Второй гонг

— Миссис Личэм Роше и мистер Барлинг спустились позже, сэр.
— А мисс Кливз?
— Мне думается, сэр, мисс Кливз находилась в гостиной.
Пуаро задал еще несколько вопросов и отпустил дворецкого с напутствием пригласить мисс Кливз.
Та явилась незамедлительно, и Пуаро смог рассмотреть ее уже в свете откровений мистера Барлинга. В белом атласном платье с приколотой к плечу розой она была решительно прекрасна.
Внимательно наблюдая за девушкой, Пуаро объяснил ей причину своего появления в Личэм Клоуз, однако, кроме вполне естественного удивления, он не обнаружил на ее лице никаких признаков беспокойства. О Маршалле она говорила равнодушно, хоть и тепло, и только упоминание о Барлинге заставило ее оживиться.
— Этот человек мошенник, — резко заявила она. — Я говорила отцу, но он и слышать ничего не хотел, упорно продолжая препоручать свои деньги заботам этого сомнительного господина.
— Мадемуазель… вам жаль вашего отца? Она пристально взглянула на Пуаро.
— Конечно. Просто современная молодежь, мосье, не любит показывать своих чувств. Но старика я любила. Хотя, наверное, так для него даже лучше.
— Лучше?
— Да. Не сегодня-завтра его все равно посадили бы под замок. В нем стремительно росло убеждение, что последний из Личэмов Роше поистине наделен Божьей благодатью.
Пуаро задумчиво кивнул.
— Понимаю, понимаю, явные признаки умственного расстройства. Кстати, какая очаровательная у вас сумочка! Позвольте взглянуть. Эти шелковые розочки… прелестно! Так о чем я? Ах да, вы слышали выстрел?
— Да, только я думала, это машина, или кто-то охотится, или что-то еще.
— Вы находились тогда в гостиной?
— Нет, я была в саду.
— Понятно. Благодарю вас, мадемуазель. Что, если следующим пригласить мистера Кина?
— Джеффри? Я пришлю его вам. Кин держался настороженно, но был явно заинтересован.
— Мистер Барлинг рассказал мне, почему вы здесь. Не представляю, что такого полезного я могу рассказать, но, если все же могу…
— Меня интересует только одна вещь, мосье Кин, — прервал его Пуаро. — А именно, та, которую вы подняли с пола, когда мы подошли к дверям кабинета.
— Я… — Кин вскочил было с кресла, но тут же уселся обратно.
— Не понимаю, о чем вы, — равнодушно сказал он.
— Думаю, понимаете, мосье. Вы шли за мной, я знаю, но один мой знакомый говорит, что у меня есть глаза на затылке. Вы подобрали что-то с пола и положили это в правый карман своего пиджака.
Повисла пауза. На приятном лице Кина отчетливо проступила растерянность. Наконец он решился.
— Выбирайте, мосье Пуаро, — предложил он, наклоняясь к столу и выворачивая из кармана мундштук, носовой платок, крохотный шелковый бутон розы и небольшой спичечный коробок.
После секундной заминки Кин добавил:
— По правде говоря, это был он… — он поднял со стола спичечный коробок. — Должно быть, обронил раньше.
— Не думаю, — отозвался Пуаро.
— Что вы хотите этим сказать?
— То, что сказал. Мосье, я человек метода, человек порядка, я, наконец, не выношу беспорядка. Окажись на полу спичечный коробок, я заметил бы его и поднял. Спичечный коробок таких размеров! Безусловно бы увидел. Нет, мосье, думаю, это было что-то гораздо меньшее, вот как, например, это.
Он взял крохотный шелковый бутон.
— Кажется, это от сумочки мисс Кливз? После мгновенной заминки Кин со смехом подтвердил догадку.
— Да, точно. Она… дала мне его вчера вечером.
— Ясно, — проговорил Эркюль Пуаро, и в этот момент дверь открылась, пропуская высокого белокурого мужчину в простом костюме.
— Кин, да что же это? Личэм Роше застрелился? Дружище, я этому не верю. Этого просто не может быть.
— Позволь представить тебе мосье Пуаро, — сказал Кин, заставив вошедшего вздрогнуть. — Он все тебе объяснит. С этими словами он вышел, громко хлопнув дверью.
— Мосье Пуаро! — с крайним воодушевлением воскликнул Джон Маршалл. Страшно рад познакомиться. Какая удача, что вы здесь оказались! Личэм Роше ничего не говорил мне о вашем приезде. Знаете, сэр, я ведь ваш горячий поклонник.
Пуаро подумал, что начало совершенно обезоруживающее, как, впрочем, и сам молодой человек, молодость которого, учитывая седые волосы на висках и прорезавшие лоб морщины выражалась, больше, в мальчишеском голосе и поведении.
— Полиция…
— Уже здесь, сэр. Я с ними и приехал, узнав о случившемся. Их, кстати, это не особенно и удивило. Нет, понятно, конечно: с головой последнее время у него было совсем скверно, но все же…
— Все же вы удивлены, что он совершил самоубийство?
— Честно говоря, да. Не представляю… точнее, сомневаюсь, чтобы Личэм Роше мог представить, как это мир сможет обойтись без него.
— Насколько я понял, в последнее время у него возникли некоторые денежные проблемы? Маршалл кивнул.
— Он играл на бирже. Какие-то сомнительные затеи Барлинга.
— А нет ли у вас причин думать, — вкрадчиво спросил Пуаро, — что мосье Личэм Роше подозревал вас в махинациях с отчетностью?
Пораженный до глубины души Маршалл глупо вытаращился на Пуаро. Он выглядел настолько комично, что Пуаро не сдержал улыбки.
— Вижу, вы совершенно потрясены.
— Да уж. Какое нелепое предположение!
— Хорошо. Еще вопрос. Не подозревал ли он вас в желании увести его дочь?
— О, так вы уже знаете о нас с Ди? Он смущенно засмеялся.
— Стало быть, это правда? Маршалл кивнул.
— Только старик знать об этом не знал. Ди не разрешила ему говорить и, думаю, была права. Он бы взорвался, как… праздничный фейерверк, а я тут же бы вылетел с работы. Тут уж никаких сомнений.
— И что же вы думали делать?
— Ну, честно говоря, сэр, я-то как раз особенно и не думал. У нас это делает Ди. Она сказала, что все устроит. Ну, и еще я искал другую работу. Если бы нашел, тут же бы ушел с этой.
— Тут же бы женились, а мосье Личэм Роше тут же бы лишил мадемуазель Диану всякого содержания. А она, как бы это сказать, к этому привыкла.
Маршалл выглядел несколько смущенным.
— Ну, я постарался бы заработать их для нее, сэр. В этот момент в комнату вернулся Джеффри Кин.
— Полицейские уезжают, мосье Пуаро, и хотели бы вас видеть.
— Merci. Сейчас приду.
В кабинете его ожидали рослый инспектор и полицейский врач.
— Мистер Пуаро? — осведомился инспектор. — Наслышаны о вас, сэр. Я инспектор Ривз.
— Вы крайне любезны, — ответил Пуаро, пожимая ему руку. — Мое сотрудничество вам, вероятно, без надобности. Не правда ли?
Он коротко рассмеялся.
— Только не в этот раз, сэр. Никаких проблем. — Стало быть, случай совершенно ясный? — уточнил Пуаро.
— Абсолютно. Окно и дверь заперты, ключ от нее — в кармане покойного. В последнее время странности в поведении. Никаких сомнений.
— И все вполне… естественно? Врач хмыкнул:
— Ну, разве… Это в какой же позе ему нужно было стреляться, чтобы пуля попала в зеркало! Впрочем, самоубийцы народ странный.
— А вы нашли пулю?
— Да, вот она. — Врач протянул ему пулю. — Лежала у самой стены под зеркалом. Пистолет принадлежал покойному и всегда хранился в ящике стола. Что-то, конечно, подтолкнуло беднягу к такому концу, но что именно, мы, боюсь, никогда уже не узнаем.
Пуаро кивнул.
Тело перенесли в спальню, полицейские уехали. Пуаро стоял у входной двери, провожая их взглядом, когда какой-то шум заставил его обернуться. Прямо у него за спиной топтался Гарри Дэйлхаус.
— У вас случайно не найдется фонаря, друг мой? — осведомился у него Пуаро.
— Да, сейчас принесу.
Вернулся он не только с фонарем, но и с Джоан Эшби.
— Можете пойти со мной, — милостиво разрешил им Пуаро.
Выйдя из дому, он обогнул его справа и остановился у окна кабинета. От дорожки окно отделяли около шести футов газона. Пуаро наклонился и принялся водить лучом света по траве. Потом выпрямился и покачал головой.
— Нет, — сказал он, — не здесь…
Внезапно он смолк и застыл на месте. По бокам газон окаймляли широкие полосы цветочных клумб. Все внимание Пуаро сосредоточилось на правой, где росли астры и георгины. В свете фонаря на рыхлой земле отчетливо виднелись следы.