Фейерверк в пробирке

Тут Лешка, в свою очередь, чуть яичницу не потерял.
– Кто собрался? – спросил он с распахнутым ртом.
– Ты! К бабушке!
Алешка закрыл рот и молча покрутил пальцем у виска. Но этого ему показалось мало, и он веско добавил:
– Иди в школу, Дим! Тебе не помешает.
Тут вошла мама.
– Долго вы будете рассиживаться? Марш в школу! Да! – вспомнила. – Надо бабушке позвонить.
– Ей телефон отключили, – брякнул я. – Из-за пенсии.
– Шутка, – поспешно поправил меня Алешка.
После завтрака, пока Алешка бегал в школу за апельсинами, я все-таки позвонил в милицию и сообщил:
– Неизвестный гражданин, которого доставили в больницу с переломом руки в невменяемом состоянии, есть гражданин Лапушкин Евгений Иванович, учитель химии средней школы.
– Сообщение принял дежурный лейтенант Скворцов. Кто передал?
– Кот Матроскин.
– Понятно, – сказал сообразительный лейтенант. – Так и запишем: сообщение анонимное. Будь здоров, Матроскин.
Перед уроками Матроскин зашел в Алешкин класс, к его учительнице Любаше. (Она очень маленькая, но хорошая и доверчивая, и за это вся школа называет ее Любашей, даже первоклашки.) Я очень толково и достоверно объяснил Алешкино отсутствие: нашей бабушке отключили телефон, Алешка срочно поехал ее проведать. Все, что он намолотил за завтраком, только на первый взгляд казалось «окрошкой» (по маминым словам), а на самом деле Алешка все предусмотрел. На все возможные вопросы подготовил убедительные и правдоподобные ответы.
– Молодец! – похвалила его Любаша. – Ваш Алеша очень внимательный мальчик. – Тут она на секунду призадумалась и честно добавила: – Но не на уроках.
...А внимательный мальчик в это время прикидывал, как ему проникнуть в больницу. Охранник, к счастью, был сегодня не тот, с кем Алешка успел испортить отношения, но и этого нужно было как-то обойти.
Алешка не спешил и не пытался прорваться силой. Он некоторое время изучал обстановку. Внимательно приглядывался – какие тут порядки и распорядки. Чтобы углядеть в них слабое место, щелочку, куда можно шмыгнуть и раствориться в бесконечных больничных коридорах.
Углядел то, что ему надо.
Нянечка или санитарка, пожилая, в общем, старушка выкатила из боковой двери тележку, на которой были сложены стопки чистого белья. Подогнала тележку к турникету, взяла одну стопку, направилась в корпус. А за ней – деловой помощник – небольшой, но старательный. Тоже со стопкой белья, придерживал ее у груди подбородком, пыхтя от усердия.
Охранник и глазом не моргнул, лишь проводил его одобрительным взглядом.
Нянечка с Алешкой поднялись на лифте, прошли длинным коридором, остановились у дверей кладовки. Нянечка отперла и распахнула дверь, уложила свою стопку наволочек на полку. Алешка – тоже. И направился было по своему делу.
– Э! Э! – окликнула его нянечка. – Пошли вниз, там еще полно. И простыни, и полотенца.
– Щаз-з! Мы так не договаривались.
Нянечка подбоченилась и сказала:
– А на вид такой хороший мальчик.
– Ладно, – пообещал хороший мальчик, деваться некуда, – только я дяденьку своего навещу.
– Не выйдет, – сказала нянечка, – нет тут твоего дяденьки. Тут одни тетеньки.
Оказывается, они таскали стопки белья в женское отделение.
В общем, раза три еще Алешка съездил вверх-вниз, а потом нянечка показала ему, как пройти в мужскую хирургию. И наградила его яблоком. Которое Алешка сунул в пакет с апельсинами.
В третьей палате второй хирургии ничего за эти дни не изменилось, кроме того, что на той койке, где лечился Кажется-Женя, спал, отвернувшись к стенке и негромко похрапывая, другой больной. А соседом по палате оказался тот же дядька, что и раньше.
Алешка подошел к нему и брякнул на тумбочку пакет.
– Это что? – скосил глаза дядька.
– Апельсины, – объяснил Алешка.
– Зачем?
– Витамины. А то у всех есть, а у вас нет.
– От кого?
– От этого, – Алешка махнул в сторону второй кровати, – который с вами раньше лежал.
– А... учитель. Забрали его. В другой стационар.
– Я знаю, – сказал Алешка. – Он вам привет передавал. Очень большой.
Дядька во время разговора как-то странно поглядывал на Алешку. А потом вдруг спросил, прямо стихами:
– Леш, ты меня не узнаешь?
Алешка пригляделся и соврал от души, чтобы не огорчать больного. Которому никто не носит витамины в пакетах.
– Узнал! Вы директор сто второй школы. Очень похожи.
Дядька засмеялся:
– Вот врунишка! Я Вася, бомж из нашего парка. По прозвищу Ворон.
Тут Алешка в самом деле его вспомнил. Этот Вася очень хороший человек. Добрый, отзывчивый, аккуратный. А Вороном его прозвали за то, что одно время он жил в нашем парке на дереве. Соорудил там помост с крышей. Даже мебель туда затащил – матрас, кресло, столик, керосинку, посуду. У него и книги были. Все это он собрал на свалках и помойках. И если что-нибудь там полезное обнаруживал, всегда нам об этом сообщал. Честно делился находками. Папа с мамой до сих пор не знают, какие полезные вещи мы прячем в нашей кладовке.
– А где ваша борода? – спросил Алешка.
Бомж Вася провел ладонью по щекам:
– На помойке. Я ее сбрил.
– Жаль. Вам очень борода шла. Вы на Деда Мороза похожи были.
– Ничего, Лех, выпишут – новую отращу. Еще длиннее. А ты чего пришел-то? – И он хитро взглянул на Алешку.
– Просто так.
– Вот врунишка! Я тебя насквозь вижу.
Алешка понял, что вполне может довериться этому человеку. Не подведет и не обманет. А тот добавил:
– Ты не стесняйся, спрашивай меня. Я очень много знаю.
Как потом оказалось, это не была хвальба. Бомж Вася действительно очень многое знал. В силу некоторых особенностей его бродяжьего быта. Но об этом – в свое время, в своем месте.
– Я правда просто так, дядя Вася. Забыл, что Евгений Иванович перевелся в другую больницу. Пришел навестить. – И без всякого перехода ляпнул: – Кто к нему приходил? Следователь был?
– Так я и знал, что дело здесь нечистое. Скажу тебе: никто к нему не ходил. И следователь не был, не успел. Приехал вечером, а Женьки уж нет. Забрали его.
– Кто забрал?
– Двое, вроде как врачи. В халатах. Только знаешь что... – Бомж Вася задумался. – Халаты мне не понравились.
– Не очень белые?
– Не очень белые. И на врачебные не похожи. У меня такой халат был, когда я в пекарне, на хлебозаводе, работал.
– А они о чем с ним говорили?
– Да ни о чем. Сделали укол – и на носилки.
– Какой укол? – спросил Алешка.
– А я знаю? Успокаивающий. Он очень взволновался, когда их увидел. Руками... то есть одной рукой замахал и сказал: «Ну что вам еще от меня надо?»
– А они что? – Алешка слушал затаив дыхание.
– Да ничего. Говорят: «Не боись, мужик, мы тебя вылечим». Нет, не так. Вот так: «Успокойтесь, больной, мы вам поможем». И укол ему вкололи. Он и затих.
– Я так и думал, – вздохнул Алешка. – А больше никто его не навещал?
– В тот день-то? – стал припоминать Вася. – А! Вот как вы ушли, девушка его навестила. Невеста, что ли...
– Какая девушка?
– Молодая. Женского пола.
– Как зовут?
– Не знаю. Женька ее Лидочкой называл. Или Людочкой.
– Или Милочкой, – сердито вздохнул Алешка.
– Точно! – согласился бомж Вася. – Леночкой. Так и сказал, когда она прощалась: «До свидания, Аллочка».