Карабарчик(изд.1952)

— Кто твой отец?
— Был пастухом у Яжная.
— У кривого Яжная? — опросил с изумлением работник. — Это не твоего отца убил он в прошлом году? Мальчик прошептал чуть слышно:
— Не знаю. Только нас с мамой Яжнай выгнал из аила 3, и мы жили в лесу.
Прокопий с жалостью посмотрел на мальчика. Ему вспомнился случай с пастухом бая: защищаясь от побоев хозяина, пастух ударил его палкой и за это был убит. Дело замяли, и преступление Яжная осталось безнаказанным.
— Родные у тебя есть?
— Не знаю.
— Эй, Прокопий! — раздался с крыльца зычный голос Зотникова. — Веди мальчонка.
— Пойдем, хозяин зовет. — Взяв за руку Карабарчика, работник повел его к дому Зотникова. — Да ты не бойся! — сказал он мальчику, видя, что тот упирается. — В обиду тебя не дам.
Когда Прокопий с Карабарчиком вошли в горницу, семья Зотниковых сидела за чаем.
Из-за самовара выглянуло злое лицо хозяйки.
— На кой ты грех его подобрал? — набросилась она на мужа. — Мало их, нищих, шляется по дорогам, так тащи всех в дом?
Евстигней поставил недопитое блюдце на стол и провел рукой по окладистой бороде.
— Да, парнишка незавидный. Работать, пожалуй, не сможет скоро. Разве отправить его на маральник 4 — может, там поправится, Прокопию помощник будет? — Евстигней вопросительно посмотрел на жену.
— Куда хочешь девай, а в дом не пущу. Зотников в раздумье почесал затылок.
— Евстигней Тихонович, отдайте мальчика мне! Куда ему теперь? Ни отца, ни матери… Пропадать, что ли? — Прокопий погладил найденыша по голове.
Хозяин крякнул и опустил глаза.
— Пускай берет! — Хозяйка посмотрела на мужа и махнула рукой: — Только насчет пропитания на нас чтобы не надеялся.
Карабарчик стоял тихо и с удивлением разглядывал просторную избу. Его поразили невиданные цветы и птицы, нарисованные на стенах и потолке, очевидно, проезжим маляром. Наглядевшись на них, он перевел глаза на сидящих за столом и увидел мальчика, который украдкой показывал ему язык.
Карабарчик в растерянности отвернулся к стене. Вдруг он почувствовал, что кто-то больно ущипнул его, и, оглянувшись, увидел стоящего рядом хозяйского сына — Степанка.
Найденыш заплакал.
Прокопий оглянулся и оттолкнул Степанка:
— Зачем обижаешь?
— А тебе что, жалко? Он ведь алтаец! — Тон хозяйского сына был вызывающий.
— И алтаец такой же человек, как и ты. Варвара, жена Зотникова, всплеснула руками:
— Господи! Да ты, Проня, совсем с ума сошел! Нашел, с кем хозяйское дитё сравнивать. Степанко-то ведь крещеный, а этот что? Имени даже человеческого не имеет.
— И то правда, алтаец души не имеет, — поддакнул жене Евстигней и, обратившись к Прокопию, махнул рукой: — Бери его к себе, коли хлеба много.
  
Глава вторая
 
В семье Прокопия Кобякова Карабарчика окружили лаской и заботой. Степанида оказалась доброй женщиной и жалела найденыша.
— Сиротка ты моя бесталанная! — гладя его по голове, говорила она.
И мальчик, чувствуя ласку, доверчиво прижимался к женщине.
Верным другом был и Янька.
— Если Степка тронет Карабарчика, я ему мялку дам! — говорил он отцу.
— Драться нехорошо, — пытался поучать сына Прокопий.
— А если он первый полезет, что мне нюни распускать, что ли? — Янька решительно встряхивал вихрастой головой.
— Теперь он побоится: вас ведь двое.
Шли дни. Карабарчик быстро осваивал незнакомый ему русский язык.
— Зды-раствуй, друг! — однажды, улыбаясь, обратился он к Яньке и протянул ему руку.
Янька подпрыгнул от радости и, схватив Карабарчика, стал кружить его вокруг себя. Утомившись, он хлопнул его по плечу:
— А по-алтайски «здравствуй» как?
— Эзен.
— А дом? — Янька показал на большой дом Зотникова.
— Аил.
Неожиданно наглядный урок русского языка был прерван. Ребята заметили Степанка. Он бегал по двору, таща за собой веревочку, за которую был привязан воробей.
Слабо трепыхая крыльями, воробышек то взлетал вверх, то опускался к земле, пытаясь вырваться из рук своего мучителя. Наконец, с раскрытым клювом, тяжело дыша, он упал к ногам ребят.
Янька поднял с земли полумертвую птичку и крикнул гневно подбежавшему Степанку:
— Ты зачем воробья мучаешь?
— А тебе какое дело? — Степанко, выхватив птенца из рук Яньки, с силой сжал его в руке.
Воробышек слабо пискнул и умолк.
— На! — Степанко бросил Яньке воробья, плюнул на Карабарчика и побежал.
Карабарчик растерянно поглядел на своего друга. Янька бросился за обидчиком и, догнав его возле крыльца, свалил с ног.
— Не души птичек! Не плюйся! Вот тебе, вот тебе! — Работая кулаками, Янька не давал Степанку подняться с земли.
— Скворец, дай ему пинка! — скомандовал Янька подбежавшему другу.
На шум выбежала Варвара. Схватив Карабарчика за волосы, взвизгнула:
— Ах ты бездомник! Хозяйского сына бить? Бросив Степанка, Янька разбежался и, как молодой бычок, ударил Варвару головой в живот.
Та ахнула и присела на ступеньки крыльца. Ребята, воспользовавшись этим, стремглав бросились к своей избе.
— Вот мошенник, чуть с ног ведь меня не сшиб! Чистый разбойник!.. Степочка, не плачь. Приедет отец — мы их проучим! — запричитала Варвара, поднимая хныкающего Степанка.
У конюшни показалась Степанида, нагруженная ведрами.
— Ты своего разбойника прибери к рукам да алтайчонку встряску дай, а не то я сама их проучу, как хозяйского сына трогать! — напустилась на нее Варвара.
— Да ты что, Варвара Кузьмовна! — остановилась Степанида. — Ребята на дню могут десять раз подраться и помириться. Известно, дети, — добавила она мягко:
— Ты меня не учи! — Поднявшись на крыльцо, Варвара подбоченилась. — Покамест я здесь хозяйка. Не любо — можете убираться на все четыре стороны! Кормильцы у вас теперь с Пронькой есть! — продолжала она язвительно. — Яшку-мошенника с одного конца деревни пошлешь кошелем трясти, алтайчонка — с другого конца, вот вам и хлеб.
Степанида махнула рукой: — И ваш-то хлеб не слаще мирского, — и, возвысив голос, крикнула: — По ночам мы чужих лошадей не таврим 5, по тайге не разбойничаем!
Варвара ахнула и поспешно закрыла за собой дверь.
К вечеру из лесу вернулся Прокопий. Жена рассказала про ссору с хозяйкой, и работник нахмурился:
— Не надо было связываться с этой змеей! Осень теперь, куда пойдем? Да и Карабарчика оставлять здесь нельзя — заедят.
— А зачем мы его оставлять будем? Поедет с нами в Тюдралу. Перезимуем как-нибудь в старой избе.
— Я не об этом! — махнул рукой Прокопий. — Боюсь, как бы не уперся Евстигней насчет Карабарчика. Скажет: отдай, да и все. Моя, дескать, находка.
— Нет, я без найденыша с заимки не выеду! — заявила твердо Степанида. — Как жил, так пускай и живет у нас.
Прокопий покачал головой:
— Да мне и самому Карабарчика жалко, но с Евстигнеем разве договоришься?
Дня через два на заимку вернулся Евстигней. Приехал он ночью. Через час в окно избушки Прокопия кто-то постучал.
Работник вышел и узнал в темноте фигуру хозяина.
— Зайди ко мне сейчас, — хмуро сказал Зотников и направился к своему дому.
Работник последовал за ним.
В маленькой горенке горел тусклый огонек лампады.
— Садись! — Голос Евстигнея был суров. — Тут твоя баба развязала язык насчет таврежки алтайских лошадей… Так вот… — Он приблизил свое лицо к работнику и прошептал: — Если еще раз услышу, сгною вас обоих в остроге! Понял? — Лицо Евстигнея побледнело. — Кто видел? — Пальцы Зотникова впились в плечо работника. — Я тебя спрашиваю: кто видел?
Прокопий отодвинулся от Зотникова, сказал примирительно:
— Мало ли что болтают, не каждому слуху верь.