еще, к черту, обходной лист? Вы что, крови перепили?
– Да нет, – покачал головой Росляков. – Ты, Петя, взрослый мужик, а рассуждаешь как ребенок. Ну рассуди сам. Пока ты работал на фирме, ты мог пользоваться всем, что она тебе дала. Так?
– Так, – ответил вместо Бойкова Калачев.
– Ну вот. А раз уж ты решил уйти, то, будь добр, верни фирме все, что ты у нее взял. Все, слышишь? Это будет справедливо.
– Абсолютно, – вновь поддакнул Калачев.
Некоторое время Петр Алексеевич молчал, переваривая слова опричников. Наконец до него дошло.
– Значит, Король решил взять меня не мытьем, так катаньем, – тихо проговорил он. – Это на него похоже.
– Про мытье я ничего не знаю, – сказал Росляков. – А вот дом, квартиру и машину ты нам вернешь. Да, и ресторан не забудь. Он ведь куплен на деньги фирмы.
– И каким же образом я вам все это отдам? – поинтересовался Петр Алексеевич.
– Элементарно, Ватсон! – улыбнулся Росляков. – Все это движимое и недвижимое имущество ты перепишешь на нашего друга Игорька Калачева. Вот он здесь сидит, прошу любить и жаловать!
Калачев приподнялся со стула и церемонно поклонился. Затем снова уселся на стул и стал ковырять в зубах спичкой, поглядывая то на Бойкова, то на Рослякова.
– Так, – сказал Петр Алексеевич. – Ваши аргументы я выслушал. Теперь послушайте мой ответ. Ни хрена вы не получите. Ни дома, ни ресторана – ничего.
– Так и передать Королю?
Бойков кивнул:
– Так и передай.
– Значит, по-доброму ты не хочешь? – с угрозой в голосе произнес Росляков. – Что ж, думаю, у Короля найдутся другие аргументы. – Внезапно он перегнулся через стол и сгреб пальцами ворот рубашки Бойкова. – Слушай, Петя, чего ты ерепенишься? Все равно ведь все отдашь. Все, до последних подштанников.
Петр Алексеевич улыбнулся, затем поднял руку, неторопливо скрутил из пальцев фигу и сунул ее под нос Рослякову.
– А вот это ты видел? – спокойно сказал он. – Можешь пососать, если полегчает.
Росляков вздохнул и выпустил ворот рубашки Бойкова. Заботливо разгладил помятый ворот пальцами и сказал:
– Тебе жить, Петя. Тебе и умирать. Выбирай сам. Пошли, Игорек, нам здесь больше делать нечего.
«Опричники» поднялись со стульев и, не прощаясь, направились к выходу.
– Галоши не потеряй, стрелок, – угрюмо сказал вслед Рослякову Петр Алексеевич.
Тот остановился. Медленно повернул голову.
– А вот об этом – помалкивай. – Росляков красноречиво приложил палец к губам и посмотрел на Бойкова таким взглядом, что у того мороз пробежал по коже.
Когда «опричники» ушли, Петр Алексеевич схватил со стола бутылку и отхлебнул прямо из горлышка. Коньяк горячей волной пробежал по пищеводу и отозвался в желудке неприятным жжением. Только теперь Бойков осознал, как ему было страшно.
– А ведь я чуть не обделался, – с усмешкой сказал он сам себе. – Чуть не обделался из-за этих шутов гороховых. Надо же, до чего я дожил?
Однако он знал, что это не так. Шуты тут были совершенно ни при чем. Он боялся не их, он боялся того, кто их послал. Очень боялся. До сердцебиения и дрожи в пальцах.
– Ничего, – тихо проговорил Петр Алексеевич. – Прорвемся как-нибудь. Король тоже человек. И тоже не бессмертен.
Бойков запрокинул голову и снова приложился к бутылке. На этот раз ему действительно стало легче. Но ненамного.
Из кармана донесся писк телефона.
Петр Алексеевич достал из кармана телефон и посмотрел на дисплей. Номер не определился. Говорить – не говорить? Говорить.
– Да, слушаю вас.
– Петя, это было последнее предупреждение, – раздался в трубке шипящий голос Рослякова. – Еще не поздно все переиграть. Если передумаешь, Король будет рад.
– Пошел ты вместе со своим Королем! – сказал Бойков, отключил связь и бросил телефон в сумку.
Ну вот. Теперь мосты действительно сожжены.
Бойкову вдруг захотелось спать. Голова его стала склоняться к столу. Все ниже и ниже... И наконец, стукнувшись широким лбом об столешницу, Бойков замер.
Через несколько секунд он тихо захрапел...
И приснилась Пете Бойкову река. Вечер был темный и сухой, небо усеяно звездами. Петя лежал на траве, закинув руки за голову, и смотрел на это небо. Ковш Большой Медведицы был перевернут. «Значит, будет дождь», – подумал Петя.
– Петро, чего на небо пялишься? Что-то интересное увидел?
«Это Васька Кирьянов», – сказал себе Петя.
– Иди лучше к нам, – вновь окликнул его Васька. – Самогонки дерни.
Петя повернул голову и посмотрел на друзей. На их худощавых лицах плясали огненные отблески костра. Костер потрескивал, шипел, искрился.
– Идешь или нет?
– Да че-то не хочется, – ответил Бойков.
– Он в завязке, – сказал Лешка Остапенко. – Позавчера перебрал, всю баню у Макаровны облевал.