Призванные луной
— Знаю. Но они тебя убьют, если смогут.
Любовниками назывались два дерева, которые переплелись друг с другом у входа в небольшой каньон в десяти милях к северу от города. Я припарковалась рядом с двумя «лендроверами» старинного стиля, почти новым «Шевроле-Тахо» и внедорожником «хаммером» — дорогой версией. Чарльз, сын Брана, был гением финансов, и стае Маррока никогда не придется просить милостыню на углах. Когда я уезжала отсюда, у меня на счете в банке было десять тысяч долларов — результат минимальных инвестиций, сделанных под руководством Чарльза.
Я разделась в фургоне, выпрыгнула в снег, провалившись по колено, и захлопнула дверь. В горах было холодней, чем в Трое, и снег покрывала ледяная корка, которая врезалась в голую кожу ног.
Как можно быстрее я сменила форму. Было бы безопасней идти в человеческом облике, но у меня нет подходящей зимней одежды. Я вообще не знаю, какая одежда подходит для зимней прогулки в Монтане, а в форме койота я не очень реагирую на холод.
Я привыкла к запахам и звукам города. Лесные запахи не менее сильные, просто они другие: сосна, осина и ель вместо выхлопов, перегоревшего масла и людей. Я слышала отчетливый стук дятла и вдалеке — вой, слишком низкий, чтобы принадлежать лесному волку.
Снег, который продолжал идти, замел следы, но я продолжала их ощущать. Бран и его подруга Ли — оба терлись о куст белой сосны. Чарльз оставил след там, где поверхность прикрыта нависшим камнем. Как только мой нос учуял запахи, я обнаружила, что на насте, до того, как пошел свежий снег, остались отпечатки лап, и идти по ним было нетрудно.
Я остановилась, когда волчьи следы начали расходиться. Бран повел новых волков — их как будто трое, — а его сыновья Чарльз и Сэмюэль, а также Ли, свернули, надеясь отыскать добычу, чтобы гнать ее к остальным.
Мне необходимо было найти Брана, рассказать ему, что случилось, помочь Адаму, но вместо этого я пошла по следу Сэмюэля. Ничего не могла с собой поделать. С четырнадцати лет я была в него влюблена.
«Сейчас все совсем по-другому», — заверяла я себя, идя по крутому спуску, а потом поднимаясь на вершину холма, где снег был не такой глубокий, потому что его сметал ветер.
«Я была подростком, когда в последний раз его видела, — думала я. — С тех пор я с ним не разговаривала, и он не пытался со мной связаться. Тем не менее именно по его телефону я попросила о помощи. Даже не подумала позвонить кому-нибудь другому».
И тут я поняла, что лес за мной затих.
В зимнем лесу вообще тихо. Птицы, кроме свиристелей, дятлов, вроде того, что я слышала, и некоторых других, улетают на юг. Но в этой тишине было что-то зловещее, она была слишком тяжелой: кто-то крадется за мной.
Я не оглянулась и не побежала быстрее. Вервольфы преследуют тех, кто от них убегает.
Я не испугалась. Где-то здесь Бран, а Сэмюэль еще ближе. Я чувствовала запах земли и мускуса, который принадлежит только ему: ветер принес его ко мне. След, по которому я шла, проложен несколько часов назад. Должно быть, Сэмюэль возвращается по своему следу; в противном случае вервольф был бы слишком далеко, чтобы я могла уловить его запах.
Все новые волки — с Браном, а тот, кто меня преследует, один; если бы их было больше, я бы что-нибудь услышала. Поэтому я не беспокоилась о том, что новые волки могут убить меня, приняв по ошибке за койота.
Не думала я и о том, что мой преследователь — Чарльз. Было бы ниже его достоинство нарочно пугать меня. Сэмюэль любит розыгрыши, но ветер не лжет, говоря, что он где-то впереди.
Я была уверена, что это Ли. Она не станет меня убивать, на что бы ни намекал Карл, тем более когда Бран поблизости, но ранит, если сможет, потому что она меня не любит. Никто из женщин стаи Брана меня не любил.
Ветер, приносящий запах Сэмюэля, дул главным образом с запада. В той стороне растут молодые пихты, вероятно, заполняющие пустоту, образовавшуюся во время лесного пожара лет десять назад. Пихты расположены очень часто; меня это не задержит, а вот вервольф гораздо крупней меня.
Задней ногой я почесала за ухом, используя это движение, чтобы оглянуться. Никого не видно: значит, мой преследователь еще далеко. Я опустила ногу и бросилась к зарослям.
Волк за мной издал охотничий вой. Когда волк преследует добычу, им правит инстинкт. Если бы Ли могла рассуждать, она никогда бы не завыла, потому что ей немедленно отозвался целый волчий хор. Большинство волчьих голосов доносились с расстояния в милю и больше, но вой Сэмюэля прозвучал не далее ста ярдов передо мной. Я соответственно изменила направление и через заросли пробралась на другую сторону, где бежал Сэмюэль.
При моем появлении он мгновенно остановился — вероятно, ожидал увидеть оленя или лося — не койота. Не меня.
Сэмюэль большой, даже для вервольфа. У него белая зимняя шерсть, и глаза почти такого же цвета, ледяного бело-голубого — холоднее снега, по которому я бежала; этот цвет особенно поразителен на фоне черных колец вокруг зрачков. Мне хватило места, чтобы нырнуть под его брюхо и выскочить, так что он оказался между мной и преследователем.
Прежде чем у него возникла возможность что-нибудь сделать, кроме как с удивлением взглянуть на меня, появилась Ли, серебристо-золотистая охотница, по-своему такая же прекрасная, как Сэмюэль: свет и огонь по сравнению с его льдом. Она увидела Сэмюэля и неловко затормозила.
Вероятно, так увлеклась погоней, что не заметила его призыва.
Я видела, что Сэмюэль мгновенно узнал меня. Он наклонил голову и застыл. Да, он меня узнал, но я не могла определить, что он при этом почувствовал. Спустя несколько мгновений он повернулся и бросил взгляд на Ли.
Ли пригнулась и перевернулась на спину — хотя как жена Брана она стоит выше Сэмюэля. Ее поведение не произвело на него впечатления — он оскалил клыки и заворчал; низкий глубокий звук отозвался в моей груди. Словно в добрые старые времена: Сэмюэль снова защищает меня от стаи.
Ближе, чем раньше, завыл волк, и Сэмюэль прервал рычание, чтобы ответить. Он выжидающе посмотрел на север, и через несколько минут показались еще два волка. Первый цвета корицы с черными лапами. Он был немного крупнее даже Сэмюэля.