Слово Варяга

– Выбросила и пошла в город в одних трусах и лифчике? Что-то не вяжется, – согласился Михаил.
– Вот именно. Кстати, женщина была одета в какую-то черную рубашку, явно не по размеру. В кармане костюма обнаружен студенческий билет на имя Копыловой Марии Федоровны. Возраст – девятнадцать лет. Мы тут пробили по нашим данным. Действительно, женщина с таким именем пропала осенью прошлого года. Из показаний матери следует, что она отправилась к подруге, и с тех пор ее больше никто не видел. До подруги она так и не добралась. Остается только предъявить труп на опознание.
– Никуда не денешься, будем приглашать, – задумчиво протянул Чертанов. – По предварительным данным, значит, получается так, убивал он свою жертву где-то в ста метрах отсюда.
– Да, там же и раздел ее.
– Но почему же он перенес труп сюда? Мог бы и там его оставить. Тебе не кажется все это немного странным?
Капитан Маркелов пожал плечами. Он и сам задавал себе подобный вопрос, но ответа не находил. Захар уже успел проработать в отделе убийств семь лет и мог припомнить случаи, когда жестокие насилия совершались в квартирах, после чего расчлененный труп в обыкновенных полиэтиленовых пакетах перевозился в багажнике легкового автомобиля. Но в подобных эпизодах действия душегубов поддавались самой элементарной логике, они не желали, чтобы их преступление было раскрыто, и были вынуждены рисковать: везти останки по городу, чтобы спрятать жертву в укромном месте. А тут? Кроме сосен, ничего и нет. Ведь не из чувства же эстетизма убийца перетащил труп!
– Действительно, это как-то не укладывается в привычную схему. Обычно убийца не возится со своими жертвами. Оставляет на месте убийства. Ну в крайнем случае закопает здесь же, чтобы не нашли... А может, его кто-то спугнул? – несмело предположил Маркелов.
– Если его спугнули, тогда тем более он оставил бы свою жертву на месте преступления и убежал. А ведь он ее закопал! Мы бы так никогда ничего и не узнали, если бы бродячие псы не раскопали. Здесь их полно! Да вот эта любвеобильная парочка, – кивнул Чертанов в ту сторону, куда удалился Уманов со своей спутницей. – Мне кажется, что он оттащил сюда эту девушку, чтобы ему никто не помешал. Как говорится, мало ли... Но вот что он собирался с ней делать? Если мы поймем это, то отыщем ключ и к разгадке самого убийства.
На место происшествия уже прибыл Кирилл Балашин из экспертно-криминалистического центра. Не теряя времени на разговоры, майор вытащил из портфеля какие-то замысловатые инструменты и приступил к работе. Въедливый, как червь, и необыкновенно педантичный, Кирилл едва ли не на брюхе ползал на месте преступления, выискивая возможные улики. Лицо его при этом оставалось замкнуто-бесстрастным, трудно было понять, что именно он укладывал в пластиковые пакеты. Иногда кто-то из присутствующих не выдерживал и пытался что-нибудь спросить у него, но, не особенно выбирая выражения, невзирая на высокие чины, Балашин отгонял всякого, кто пробовал вторгнуться на его территорию. А потому начальство, не особенно сетуя, стояло в сторонке, покуривая, и терпеливо дожидалось первых результатов.
Место происшествия изучали с особой тщательностью, разбивали слежавшиеся ледяные глыбы и терпеливо просеивали их через сито, опасаясь пропустить хоть что-нибудь. Были обнаружены три пуговицы, одна маленькая, очевидно от бюстгальтера, две другие покрупнее – темные. Возможно, от мужского костюма. Тщательно упаковав их в пластиковые пакеты, Кирилл уложил пакеты в сумку, где уже лежало множество всяких предметов, обнаруженных ранее. Профессионализм криминалиста и его бригады невольно внушал уважение. С первого взгляда было понятно, что парни знают свое дело и что с подобными вещами им приходилось сталкиваться не однажды. Майора Балашина никто не подгонял, а он не спешил. Если обследование места убийства затянется, то ничего страшного не произойдет, подведут прожектора, и работа продолжится в прежнем режиме.
Присев на корточки, Балашин рассматривал небольшой узкий предмет, вмерзший в песчаный грунт. Внешне он напоминал хлястик от пальто. Не исключено, что найденная ранее пуговица была именно от него. Эксперт и техник-криминалист научились понимать друг друга с одного взгляда. Достаточно было Балашину заинтересоваться каким-то предметом, как техник тут же фотографировал этот объект. Уже не первый год в крепком тандеме они выезжали на место происшествий, а потому умели работать слаженно, без лишних разговоров.
Рядом с экспертом работал еще один сотрудник – из отдела идентификации неопознанных трупов. Это был мрачноватого вида дядька (собственно, удивляться не стоит, подобная работа к веселью не располагает), в коротком кожаном пальто и в резиновых, по самый локоть, перчатках. Несмотря на заметный холод, он был без головного убора, и оставалось только удивляться его выносливости. Звали его, как припомнил Михаил, Василий Нестерович Тузов. О его профессионализме ходили легенды. Так, например, утверждали, что, взглянув на череп, он мог тотчас нарисовать портрет покойника. Сейчас он терпеливо снимал с трупа отпечатки. Дело нехитрое и привычное.
– Подойти можно? – спросил Чертанов.
Балашин очистил от снега хлястик, осторожно положил его на ладонь и показал пальцем:
– Вот только с этой стороны. Мы тут расчистили. А с этой еще не трогали.
Девушка была обнажена, она лежала, вытянувшись во весь рост. Она, наверное, раньше была красивой. Применительно к трупу подобное прилагательное просто неуместно. На шее у нее была затянута какая-то тряпка. Очевидно, именно этой удавкой она и была задушена. Присмотревшись, Чертанов увидел, что это был бюстгальтер. Надо признать, не самая удобная вещь, чтобы произвести удушение. Куда сподручнее, например, длинная веревка. Напрашивается простой вывод: преступник был крепким и сильным.
– Что ты об этом думаешь? – спросил Михаил у Балашина, после того как тот упаковал хлястик.
– Убийство необычное... Тут много непонятного, – откровенно сказал Балашин. – Хотя, как ты сам знаешь, на трупы я насмотрелся предостаточно.
– А поконкретнее можешь?
– Посмотри на правую кисть, – показал Балашин.
Чертанов сделал еще один шажок и присел. Правая кисть девушки была изуродована, точнее, на ней отсутствовал безымянный палец.
– И что с того? Какие тут могут быть выводы? – удивленно спросил Чертанов.
– Так вот, смогу сказать совершенно точно, что палец был отрублен после того, как девушка была задушена. Тебе это не кажется странным?
– Действительно, странно, – согласился Михаил. – А может, у нее на пальце был какой-нибудь дорогой перстень? Вот он и отрубил палец?
Балашин отрицательно покачал головой:
– Не думаю. Зачем ему тогда нужно было ее раздевать? Затем надевать на нее какую-то черную ночную рубашку? Если бы он хотел только изнасиловать, то достаточно было бы сорвать с нее трусы.
– Тоже верно.
– У меня такое впечатление, что он взял отрубленный палец на память, – поднял Балашин на Чертанова строгий взор. – И еще вот что, ценности его совершенно не интересовали. В снегу мы нашли золотые женские часики, – кивнул он в сторону сумки с вещдоками. – Если это грабитель, то сначала у жертвы отбирается все самое ценное. А уже потом ее убивают...
Невдалеке раздался чей-то нервный командный окрик, поднялась какая-то нервозная суета. Похоже, прибыло высокое начальство. Михаил посмотрел в сторону дороги. Так оно и есть, по грунтовке, стараясь не завалиться колесами в кювет, ехал черный «Мерседес» с мигалкой, – любимое детище начальника службы криминальной милиции. На рядовое убийство генерал-полковник не выезжает. Как говорится, не наездишься. В таком крупном городе, как Москва, за день их случается по меньшей мере пять-шесть. А значит, уже успели доложить, что дело не совсем обычное, вот он и решил взглянуть собственными глазами, чтобы иметь личное суждение.
В этом не было ничего особенного, генерал был еще молод, а потому не изжил в себе профессионального интереса. Надо отдать ему должное, он умел выделять наиболее сложные дела и никогда не забывал держать их под личным контролем. Не исключался и второй вариант: где-то неподалеку, в коттеджном поселке, проживала его старшая дочь, которая недавно вышла замуж. Возможно, генерал захотел обезопасить чадо от неприятностей.