Где ты, Гдетыгдеты

Нос зеленый. 
Ноги сиреневые. 
Волосы красные. 
Руки синие. 
Живот желтый. 
Остальное не разберешь - в разводах. 
Вовка хотел закричать: "Я вам всем покажу! Вы у меня попляшете!" Но сказал только: 
- Ой, какой Вова... 
ЖЕРЕБЕНОК МИША ЗАТОСКОВАЛ 
Жеребенка Мишу очень огорчало то обстоятельство, что у него фамилии нет. Миша, и все. Была в этом деле какая-то тайна. 
Однажды жеребенок Миша подошел к милиционеру товарищу Марусину и спросил: 
- Скажите, пожалуйста, откуда у вас такая фамилия - Марусин? 
Милиционер улыбнулся, фуражку поправил. 
- Как откуда? У меня дочка Маруся. Значит, я чей? 
- Марусин, - догадался Миша. - Марусин папа. 
- Так точно. - Милиционер товарищ Марусин отдал жеребенку честь и пошел покупать новую куклу своей дочке Марусе. 
Жеребенок Миша затосковал. Был он один в городе Новгороде. Откуда ему фамилию взять? Но проезжавший мимо шофер помахал ему из кабины рукой. Крикнул: 
- Не горюй, жеребенок Миша, у тебя еще все впереди! 
Я ТЕПЕРЬ МИША РЕЧКИН 
Похудел жеребенок Миша. От размышлений похудел. И дома, и на улице все размышлял - чьим бы ему стать, чтобы фамилия у него была. 
Попугаев Вовка объяснил ему в насмешливом тоне: 
- Чего ты нос повесил? Не обязательно быть чьим-то. Можно быть каким-то. Я вот Попугаев, потому что я всех пугаю. Я очень страшный. А ты рыжий. Пусть и фамилия у тебя будет - Миша Рыжий. 
Но Мише такая фамилия не понравилась. "Чьим-то быть лучше", - думал Миша. 
Попугаев Вовка свое: 
- Можно по работе, которую делаешь. Например, Кузнецов. Или Моряков. Я, когда вырасту, буду Моряковым. Или Летчиковым. 
Вовка загудел, зарокотал, проломился сквозь кусты в сквере и налетел на дворника тетю Анфису, которая поджидала его с метлой. 
"По работе хорошо, - думал Миша. - Но чьим-то все равно лучше. И кузнец может быть чьим-то. Например, кузнец Антошкин. Или моряк Васин..." 
Так размышляя, поглядывал Миша по сторонам, все искал, чьим бы ему стать. Наконец неподалеку за городом среди полей и лугов набрел он на маленькую речку. Текла она в траве тихо и вся сверкала солнечными бликами. Как бы улыбалась. 
- Здравствуйте, - сказал Миша. - Как вас зовут? 
- Просто речка, - ответила речка... - Я безымянная. 
- А у меня фамилии нет, - пожаловался Миша. - Я просто Миша. 
Они помолчали. Речка поглядывала на Мишу солнечно и голубоглазо. И так стало Мише возле нее хорошо, что он вдруг сказал: 
- Хотите, я буду вашим? Мишей Речкиным буду. 
- Хочу, - ответила речка. И засмеялась. - А я твоей буду. Имя у меня тогда будет. Мишина речка. 
Им обоим стало очень приятно и весело. 
Потом Миша в город помчался. Прибежал к милиционеру товарищу Марусину. Крикнул: 
- Я теперь Миша Речкин! И у речки теперь имя есть. Теперь она Мишина. 
Милиционер товарищ Марусин подошел к карте своего района, карта у него на стене висела, сказал: 
- Покажи, которая. 
Жеребенок Миша долго искал свою речку, на карте ведь все иначе выглядит. Наконец показал: 
- Вот она! Маленькая-маленькая... 
Милиционер товарищ Марусин взял красный карандаш и написал где надо: "Мишина речка". 
Так и стало. И все ребятишки, и лягушата, и воробьи говорят: "Пойдем на Мишину речку..." 
А Миша теперь с фамилией. 
ЧТО ТАМ, ЗА ХОЛМОМ 
Жеребенок Миша вышел из города. Побежал по полю и увидел холм. 
"Интересно, - подумал жеребенок Миша. - Что там, за холмом?" 
Обогнул холм и увидел перед собой холм. 
"Интересно, - подумал он. - Что же там, за холмом?" 
Еще раз обогнул холм и опять увидел перед собой все тот же холм. 
Жеребенок Миша крепко задумался. 
- А может быть, холм для того и стоит, чтобы оно было - что-то там, за холмом. 
И когда Миша домой шел, то, оглядываясь, он видел холм. 
И оно было что-то там, за холмом. 
ПРО МЫШОНКА ТЕРЕНТИЯ 
Там же, в городе, проживал мышонок Терентий. 
Он разгуливал в красных трусиках, которые сшила ему прабабушка Агриппина. Трусики были большие - прабабушка шила на вырост. Мышонок Терентий мог бы спрятаться в них с головой - бездомные коты ни за что не догадались бы, что это он, мышонок Терентий. Конечно, о мышатах и составилось не очень лестное представление, как о существах робких, но справедливости ради нужно сказать, что встречаются среди них ребятишки отчаянные. 
МЫШОНОК ТЕРЕНТИЙ НАШЕЛ ВЫХОД 
Мышонок Терентий был сиротой. Бабушку его съел кот. Маму унесла сова. Папа ушел за сыром и не вернулся. Осталась у мышонка Терентия только прабабушка Агриппина. 
Прабабушка Агриппина знала все проходы под стенами Новгородской крепости, все каменные погреба, бездонные колодцы и множество других тайн. У всех щелей и трещин, которые вели наверх, она поставила мелом крестики. Это означало, что мышонку Терентию здесь проход запрещен. 
Но кому не хочется знать, что же там, наверху?! 
Мышонок Терентий приставал с этим вопросом ко всем встречным - даже к паукам и сороконожкам. Сороконожки, существа робкие, убегали. Мыши отвечали уклончиво. А пауки! Вместо разумного ответа они ворчали, пыхтели и даже фыркали. 
Один толстенный паук просто-напросто повернулся к мышонку спиной, подошел к стене и невежливо исчез. 
Мышонок очень удивился. Он знал, что толстые пауки могут лазать по тоненькой паутине, но чтобы они так невежливо исчезали в стене! 
Мышонок сунул свой нос в то место, где исчез паук. Нос тоже исчез. Мышонок сунул туда свою голову. 
- Ой, - сказал он. - Это, оказывается, щель! Про эту щель прабабушка Агриппина, наверно, не знает. Иначе бы она и ее пометила крестиком. 
Мышонок Терентий лез вперед без остановок. Нос его дрожал, потому что там впереди пахло чем-то неподземным. 
Щель повернула. Возникло сияние. В этом сиянии шагал мохнатый толстенный паук. Он казался громадным. 
Сияние все разрасталось, а паук уменьшался. 
Наконец сияние превратилось в свет, льющийся со всех сторон, а громадный мохнатый паук - в обыкновенное насекомое. 
Потом он и вовсе исчез. 
Потому что мышонок Терентий вдруг и сразу все вместе увидел: голубое небо, синюю-синюю реку, желтый песок, зеленую траву и почти малиновые стены крепости. 
Известно: кто сможет все это увидеть не по отдельности, а все сразу, тот непременно станет художником. 
- Какой восторг! - прошептал мышонок Терентий. - Это не описать словами. 
Мудрая прабабушка Агриппина сидела неподалеку в тени лопухов, глядела на своего правнука, вытирала глаза платочком и говорила сама себе: 
- Я знала. Я всегда знала, что он найдет выход. 
ПРИХОДИ КО МНЕ ЛЮБОВАТЬСЯ 
Ты чего глаза зажмурил! - спросил Попугаев Вовка. 
Мышонок Терентий повернул голову, но в глазах его все стояли голубое небо, синяя-синяя река, желтый песок, зеленая трава и почти малиновые стены крепости. 
- Восторг! - сказал мышонок Терентий. 
- Где? - Вовка глянул туда-сюда. Кулаки сжал - вдруг над ним шутят? Потом сказал: - Ага! Надел красные трусики и выставляешься. Да у меня пять красных трусов в комоде. 
- Ах! - сказал мышонок Терентий. - Разве об этом речь? Если бы я умел рисовать! Я бы нарисовал голубое небо, синюю-синюю реку, желтый песок и почти малиновые стены крепости с башнями. 
- Раз плюнуть. Пять минут на все дело, - сказал Попугаев Вовка. 
Мышонок Терентий оробел. Подтянул трусики к подбородку. 
- И все на уровне восторга? 
- Даже выше. - Попугаев Вовка надул живот до отказа. - Я уже сто картин нарисовал. Приходи ко мне любоваться. 
Мышонок Терентий обрадовался. Поблагодарил Вовку три раза. Спросил Вовкин адрес. 
- Я приду. Я приду непременно... 
Потом принялся смотреть в небо над башнями. Древние башни летели вверх в беспредельность. Синяя-синяя река косо падала вниз. Желтый песок сливался с рекой и отвесно уходил в глубину. 
- Это же только на первый взгляд все стоит на своих местах. А на самом-то деле все-все летит, - прошептал мышонок Терентий.