Парадоксы любви

– Не будь брюзгой, – ответил Энтони, приподнявшись, чтобы помочь виновнице торжества сесть за их столик.
– Привет, ребята. Извините, но я ориентируюсь в Чайнатауне куда хуже вас. Еле нашла этот ресторан.
Мэри удивленно вскинула брови.
– Ты шутишь? Я ведь тебе раз десять объяснила и нарисовала план.
Габриэла пожала плечами.
– А я все равно блуждала по узким кривым улочкам. – Она заглянула в тарелки друзей. – Господи, что вы такое едите?!
– Решили немного перекусить до твоего прихода, – пояснил Энтони. – Обычные китайские пельмени.
Габриэла наморщила нос.
– Извините, но выглядят они не очень аппетитно.
– Зато на вкус – пальчики оближешь. – В доказательство своих слов Мэри тут же подхватила палочками один пельмешек и бросила его в рот. Судя по восторженному выражению ее лица, на вкус пельмени и впрямь были лучше, чем по виду.
– Если мы больше никого не ждем, то можем сделать основной заказ, – заметил Энтони.
– Давайте. Дэвид позвонил и сказал, что они с Моникой не смогут прийти, – ответила Габриэла.
– Не очень-то и хотелось! Вернее с Дэвидом бы я с удовольствием пообщалась, но с его женушкой… – Мэри доела свои пельмени.
– Надеюсь, вы никуда не спешите?
– Габи, ты шутишь? – Похоже, Энтони был даже обижен ее вопросом. Словно Габриэла оскорбила его одним предположением о том, что они с Мэри могут куда-то торопиться.
– А ты, Мэри?
– Полностью свободна. Рэй обещал уложить Чарли спать. У него все равно лучше получается рассказывать ему сказки.
– Здорово. Тебе очень повезло с Рэем, – без тени зависти сказала Габриэла.
– Тебе могло повезти не меньше… с Дэвидом или с Энтони, например. Если бы ты вышла замуж, то никуда бы не вздумала переезжать. Осталась бы в Сан-Франциско. В самом прекрасном городе земли. Кроме того, тебя здесь любят. – Как ни силилась Мэри улыбнуться, ее глаза были на мокром месте.
– Я знаю, – тихо ответила Габриэла.
Энтони сидел мрачнее тучи. Сегодня он не шутил и не рассказывал по своему обыкновению анекдоты. Неужели он потеряет Габриэлу навсегда? А что он мог поделать? Переезд в Нью-Йорк и впрямь сулил большие перспективы. Отговаривать любимую женщину из эгоистичных соображений недостойно.
– Ты ведь будешь нам писать и звонить?
– Конечно, Мэри. Обещаю.
– Каждую неделю?
– Как минимум. К тому же я перебираюсь не на другой край земли. Вы всегда сможете прилететь ко мне в гости.
– Когда твой самолет? – деловито спросил Энтони.
Габриэла пожала плечами.
– Вылечу завтра поздним вечером или утром послезавтра.
– Так скоро! – воскликнула Мэри, словно впервые об этом слышала.
– Мне нужно сдать ключи от квартиры агенту.
– Ты уладила все дела с жильем?
Габриэла кивнула.
– Да. Составила доверенность на имя своего агента. Он уже вроде нашел покупателей. Часть мебели отвезла родителям. В общем-то, вещей оказалось куда меньше, чем я предполагала. Даже обидно: почти тридцать – а ничего особо ценного не накопила. Половину – на свалку, а вторая половина с легкостью уместилась в два чемодана.
– Габриэла, как я буду скучать! Не представляю, как обойдусь без твоих советов.
– Не преувеличивай, Мэри. У тебя теперь есть Рэй…
– Конечно. Только с Рэем не обсудишь новый наряд Дженифер Лопес и не погуляешь по магазинам.
– Я тоже буду скучать, – грустно ответила Габриэла.
– Ты точно все решила? Может быть…
– Никаких «может быть», – категорично ответила Габриэла.
– Неужели уже ничто не способно изменить твое решение? – спросил Энтони, посмотрев ей в глаза.
Габриэла отрицательно покачала головой. Сил произнести вслух слово «нет» не нашлось.
– Давайте же повеселимся напоследок, как в былые времена. Вместо того чтобы грустить, порадуемся, что судьба свела нас троих и подарила массу замечательных воспоминаний! – предложила Габриэла наигранно веселым голосом. – Что там пьют китайцы для поднятия духа?
Все утро следующего дня у Габриэлы нестерпимо болели голова и желудок. Оставалось только позавидовать здоровью китайской нации, придумавшей столь своеобразные блюда и напитки. Хорошо, что в офис «Бэби трэвел» сегодня не нужно идти. А уж оставшиеся вещи она соберет и в таком плачевном состоянии. Подумать только: Мэри и Энтони каждый день питаются китайской лапшой и пельменями, щедро посыпанными острыми специями… и при этом не испытывают никакого дискомфорта! Видимо, травят свой организм малыми порциями. Как известно, Наполеон из-за опасения быть отравленным регулярно принимал малые дозы мышьяка.
Габриэла осмотрела опустевшую квартиру. Без мебели она казалась довольно просторной и даже больше ей нравилась. Почему только она раньше не додумалась выбросить старый платяной шкаф, доставшийся ей еще от бабушки?
Телефонный звонок вывел ее из состояния задумчивости. Это был Дэвид Росс.
– Привет. Как дела?
– Так себе.
– Что-то случилось?
– Ну, не считая того, что с завтрашнего дня я начинаю новую жизнь – в незнакомом городе, в окружении чужих людей… все по-прежнему.
– Как всегда, не теряешь чувства юмора, – отметил Дэвид.
– Надо же хоть что-то сохранить от прежней жизни.
– Извини, что мы с Моникой вчера не смогли прийти на твой прощальный вечер.
– Я понимаю.
– Моника устроила скандал и закатила самую настоящую истерику. Не поверишь, но сейчас я напоминаю Брюса Ли. У меня тоже через всю щеку – живописные царапины.
– О, Моника пустила в ход коготки? – со смехом спросила Габриэла.
– Не смешно.
– Извини. Я не хотела тебя обидеть. Однако ты сам женился на ней. Никто тебя не неволил.
– Ты ведь знаешь, кого я хотел взять в жены.
– Дэвид! – строго оборвала его на полуслове Габриэла.
– Молчу-молчу. Так ты все-таки улетаешь?
– Да. Ночью или утром.
– Ничто не заставит тебя изменить решение?
Габриэла рассмеялась. Ну вот. Энтони вчера спрашивал о том же. Все мужчины мыслят одинаково, а потом критикуют женскую логику. Понятие абсолютно вымышленное, придуманное самими же мужчинами.
– Дэвид, ты звонишь из дома? – обеспокоенно спросила Габриэла, вспомнив о недремлющем оке ревнивой Моники. – Не хотелось бы улететь в Нью-Йорк с расцарапанной физиономией.
– Нет, конечно. С работы. Думаешь, я смог бы с тобой спокойно поговорить, если бы за спиной у меня стояла Моника? Последнее время ее ревность переходит все границы. Она контролирует мои телефонные разговоры, встречи…
– Ревность – обратная сторона любви, – философски заметила Габриэла, присев на стоявший рядом чемодан. Разговор обещал быть долгим, а стульев в квартире уже не осталось.
– Я, собственно, звоню по другому поводу. Ко мне тут зашел друг… и он жаждет с тобой пообщаться.
– Да? Я его знаю? – озадаченно спросила Габриэла. Неужели с кем-то из своих знакомых она еще не успела попрощаться и о ее отъезде узнали от третьих лиц?
– Помнишь тот день, когда мы гуляли по парку Голден-гейт… а потом поссорились в японском садике? Мы сидели на скамейке напротив пагоды… Я тогда вел себя как полный идиот – и все испортил.
– Дэвид, ты ведь знаешь, что дело было не только в той прогулке. Кризис назревал давно.
Дэвид вздохнул и продолжил:
– Да… Так вот мой друг видел нас тогда. Ты ему очень понравилась. Можно сказать, запала в душу. Мы познакомились с ним сравнительно недавно, но удивительно быстро сблизились настолько, что сейчас я уже считаю его одним из лучших друзей. Мы поразительно похожи и духовно близки. Редкая удача.
– Я не понимаю, Дэвид, к чему ты мне все это рассказываешь, – призналась Габриэла, с трудом пытаясь уследить за ходом мысли собеседника.
– У нас с ним случайно зашел разговор о тебе.
– Случайно, значит? – язвительно спросила она. – Ты со всеми своими друзьями обсуждаешь знакомых женщин?
– Должен же я был как-то объяснить свое мрачное настроение.
– Вот не думала, что вызываю у тебя исключительно негативные эмоции, – шутливо сказала Габриэла.