Осторожно: снежный человек!

– Ты откуда? – раздался удивленный без меры голос.
Я обернулся.
Передо мной стоял ошалевший дядька в тельняшке и камуфляже.
– Ты откуда? – повторил он, вытаращив на меня изумленные глаза.
– Оттуда, – я показал на небо.
– И что ты там делал?
– Летал. Не видите, что ли?
Руки у меня еще дрожали, а ноги еще не держали. И я сел на первое попавшееся. Это была какая-то коробка.
– Ты куда сел? – закричал дядька. – Смотреть надо! Это тебе не в небе!
Я вскочил. Оказывается, я сел на коробку с телевизором. Огляделся – где бы присесть? Негде. Вся палуба заставлена такими же коробками. Частично укрытыми брезентом.
– Пошли к капитану, – строго сказал дядька и положил руку мне на плечо.
Мы между коробками с трудом пробрались в рубку. Там стоял за штурвалом парень в морской фуражке и в высоких сапогах. Один глаз у него был закрыт черной повязкой. Типичный пират.
– Чего тебе, Чиж? – не оборачиваясь, спросил он.
– Зайца поймал, кэп. И где он прятался?
Капитан обернулся и тоже разинул рот.
– Ты откуда взялся?
– Говорит: из самолета выпал, – со смешком ответил за меня Чиж.
– Что-то мне это не нравится. Шеф не одобрит. Выбрось его за борт.
– Есть, кэп. Пошли, парень. Плавать умеешь?
Господи, куда я попал?
– Плавать я умею, только выбрасывать меня не надо. За мной сейчас лодка придет.
Мы вышли на палубу.
– Какая лодка? Ты чего гонишь, пацан?
– Да вот она! – я махнул рукой в сторону берега, от которого мчался Алешка, во весь опор и под всеми парусами. – Ложись в дрейф.
– Слышь, кэп! – крикнул Чиж в сторону рубки. Оттуда высунулась в иллюминатор пиратская рожа. – За ним шлюпка идет.
Кэп помолчал. Поправил повязку на глазу.
– Ох, не нравится мне все это. Не казачок ли парнишка засланный? Сунь-ка его в трюм. Пусть шеф сам с ним разбирается.
Ага, в трюм. Прямо щас. Очень правильно сказал. Так, да?
Я вывернулся из-под руки Чижа и маханул за борт. Алешка, молодец, не сбавляя скорости, попер прямо на меня. Я ухватился за борт и перевалился в лодку.
– Гони к берегу, Леха! Это какие-то пираты!
Алешка и сам сообразил. Круто заложил руль – лодка даже зачерпнула правым бортом – и направился к берегу.
Катер за нами не погнался. Да он нас и не догнал бы! Мотор у него, видно, слабенький, да и нагружен сверх меры. Телевизорами всякими. И стрелять нам вслед, слава богу, тоже не стали.
На обратном пути я рассказал Алешке о своих странных приключениях на борту пиратского судна. Он выслушал меня очень внимательно, и мне показалось, понял гораздо больше, чем я.
– Никакие это не пираты, Дим, – уверенно сказал он.
– А кто?
Алешка помолчал, а потом брякнул:
– Черные монахи.
Я сначала хлопнул глазами, а потом тупо спросил:
– А на фига им телевизоры? Они ведь черепами увлекаются.
– Подумай, Дим, – усмехнулся Алешка.
Я подумал.
Алешка терпеливо ждал, а потом спросил:
– Ты знаешь, как называется катер, на который ты брякнулся? «Тропик»!
Я икнул от неожиданности и машинально обернулся. Катер «Тропик» уже исчез за островом, будто спрятался за ним. И только глупые птицы чайки суматошной стаей мелькали над морем.
Мы вытащили лодку на берег и пошли в бунгало.
– Есть хочу, – сказал я.
– Удивил... – засмеялся Алешка.
Мы быстренько разогрели манную кашу и чай.
– Да, Дим, а в монастыре-то ты что-нибудь разглядел? Успел?
– Там темно было, ничего не видно. Да и отнесло меня очень быстро. Успел только разглядеть на окне череп.
– Ну, ладно, – Алешка разочарованно вздохнул. – Зато хоть полетал.
– Тебе бы так полетать! – от сердца высказался я. – Чуть со страха не помер.
Алешка еще сильнее вздохнул:
– Все равно, я тебе так завидую... И нашего «Крякутина» жалко.
Тут мы спохватились. Вот вернется Арчил, а тут... Бумага – раз, кисточка для бритья – два, сеть – три, дрова – четыре, чернила...
– Чернила еще остались, – сообщил Алешка. – На донышке. Только все равно ему теперь писать не на чем. – Мой братец призадумался. – Слушай, давай соврем чего-нибудь? Правильно сказал?
– Так, да.
Арчил вернулся к вечеру. Очень веселый.
– Тамару встретил. Такой хороший человек! Очень красивый. Хочу такой невеста.
– Давайте ее украдем, – с ходу предложил Алешка.
– Что говоришь? – испугался Арчил. – Как украдем?
– Мешок на голову и на коня, – просто пояснил мой братец, будто только и делал, что похищал невест для своих кунаков-джигитов.
– Вах! Зачем так говоришь? – огорчился наивный и простодушный Арчил. – Утром побреюсь, новый пиджак надену и поеду в город. Скажу: вот моя рука и мое сердце! Так правильно будет.
И настало утро. Зеркала в сакле не было. Тоже куда-то делось. Да и зачем джигиту в зеркало смотреть? Разве он женщина? Арчил привычно брился «наощупь». Обильно взбил мыльную пену, нанес ее на заросшие щеки кисточкой для бритья. Той самой, которую накануне Алешка щедро макал в баночку с черными чернилами.
Побрился Арчил. Надел новый пиджак. Сел на свой мопед и поехал в город. Свататься. «Вот тебе моя рука и сердце». Правильно сказал, да.
Мы с Алешкой долго смотрели ему вслед. Мы побоялись ему сказать, что эта кисточка... Даже страшно подумать!
Нам было стыдно. И жалко Арчила.
– Ничего, Дим, – сказал Алешка. – Он до невесты не доедет. Его с таким лицом раньше задержат.
 
Глава VI
КОЛОДЕЦ С ДЫРКОЙ
– Дим, – сказал Алешка, когда мопед Арчила скрылся в горах, – у нас еще осталось немного бумаги. И крахмал есть.
– Ну и что?
– Давай еще один шар склеим. И улетим.
– Боишься?
– Неловко как-то. Подумает еще, что мы нарочно. А он ведь очень хороший.
– Это мы с тобой.. хороши! – безжалостно отрезал я. – Надо было ему сказать.
– А мы не успели. – Алешка оживился и даже подпрыгнул. – Мы не успели! А когда увидели его, то так испугались, что потеряли дар речи. Так, да? Онемели. А когда опомнились, он уже был далеко.
– Мы за ним бежали, бежали...
– Кричали, кричали...
Ох, этот Алешка! Не поймешь, чего в нем больше – ума или хитрости? Поровну, наверное.
Но все обошлось. По крайней мере мы так думали.
– Очень удивительно, да, – задумчиво рассказывал Арчил, когда вернулся. – Один знакомый ГАИ мне честь отдает, а который девушка цветы продает, быстро убежал. Очень удивительно, да...
– А у вас чем-то лицо немножко испачкано, – этак небрежно сообщил Алешка.
– Где немножко? – забеспокоился Арчил. – Один щека, да?
– Обе, – сказал Алешка. – И шея. Почти вся. И почему-то лоб. Почти весь. И оба уха. Немножко.
Арчил подозрительно посмотрел на него и повернулся ко мне:
– Он правильно говорит?
Я кивнул, сдерживая улыбку.
– Вы какой-то краской испачкались.
– Как я мог? – Арчил пожал плечами.
В общем, мы откачали немного бензина из мопеда и протерли Арчилу лицо. А Лешка при этом незаметно промыл в бензине и кисточку для бритья.
– Арчил теперь пахнет, как бензиновый бочка. – Наш снежный человек раздувал ноздри и морщился. – Который девушка с цветами убежал, я понимаю: испугался. А который ГАИ? Зачем вдруг честь отдавал?
– Он подумал, что вы из спецназа и на операцию едете. Спецназовцы всегда свои лица разрисовывают, – сказал я. – Или маски надевают.
Продолжая ворчать, Арчил ушел в саклю. Наверное, зеркало искать.
– А ты зачем зеркало спер? – спросил я Алешку.
– Надо! – как обычно подробно и обстоятельно объяснил он.
Наступила ночь. Над морем поднялась луна и заглянула к нам в окошко. Положила на пол косые квадраты света.