Тайна старинного парка

Но Львенок смотрел куда-то направо, в гущу деревьев.
— Медведь там, что ли? — с досадой спросил Костя, так ничего и не разглядев.
— Какой медведь? Сосед!
Костя ничего не понял. Как какой-то сосед из московского дома мог очутиться в Петергофе? У Львенка что, галлюцинации?
— Сосед?
— Да! Вчерашний! Из тридцать третьего номера!
Ах, вот оно что! Костя наконец заметил темную рубашку, мелькнувшую меж ветвей, пригляделся и узнал вчерашнего нервного мужчину из гостиницы.
— Ну и что? — спросил он у Львенка.
— Что он здесь делает?
— Гуляет. Тоже на экскурсию приехал. Нельзя, что ли?
— А зачем он гуляет вдалеке от фонтанов? Какая же это экскурсия?
— А ты зачем сидишь на скамейке вдали от фонтанов? Устал человек, захотел присесть, отдохнуть.
— Да не хочет он отдыхать! Бродит между деревьями!
— Пусть бродит. Свежим воздухом дышит. Вставай! Нам уже надо торопиться. Через десять минут сбор.
Костя поднялся и зашагал вдоль Большого канала. Львенок пошел за ним, но еще долго оглядывался, с подозрением наблюдая за действиями соседа. Мужчина их не заметил. Он продолжал ходить от дерева к дереву, внимательно осматривал толстые стволы, ковырял носком ботинка дерн, а потом тщательно его утаптывал.
— Может, он сумасшедший? — спросил Львенок.
Костя пожал плечами:
— Тебе-то какая разница? Смотри лучше под ноги, а то грохнешься, сломаешь себе что-нибудь, тащи тебя потом до автобуса.
Ребята вернулись в гостиницу. Евгения Кирилловна объявила программу на завтра:
— Теплоходная экскурсия в Шлиссельбург, крепость Орешек.
— Класс! — восхитился Львенок. — На теплоходе! В настоящую крепость! Вот где можно сделать отличные фотографии!
И тут Костя вспомнил о фотоаппарате. Он оставил его в Петергофе, на спинке скамейки. Косте захотелось заплакать от обиды. Жалко было фотоаппарат, жалко было пленку со снимками Петергофа, а самое главное, почти не было надежды вернуть пропажу.
— Оставил фотоаппарат? — завопил Львенок. — Где? На скамейке? Как же ты так? Никакой памяти нет!
— А у тебя есть? — огрызнулся Костя. — Если такой умный, мог бы раньше о фотоаппарате вспомнить!
— Я за фотоаппарат не отвечал! Если бы он был в моих руках, то, будь уверен, я бы привез его обратно!
— Это ты виноват! Увидел соседа, глаза вытаращил и меня отвлек!
Львенок хотел было возразить, но у Кости был такой жалкий вид, что возражать не стоило. В конце концов, какая разница, кто виноват? Оба виноваты. Лучше подумать, как вернуть фотоаппарат.
— Как его вернешь? — отмахнулся Костя.
— Ну, есть же там какое-нибудь бюро находок!
— А ты бы сдал в бюро находок отличный новенький фотоаппарат, если бы нашел его на скамейке?
— Я? — Львенок задумался и ответил честно: — Наверное, нет. — Потом еще подумал и добавил: — А может, и сдал бы. Потому что тот, кто потерял, будет очень расстраиваться. Вот как мы сейчас. Ну, чего ты молчишь? Давай завтра поедем в Петергоф и поищем.
— Завтра?
— Ну да. Надо только узнать, как туда добраться на транспорте. Наверное, до Петергофа автобусы ходят или электричка.
— Нас не отпустят. Завтра экскурсия на теплоходе.
— Ну и что? Придется пропустить. Евгения Кирилловна говорила же, что все экскурсии по желанию. Скажем, что у нас нет желания осматривать Шлиссельбург.
Львенок предложил пожертвовать экскурсией в крепость, и Костя понимал, чего ему это стоило.
— У кого же мы узнаем, как добраться до Петергофа? — спросил он.
— Пойдем к Евгении Кирилловне. Все равно на завтра отпрашиваться надо.
Евгения Кирилловна восприняла отказ от экскурсии как что-то само собой разумеющееся:
— Молодцы, что предупредили.
— Мы не потому, что нам неинтересно… — начал оправдываться Костя, хотя его оправданий никто не ждал. — Мы сегодня в Петергофе фотоаппарат забыли.
— Забыли? — оживилась Евгения Кирилловна. — Эх вы! Надеетесь, что он до завтра будет вас ждать на том же месте? Его уже кто-нибудь нашел.
— Мы сидели на скамейке в дальней аллее, — ответил Львенок. — Там очень мало народу. Никого нет. Разве что мороженщики туда-сюда ездят, но они, скорее всего, фотоаппарат не заметят.
— Или в бюро находок сдадут, — добавил Костя. — Только мы не знаем, на чем до Петергофа доехать.
— На электричке. Сорок минут. Я сейчас объясню вам дорогу. Только, ради бога, не потеряйтесь и до позднего вечера в парке не пропадайте.
— Нет, что вы! Поищем фотоаппарат и вернемся! — заверил Львенок.
В холле включили телевизор, и Львенок отправился смотреть какой-то боевик. Костя вернулся в комнату. Хотелось побыть одному.
Он привык дома к одиночеству и теперь тяготился шумной ребячьей компанией и общими увеселениями. Увлечение микроскопом в последнее время отдалило от него всех друзей. Летом даже Львенок очень редко заглядывал к нему в гости. У Львенка были другие дела: утром он удил рыбу на прудах вместе с ребятами из соседнего дома, потом валялся на пляже, а вечерами торчал у компьютера, без конца играя в «стрелялки». Косте же, кроме микроскопа и специальных книг по биологии, не нужно было ничего на свете.
Сейчас он сидел в пустом гостиничном номере и размышлял. Наверное, он какой-то не такой, как все. Почему ему не нравится удить рыбу на прудах? Почему он не любит загорать? Почему у него кружится голова от трехмерных компьютерных игр? Наверное, это плохо. Наверное, он кажется другим очень скучным. И Ире тоже.
Подумав об Ире, Костя вздохнул. Не получается так, как он себе представлял. Вот сегодня она весь день была рядом, а перекинулись только парой ничего не значащих фраз. Какие уж тут совместные прогулки и долгие беседы!
Ира и Зинка уже подружились с девчонками из группы, болтают о чем-то своем, смеются. Зачем Ире Костя? О чем с ним говорить?
Вот и в Шлиссельбург они с Львенком завтра не попадут. А там, наверное, так же интересно, как в Петергофе. Костя представил себе старинную серую крепость на холме с башенками и узкими окошками. Может, Шлиссельбург совсем не такой. Когда он еще туда поедет? Когда станет взрослым?
Мысли становились все мрачнее и мрачнее. Это все из-за забытого фотоаппарата. Испортился такой хороший день.
Костя встал и пошел в холл. Смотреть боевик с середины было бессмысленно. Он не понимал, кто в кого стреляет и зачем, да и не пытался понять. Просто хотел разогнать плохое настроение.
Посидев у телевизора минут пятнадцать, Костя снова вздохнул и поплелся в комнату. От громкого звука телевизора разболелась голова.
В коридоре он столкнулся с Ирой.
— Как дела? — весело поинтересовалась она.
— Мы со Львенком завтра не поедем на экскурсию, — сказал Костя.
— Почему? — удивилась Ира.
— Фотоаппарат в Петергофе забыли, придется съездить.
— Ну, растеряхи! — протянула Ира.
Костя почему-то разозлился и резко ответил:
— Что мы в том Шлиссельбурге не видели? И вообще, зря сюда приехали!
Ира удивленно посмотрела на него, помолчала и улыбнулась:
— Не расстраивайся. Найдется фотоаппарат.
Костя кивнул. Вот тебе и длинная беседа! Вот и поговорили. Почему он разозлился и наболтал всякой чепухи?
В тридцать третью комнату вернулся сосед. Он наклонился к замочной скважине, повернул ключ и быстро нырнул в номер. Вот кто во всем виноват! Не встретили бы они его в Петергофе, не оставили бы фотоаппарат, поехали бы завтра в Шлиссельбург, и Костя совсем не так поговорил бы с Ирой.
  
ГЛАВА IV
 
Снова сосед
 
Костя никак не мог уснуть. Львенок уже давно посапывал, свернувшись калачиком, а Костя ворочался с боку на бок из-за грустных мыслей.
Потом он повернулся на спину, открыл глаза и стал смотреть на потолок, по которому иногда пробегали полоски света от проезжавших по проспекту машин. За стенкой, в тридцать третьем номере, тоже не спали. Там монотонно гудели два мужских голоса.