Зеркало старой ведьмы
– Вон там, – Боня указующе вытянул руку, – гора и замок на ней. Видишь?
Тим видел.
Сторожевая гора вовсе не была горой. Скорее, она походила на черный узловатый палец: оплывший каменный перст с гранитными подтеками и глубокими трещинами острым замковым когтем уткнулся в облака. Черные грозовые тучи хороводом плыли над вершиной горы, щетинясь нитками молний. Далекий гром жестяным шелестом иногда прерывался сквозь разнобойный стрекот кузнечиков.
– Ну вот, – Бонифаций угрюмо повернулся спиной к Сторожевой горе, неторопливо принялся обтирать Люпу свежей влажной травой, – прибыли. В самое, можно сказать, логово… Сейчас приведем себя в порядок и пойдем. Сомкнутым строем и с боевой песней, – пошутил он. Но Тим явственно услышал в голосе Хозяйственного непривычные ему нотки. Нотки едва сдерживаемого страха.
– Боня, – Тимыч обнял Хозяйственного, боднул его головой в живот, – неужели ты, прославленный рыцарь, боишься вздорной полоумной старухи?
– Боюсь, – сознался рыцарь, – очень боюсь. Не хочу больше ни в кого превращаться! А такое запросто может статься. Она, Лурда, хоть и старуха, но ведьма.
– Я думал, ты больше всего страшишься Ревизора, – хитро улыбаясь, подначил Тим, – неужели подземное волшебство ошиблось?
– Не ошиблось, – мотнул головой рыцарь. – Действительно, больше всего я боюсь Королевского Ревизора. После него я больше всего боюсь Лурды.
– Ну а после Лурды? – полюбопытствовал Тим.
– Зубных врачей, – не задумываясь, ответил Боня. Потом сообразил, что сказал, и с хохотом упал в траву; Тим свалился рядом, дрыгая ногами от смеха. Только Люпа никак не отреагировала на непонятные ей слова Хозяйственного. Она не знала, кто такие зубные врачи.
Глава 6
Волшебник и ведьма
Путь до Сторожевой горы прошел без всяких приключений, никаких магических ловушек больше не встретилось. И никакой живности тоже, даже мышей или лягушек. У Тимки создалось впечатление, что кроме них самих и сверчков в долине никого больше не было.
– И это хорошо, – подвел итог Бонифаций, распрягая Люпу, – значит, никто на мою лошадку не позарится. Не съест то есть. Так что жди нас, Люпа… Сколько сможешь – жди. Ну а если мы вдруг не вернемся, то дорогу домой ты знаешь, – он похлопал лошадь по крупу. Люпа укоризненно посмотрела на Хозяйственного: мол, что за ерунду несешь – «не вернемся»!
Пока Хозяйственный беседовал с лошадкой, Тим обследовал большую, высотой в три его роста, утопленную в камни железную дверь. Эту дверюгу он приметил издалека, еще на подъезде к самой горе. Когда-то дверь была старательно замаскирована под черную поверхность горы, но за столетия покрывающие ее камни и горная смола обвалились во многих местах, оголив светло-серую поверхность металла с блестящими головками клепок на ней. Тимыч старательно, чуть ли не тыкаясь лицом в смолу, осмотрел дверь где только смог, в поисках замочной скважины или тайной кнопки. Но ничего не нашел.
– Как поиски? – Боня подошел к мальчику.
– Ничего нет, – удрученно ответил Тим, – ни рычажков, ни кнопок, ни дверного звонка. Надо ломать.
– Ломать? – Хозяйственный оценивающе оглядел дверь. – Здесь работа для десяти дюжих мужиков с ломами и кувалдами! На весь день, с утра до вечера. Нет, надо думать, – он закусил ус и уставился на камуфляжные камни стеклянным взглядом.
– Чего там думать, – Тим открыл наплечную сумку и достал из нее пузырек со «всесилом». Мальчик откупорил бутылочку и, зажмурясь, сделал добрый глоток: как ни странно, мерзко-зеленый отвар имел очень приятный вкус. Что-то вроде пепси-колы, только без газа.
Тимыч с трудом удержался от еще одного глотка, воткнул пробку на место и кинул бутылочку в сумку.
– Посторонись, – он легонько оттолкнул Хозяйственного от двери; Боня с криком отлетел в сторону метра на два, словно его верблюд лягнул.
– Ты чего? – возмущенно спросил рыцарь, поднимаясь из травы и потирая бок. – Зачем меня дубинкой огрел?
Тим не ответил – он и сам был удивлен. Отвар действовал, хотя мальчик не почувствовал в себе никаких изменений! Совершенно никаких.
– Вот чего! – Тимыч подошел к двери и, особо не целясь, размахнулся и изо всей силы стукнул кулаком в серый металл. Кулак словно воткнулся в теплый пластилин, с секундной задержкой застрял в толстом листе железа и вышел с другой стороны двери; заклепки вокруг дыры с громкими щелчками вылетели со своих мест.
Тим выдернул руку, с изумлением уставился на проделанную им рваную пробоину – металл по краям отверстия порвался и ощутимо нагрелся.
– Ну ты даешь, – пробормотал Боня, осторожно трогая пальцем горячую зазубрину, – с ума, что ли, сошел? Говорят, сумасшедшие очень сильные.
– Сам ты псих, – огрызнулся Тим, – я отвара «всесила» напился. Не мешай работать, – он стал в боксерскую стойку и принялся бить кулаками в дверь. Железо под его ударами стонало и хлюпало; обрывки металла, клепки, брызги смолы и осколки камней с визгом уносились прочь. Боня резво отбежал в сторонку, спрятался за повозку – стоять сейчас рядом с Тимом было попросту опасно для жизни.
– Ки-йя! – Тимыч неловко подпрыгнул и напоследок врезал ногой по решету, в которое превратилась дверь: останки железной преграды с хрустом лопнули. Глухо звякая, обломки двери осыпались мальчику под ноги.
– Вот так. – Тим отряхнул ладони. – Десять мужиков, с ломами… Скажет еще! Тут работы было-то на три минуты.
– Обалдеть можно. – Боня подошел к дверному проему, заглянул внутрь. – Теперь я понимаю, почему балаганщики рецепт «кремень-травы» никому не открывают. Опасная, брат, штука – отварчик этот.
– Пошли? – Тим кивнул на черное отверстие хода.
– Момент. – Боня расстегнул Тимкину сумку, достал из нее драконий стаканчик. – Надо Шута сюда затребовать. Он нам очень даже может понадобиться. Как специалист по замковым ходам-переходам.
Хозяйственный несколько раз позвал Каника. Не получив ответа, он заглянул в стаканчик, после молча передал его Тиму. Мальчик вгляделся в полумрак драконьей пещеры: на кресле возле камина стоял фанерный щит с наспех сделанной углем корявой надписью: «Полетел вместе с Шутом вам на подмогу. Скоро буду». Тимыч спрятал стаканчик в сумку.
– Разве Каник умеет летать? – удивленно спросил он Боню. – У него, как я помню, и крыльев-то нет.
Хозяйственный пожал плечами.
Тимыч перешагнул обломки, нырнул в душную темноту хода. Позади, чертыхаясь, шел Боня – он сослепу, не привыкнув к полумраку после яркого света, приложился лбом к каменной сосульке, свисавшей с потолка. Тимка остановился и огляделся: потолок пещеры сплошь порос такими сосульками, большими и маленькими.
– Эти штуковины называются сталактитами, – мальчик ткнул пальцем в потолочный рог, о который боднулся Хозяйственный.
– Мне от этого не легче, – пробурчал рыцарь, потирая лоб. – Надо Нигу засветить, а то чего доброго вовсе лоб расшибешь! Не дойдя до Лурды.
– Видно, мы попали в черный ход, – предположил Тим, – запасной лаз, так сказать. Им тыщу лет никто не пользовался.
– Очень, очень черный ход, – согласился Боня, доставая Нигу. – Они, волшебники, наверняка им никогда не пользовались! Да и то, к чему ноги по ступенькам бить, когда через зеркала запросто шастать можно… Или на ковре-самолете прямиком из окна.
Нига вспыхнула, как только Хозяйственный вынул ее из мешка.
– Ба! Знакомые места, – обрадовалась она. – Я здесь как-то раз была! Олаф меня тогда вместо фонаря использовал, как вы сейчас. Только теперь тут очень грязно и запущенно стало. Никакой уборки ведьма не делала!
– Ага, – обрадовался Тим, – в таком случае подсказывай, куда нам дальше.
– Туда, – Нига стрельнула острым лучиком в глубину пещеры, – там лестница. Крутая, винтовая!
Проход к винтовой лестнице оказался завешан многочисленными занавесями старой паутины, плотной и грязной – Боне пришлось помахать мечом, очищая от нее путь.
Каменные брусы ступенек, скользкие от слежавшейся пыли, были вмурованы в стены и бесконечным серпантином уходили ввысь, теряясь во мраке.