Греховные помыслы

– В хвосте поезда есть неплохая смотровая площадка, – небрежно заметил Крейг. – Когда мы поедим, тебе стоило бы туда пройти и пообщаться с молодежью.
– Я так и сделаю, дедушка. – Адди с аппетитом вонзила зубы в утиную ножку.
 
Глава 6
– Накинь что-нибудь на себя, – предложила бабушка, когда Адди собралась идти в хвостовой вагон. – А то можешь простудиться.
Выбрав розовый муслиновый шарф, Адди небрежно набросила его себе на плечи. Чтобы добраться до конца поезда, нужно было пройти через три вагона. В последнем ехала преимущественно молодежь. По воле провидения игроки в крикет расположились как раз напротив шестерых юных леди лет девятнадцати-двадцати, так что вскоре после начала путешествия оба купе «объединились».
Игнорируя восторженный шепот молодых людей и завистливые взгляды девиц, Адди проследовала к смотровой площадке. Прежде чем открыть дверь, она глянула в небольшое стеклянное окошко. На открытой платформе находилась большая группа людей. Некоторые сидели на деревянных стульях, другие стояли, держась за перила.
– На мой взгляд, здесь чересчур тесно, – пробормотала Адди и повернулась, чтобы уйти. Она уже прошла полвагона в обратном направлении, когда услышала сзади голос:
– Погодите, мисс Трент.
Обернувшись, Адди встретилась взглядом с Джоном Келли, который улыбался, обнажив ровный ряд крепких белых зубов.
– Что, тесновато? Я увидел вас через стекло.
– Да, это все еще в новинку. Надеюсь, я еще успею взглянуть на Австралию со смотровой площадки поезда.
– Не хотите зайти в наше купе, познакомиться с моими друзьями, мисс Трент?
– Кажется, ваши друзья сейчас очень заняты, – язвительно улыбнувшись, ответила Адди.
В этот момент они как раз проходили мимо двух купе с веселой молодежью.
– Не смей передавать им мои слова, Алиса! – кричала какая-то девушка. – Иначе я до конца жизни не буду с тобой разговаривать!
Из одного купе вылетела крикетная шапочка и исчезла на противоположной стороне.
– Я вас понимаю, – с улыбкой сказал Келли. – Сам-то я для этого слишком стар. Кажется, в другом конце вагона есть свободное купе. Может быть, пройдем туда и немного поболтаем?
– Если хотите, – пожала плечами Адди.
– А вы хотите? – посмотрев на нее, пожалуй, чересчур смело, спросил Келли.
– Ну… не знаю… – внезапно разволновавшись, начала Адди, но вспомнив недавний разговор с бабушкой, улыбнулась. – Да, мистер Келли. Я с удовольствием с вами поболтаю. – Она взяла его под руку, и они вместе пошли по вагону.
Найдя свободное купе, Келли сразу же открыл окно.
– Теперь здесь будет почти так же легко дышать, как на платформе, хотя обзор только с одной стороны.
– Зато именно с той, с какой надо, – возразила Адди. – Посмотрите, какой впереди замечательный дом. Похож на средневековый замок.
На вершине холма возвышалось массивное строение с двумя башнями по бокам, сложенное из темно-красного кирпича и окруженное рвом, за которым располагались сады. Вдоль всего фасада шла терраса с колоннами. Стены были увиты английским плющом.
– Кажется, будто здесь обитает какой-нибудь злой людоед или циклоп, – продолжала Адди.
– Или черный принц, – отозвался Келли.
Засмеявшись, оба высунулись в окно, провожая взглядом странное поместье до тех пор, пока оно не скрылось за горизонтом.
Потом начались расспросы.
– А что вы делаете, когда не играете в крикет?
– Как уже говорил вашему дедушке, я занимаюсь разведением и стрижкой овец в Уогга-Уогга.
– И какие у вас обязанности?
– Ну… я… – запинаясь, сказал он, – вообще-то меня нельзя назвать стригалем.
Производство шерсти Адди знала довольно хорошо. Ее прапрадед Сэмюэл Диринг основал одну из крупнейших овцеводческих империй и до сих пор семья получала от нее громадную прибыль.
– Вы загонщик?
Келли явно не понимал, о чем идет речь.
– Ну, то есть вы тащите овцу на стрижку? – попыталась ему помочь Адди.
– Н-нет.
Адди испытующе посмотрела на молодого человека.
– Вы явно и не сортировщик – это требует большого опыта, которого у вас, кажется, нет. – «Должно быть, он выполняет самую неквалифицированную работу – «метельщик», то есть подметает, когда стрижка окончена».
– По правде говоря, мисс Трент, я скорее подручный, – почесав затылок, со вздохом сказал Келли.
«Кажется, что-то проясняется», – решила Адди.
– А, так вы вообще не входите в число стригалей. Вы подсобник или объездчик?
– Вы попали в точку, – с явным облегчением подтвердил Келли. – Да, мэм, я подсобник.
«Какой скрытный молодой человек, – подумала Адди. – Что же, некоторые не любят говорить о себе», – и она сменила тему:
– А откуда вы родом? Моя семья из Сиднея, что в Новом Южном Уэльсе.
– Мои живут в Гленроувэне.
– Это в северо-восточной Виктории?
– Ага, у моей мамаши там маленькая гостиница. Для пастухов и погонщиков скота. Мы с двумя братьями ей помогаем.
– Как же вы управляетесь? – недоуменно спросила Адди. – От Уогга-Уогга далеко до Гленроувэна.
Келли покраснел.
– Я помогал ей до того, как начал работать на ферме. А вы, мисс Трент? Только не говорите мне, что ваш дедушка, этот приветливый старый джентльмен, в родстве со знаменитыми Макдугалами – богатейшей в стране семьей.
– Мне не нравится, когда нас называют знаменитыми, и дедушке тоже, – чувствуя себя неловко, ответила Адди. – Но его действительно зовут Крейг Макдугал.
– Черт побери! – Келли буквально разинул рот. – Простите, мисс Трент, – поспешно сказал он, – для меня это просто потрясение. Я имею в виду, он очень просто держится, совсем не надутый и не высокомерный.
– Да, как и все остальные Макдугалы или Тренты. Дедушку сослали в Австралию в возрасте четырнадцати лет – за то, что он украл булку хлеба, чтобы накормить голодных сестер.
– Надо же – бывший арестант, как мои мама и папа! – с удивлением воскликнул Келли. – Трудно поверить, что такой человек был заключенным. – Глаза молодого человека засверкали. – Говорите, за булку хлеба? Наверно, англичане относятся к шотландцам не лучше, чем к ирландцам. Проклятые англичанишки! Убили двух моих дедов и трех дядей. Мать и отец попали сюда за то, что участвовали в демонстрации сельскохозяйственных рабочих, требовавших земельной реформы. Отец умер после того, как его избили выродки-надзиратели. Он оставил маму с восемью детьми, – с горечью добавил парень. – Мне тогда было одиннадцать лет.
– Как это ужасно, Джон! – с сочувствием сказала Адди. Она слышала много подобных историй от своего дедушки, который рассказывал ей об исправительной системе первых лет колонизации, когда солдаты и надзиратели с бесчеловечной жестокостью относились к несчастным узникам – таким же людям, как и они. Самого деда безжалостно высекли за то, что он ударил своего соперника, добиваясь благосклонности Аделаиды Диринг.
Адди рассказала Келли об этом.
– Боже мой! – воскликнул тот, явно пораженный историей о внезапно вспыхнувшей любви между юным каторжником и богатой наследницей. – И после этого ваша бабушка все-таки вышла замуж за Джона Блендингса!
– Она думала, что дедушки нет в живых. А дядя Джон обращался с моей мамой и дядей Джейсоном как со своими родными детьми.
Скептицизм Келли так и не развеялся.
– Все равно я не понимаю, как потом ваш дед мог подружиться с этим Блендингсом. Тот человек кажется мне настоящим подонком – прошу прощения, мисс.
– Не стоит извиняться, мистер Келли. Поверьте, я слышала выражения и покрепче. Что же касается Джона Блендингса – упокой, Господи, его душу – он вовсе не был плохим человеком. А мой дедушка великодушен и очень мудр Его великодушие было, кстати, вознаграждено – впоследствии он с Джоном Блендингсом создал несколько совместных предприятий, которые принесли большую прибыль.
Келли недоуменно покачал головой.
– Такие вещи я никогда не смогу понять. Между богатыми и бедными все-таки большая разница – это два разных мира.