Приют сердец

– Тейлор, я хотел бы кое-что обсудить с тобой, – серьезно сказал Брент. – Ты выдержишь?
– Конечно, дорогой. Все, что волнует тебя, касается и меня. В чем дело?
– Ты знаешь мои чувства к Рори. Он все время был для меня, как сын.
– Для нас, – прервала его Тейлор.
Брент улыбнулся.
– Для нас. Так вот, с Гарви… Мальчик вырос, Тейлор, но кроме этой лошади, он мало что имел, и мало что видел. У него живой, ясный ум.
– Тебе совсем не обязательно говорить мне все это. Ведь я обучала его, не забывай.
– Думаю, что неплохо бы в следующем году отослать его снова в Нью-Йорк. Пусть поработает пару лет учеником в банке. Боб Майклз присмотрит, чтобы он изучил дело до самых основ. Рори увидит немного больше в мире, чем только эти горы.
Тейлор задумалась.
– Ты считаешь, что это так важно? Мы ведь были так счастливы здесь, – она помолчала немного, потом спросила: – Ты думаешь, он захочет поехать?
– Сначала, может, и нет, но если я попрошу его, он поедет. Для него лучше, если он удалится от Гарви.
– Да, полагаю, ты прав. Нетта будет ужасно скучать по нему.
– Я тоже. Но к тому времени, у нее появится братик или сестричка.
Тейлор улыбнулась таинственной улыбкой будущей матери, опуская руку на свой увеличившийся живот.
– Я надеюсь, что скоро. Очень скоро.
– Рори, ты правда думаешь, что она допустит меня?
– Конечно, малышка. Просто говори ей, что делать и она сделает это.
Рори подтянул подпругу, потом подошел к Огоньку и погладил ее по носу.
– Теперь ты послушай, Огонек. Веди себя хорошо, так как на тебе поскачет Нетта. Не пускай пыль в глаза. Ты слышишь? – он почесал ее за ушами.
Довольный, что его послание понято, он взглянул на Бренетту.
– Садись. Она готова.
Бренетта с трудом сглотнула. Сон превращался в явь, у нее есть шанс прокатиться на Огоньке, а ее так сильно трясет, и она даже испугалась, что не хватит силы в ногах заскочить в седло. Бренетта сжала губы в мрачной решимости и потянулась к луке седла. Со вздохом облегчения она устроилась поудобнее, глядя вниз на Рори с казавшейся ей величественной высоты.
– Что сейчас? – спросила она.
Глаза Рори расширились от ее вопроса.
– Я думал, ты знаешь, как управлять лошадью. Если нет, то тебе лучше слезть.
– О, Рори! – сердито крикнула Бренетта. – Ты знаешь, что я имею в виду. Я никогда не была на лошади такой, как эта.
Он довольно посмеивался.
– Просто поезжай, малышка, – сделав пару шагов, он подпрыгнул и уселся на верхней перекладине загона.
Бренетта тронула поводья, и в течение нескольких минут они бодро двигались внутри загона. Когда она остановила рыжую лошадь перед Рори, лицо Бренетты светилось от радости.
– О, Рори, она фантастична. Я влюблена в нее. В мире нет ничего чудеснее ее.
– В мире есть только одно, что может быть чудеснее, чем это, – прошептал Тобиас, уткнувшись губами в ее шелковистые волосы. – Выходи за меня замуж, Ингрид.
Они лежали на одеяле, голова Ингрид покоилась на груди Тобиаса; их окружали остатки легкого ужина. Теплый воздух и полные желудки повергли их в молчание, пока каждый из них наслаждался близостью другого.
Ингрид подняла голову и недоверчиво уставилась на него.
– Замуж за тебя? Ты хочешь, чтобы я вышла за тебя замуж?
– Ты не хочешь?
– Тобиас, – слабо возразила она, – конечно, я хочу. Но я думала… ну… с моим отцом…
Мозолистый палец пробежал по ее лбу, переносице, губам и остановился под подбородком, слегка запрокидывая голову Ингрид, так, что солнце бабьего лета осветило любимые черты. Охрипшим голосом он закончил за нее:
– Ты думала, что я не смогу полюбить по-настоящему девушку, отец которой ведет себя так, как твой, девушку, которая убегает тайком на встречи со мной наедине, не имея при этом надежной компаньонки. Ингрид, – мягко добавил он, – неужели ты не понимаешь, что все это делает тебя еще более любимой?
Ингрид отвела от него взгляд. Он видел, как она пытается совладать со своими чувствами. Когда она снова взглянула на Тобиаса, глаза ее были влажными от невыплаканных слез, улыбка приподнимала уголки губ.
– Ты прав. Я должна была понять. Да, Тобиас. Я выйду за тебя замуж.
Казалось, сказать больше нечего. Он привлек Ингрид к своему долговязому телу, пристально глядя вверх на небо, точно такого же цвета, как и глаза девушки. Тобиас ощутил почти непреодолимое желание кричать от радости. Вместо этого, он еще крепче сжал ее в своем объятии. В ответ, она легкими поцелуями прикоснулась к его шее.
С тихим стоном Тобиас подтянул девушку выше, желая поцеловать ее. Он совершенно не понимал, как она настолько бледная – ее глаза, волосы, даже кожа там, где солнце позолотило ее – могла быть такой пылкой, пламенной и страстной внутри. Казалось, губы ее, прижатые к нему, горели. Он почувствовал, как возрастает его желание, и резко перевернул ее на спину, прижав к одеялу. Он приподнялся над ней, стараясь успокоить дыхание.
– Думаю, тебе пора идти домой, пока не произошло то, что заставит нас сожалеть об этом дне.
Глаза Ингрид понимающе блеснули, и она поднялась с земли.
– Я люблю тебя, Тобиас, – прошептала она.
– А я тебя, моя маленькая полярная лисичка. Когда мы поженимся?
Тень промелькнула на ее лице.
– Па будет в бешенстве. Он… Да ты знаешь, какой он.
– Да, – мрачно ответил Тобиас. – Знаю.
Напряжение, повисшее в воздухе с самого утра, сильно не нравилось Бранту. Надвигалась гроза. Трава на полях, высохшая и пожелтевшая как солома, казалось, сведя дыхание, ждала дождя. Дождя, который, как подозревал Брент, так и не придет.
Он стоял на крыльце, глядя на мрачные, обведенные желтыми зигзагами, облака. Повисла неестественная тишина, даже животные не издавали ни единого звука.
Вспышки папиросы Тобиаса, который подходил в это время к дому, показались зловещим знаком.
– Скверно, – сказал Тобиас без всяких предварительных вступлений.
– Да, – просто ответил Брент.
Тобиас отбросил окурок, задумчиво изучая западный край неба.
– Сандман взял трех людей на Южное пастбище с собой, а Том с Вирджином и Баком направились вниз к Кривому Ручью. Я подумал, что надо бы нам с Рори загнать лошадей в загоны.
Брент кивнул, жестко сжав губы. Тобиас круто повернулся и исчез за домом.
Предсказание сбылось чуть позже полудня. Сначала налетел ветер, пронесся по долине, разрушая все на своем пути, оставляя после себя воронки в земле. Небо потемнело от зловещих туч, день превратился в ночь. Так же внезапно, как и начался, ветер утих, и долина погрузилась в напряженную тишину. Первый удар грома был чуть ли не облегчением; казалось, земля вновь обрела возможность дышать.
Несмотря на слабое предчувствие, что в «Хартс Лэндинг» разразится что-то еще страшнее, первой реакцией Брента на грозу было желание вернуться из конюшен домой и проверить состояние Бренетты. Он нашел девочку в гостиной, Тейлор тихо покачивала ее на коленях. На этот раз обошлось без истерик, но ее очень сильно трясло.
– У вас все нормально? – спросил Брент.
Тейлор молча кивнула, встретившись с ним взглядом поверх головы Бренетты; ее глаза говорили, что с ними все будет хорошо. Брент поцеловал обе черноволосые головы и направился к выходу. В дверях он остановился, не в силах унять беспокойное предчувствие, по-прежнему заполнявшее его мысли.
– Вы с Бренеттой оставайтесь в доме. Не нравится мне эта гроза.
С чувством, что он запутался в паутине нереальности, Брент вышел на улицу. Он перекинул ногу через лошадь, отчего крупный мерин беспокойно топтался под ним.
– Ты тоже это чувствуешь, – сказал Брент лошади, стараясь не выдать голосом волнение.
Он направил лошадь на юг, пришпорив ее до легкого галопа, ощущая необходимость побыстрее добраться куда-нибудь. Когда очередная вспышка молнии осветила всадника, стремительно мчавшегося в его сторону, Брент понял, что время не терпит. Ужасные новости, которых он ожидал весь день, наступили. Старый ковбой Сандман, в низко надвинутой на глаза фетровой шляпе, резко остановил лошадь, отчего та присела на задние ноги, скользя копытами по грязи.