Автостоп

Улица привела его на обсаженный деревьями бульвар. Люк бегом пересек этот бульвар, где группками прогуливались туристы, увидел слева от себя узкий переулок, помчался по нему и замедлил свой бег только тогда, когда выбежал на песчаный пустырь. Там он повалился на землю не в силах перевести дух.
Немного успокоившись, Люк попытался обдумать свое положение, и у него сжалось сердце, когда он понял, как глупо поступил: ведь тем, что он убежал, он сам себя обвинил! Теперь Питале, и Гару, и Матиас — все они наверняка считают, что он вор. «Какой я дурак! Нет, я должен обязательно объяснить им, в чем дело, — говорил он себе, все больше волнуясь. — Почему я убежал? Что со мной стряслось, сам не понимаю…» Он решил, что утром вернется на склад, чтобы оправдаться. Достаточно будет нескольких слов, и все станет ясно. А ночь он проведет здесь, на пустыре, сюда вряд ли кто-нибудь забредет.
Тут он наконец огляделся. Он увидел перед собой какую-то темную подвижную поверхность, услышал тихий всплеск воды и понял, что находится на берегу озера. Вглядевшись, он увидел на противоположном берегу расплывчатые очертания горы, а у ее подножия какие-то огоньки. Плеск воды… Гудки машин… Лай собак… Постепенно все это как-то слилось, он забылся сном и проснулся от холода, когда уже было совсем светло. Он встал на ноги, дрожа всем телом, и не мог вспомнить, почему здесь очутился. Ах да, ведь он убежал… Если он хочет застать своих друзей, ему нельзя терять ни минуты. Быстрым шагом, преодолевая чувство страха, прошел он путь, который пробежал накануне, но только в обратном направлении. Ему казалось, что все прохожие смотрят на него с подозрением и что вот-вот чья-то рука схватит его за плечо.
Наконец он добрался до склада и стал ходить взад- вперед перед дверью, ища глазами грузовичок. Из дома напротив вышла девушка, чтобы забрать пустой мусорный бачок. Он решился спросить у нее, не видела ли она артистов.
— Тех, что вчера выступали? — переспросила она. — Да они уже больше часу как уехали на своей чудной машине.
— Уехали?.. Уехали?.. Куда?
— Почем я знаю! Странствующие актеры, известное дело! Едут куда им вздумается…
Люк невнятно пробормотал что-то и, сгорбившись, побрел прочь. Значит, он никогда больше не увидит ни Матиаса, ни Гару, ни Питале и никогда не сможет сказать им, что не виновен в краже сумки. «Надо было раньше проснуться, — с горечью подумал он. — Почему я не смог проснуться раньше? У меня осталось два франка пятнадцать сантимов, и это все про все. Куда же мне податься? Во всяком случае, надо поскорее сматываться из этого мерзкого города!»
Он бродил по улицам и совсем уже не соображал, где находится, как вдруг вышел на широкое шоссе. Он прочел на указателе: «Шамбери, 14 километров». Что ж, Шамбери так Шамбери… От усталости и голода у Него подкашивались ноги, и когда час спустя он вошел в какое- то селение, то первым делом кинулся в булочную, купил хлеба и тут же съел его до крошки, зайдя за какую-то изгородь. Растянувшись потом на траве, он без конца представлял себе все одну и ту же картину: как Бильбиль протискивается между ним и дамой в белом и тут же исчезает, как вор… Да, надо было остерегаться этого кривляку! Но теперь сокрушаться поздно, страничка жизни еще раз перевернулась, и он опять оказался один, без гроша и с тяжелым грузом на сердце. Уж лучше спать, чем без конца об этом думать… Он уснул и только в сумерках двинулся в Шамбери, хотя ничего хорошего его там не ожидало.
Он шел по шоссе, и по мере того, как он приближался к городу, домов по обе его стороны становилось все больше, а когда он увидел мальчика в джинсах, который возился с велосипедом, прислоненным к садовой изгороди, он невольно остановился. Вооружившись огромным гаечным ключом, мальчик пытался отпустить тормозную колодку. Он заметил Люка и показал ему свой ключ.
— Эта штука ни к черту не годится, — проворчал он. — Меня занесло на повороте, когда я ехал со стадиона, и тормоз заклинило, а этой штукой ничего не наладишь.
— Хочешь, я попробую? — предложил Люк. — Дай-ка мне ключ.
Он в два счета отрегулировал тормоз и уже собрался было идти дальше, но мальчик схватил его за руку:
— Ты торопишься?
— Как тебе сказать? Я путешествую автостопом.
— Раз ты путешествуешь автостопом, ты можешь остановиться там, где хочешь, верно? Я умираю от скуки. Мои предки отправились в Альбертвиль к старшему брату, там что-то вроде помолвки, и вернутся только завтра к обеду.
— А ты почему с ними не поехал?
— Из-за табеля. У меня одни двойки и тройки… И вот они решили: пусть Ришар все время занимается, готовится к экзаменам, никаких развлечений. Ну, сам знаешь, что такое семья… С мамой еще можно кое-как договориться, но когда встревает мой старик, ничего хорошего не жди. Теперь тебе ясно, почему я остался дома? Мне велено учить географию, как же, охота была! Вот я и рванул на стадион. Но и тут мне не повезло, старик: стадион закрыли на ремонт. Пришлось вернуться, а что делать — не знаю. Останься, что тебе мешает?.. Ты уже ужинал?
— Нет, — признался Люк.
— Прекрасно, мы устроим маленький пир. Подожди меня здесь, возле роз. Я только поставлю машину в гараж.
Люк был слишком голоден, чтобы отказаться от столь заманчивого предложения. Он вошел в сад. Почти все розы уже увяли, а дом с башенками напоминал особняк из полицейского романа. На первом этаже одно окно было освещено. Быть может, это кухня?.. Но Ришар уже появился. Он тер свой веснушчатый лоб.
— Чуть не упал, споткнулся обо что-то, — сказал он. — Да ладно. Для начала давай обследуем холодильник.
Холодная курица, семга, сыр, миндальный торт, остатки рисовой запеканки. У Люка слюнки потекли, когда он увидел, как Ришар расставляет все это на столе. Вдруг его охватило сомнение:
— Как ты считаешь, твоя мама не будет сердиться?
— Раз все это стоит в холодильнике, значит, это можно есть, — возразил Ришар, расставляя тарелки и раскладывая вилки и ножи. — А пить будем ананасовый сок. Тут две полные бутылки.
Что это был за ужин! Они съели все, начиная с курицы и кончая тортом, а Ришар, который, видно, не страдал отсутствием аппетита, три раза отрезал себе сыру.
— Уф, — вздохнул он, отодвигая тарелку. — Как будто мы со всем справились. Спорим, на помолвке моего брата Адельена не было такого роскошного угощения. А теперь что будем делать? Только, чур, не смотреть телевизор. Надоело. Давай лучше сыграем в карты.
Они убрали со стола и сели за карты. Потом стали играть в «Монополию» и так увлеклись, что не заметили, как прошло время. Но пробило половина одиннадцатого.
— Не думал, что уже так поздно, — сказал Ришар, потягиваясь. — Ты, конечно, останешься здесь ночевать?
— Но… — начал было Люк.
— Никаких «но»!.. Ты у меня в гостях, и все. Ляжешь в комнате Адельена, понял? Пошли.
В комнате Адельена царил чудовищный беспорядок, повсюду валялись комиксы, а посреди разбросанных пластинок лежала гитара.
— Мой братец считает себя Джоном Холлидеем, — объяснил Ришар, скорчив презрительную мину. — Поэтому он никогда не убирает свою постель. Держи одеяло…
— Я буду спать в своем спальном мешке.
— Валяй, а завтра ровно в девять я разбужу тебя особым приемом: дерну тебя за волосы! Спокойной ночи, старый!
  
9 ПЕЩЕРА
 
Ришар не ограничился тем, что дернул Люка за волосы. Он схватил его за плечи и стал трясти что было силы.
— Атас! — зашептал он. — Предки вернулись, и старик уже дал мне жару за то, что я опустошил холодильник. Не хватает только, чтобы они застали тебя в постели Адельена. Одевайся-ка поскорее, я выпущу тебя через черный ход.
— А который час? — пробормотал Люк, еще толком не проснувшись.
— Полночь или час ночи… какая разница? Я, конечно, словом не обмолвился о нашем пире, как ты можешь догадаться. Я все списал на свой аппетит. Вот твои шорты, а вот мешок.