Выпуск II. Том 3

В бар, легок на помине, вошел Редферн и мистер Блатт быстро переменил тему.
— Ну так вот, парусный спорт у побережья — лучшего занятия я не знаю!
Он сделал вид, что только что заметил Редферна.
— Здорово, Редферн! Что вы будете пить? Сухой мартини? Отлично! А вы, месье Пуаро?
Детектив поблагодарил и отказался.
— Я присоединяюсь к вашему мнению, Блатт, — сказал Редферн, усаживаясь. — Парусный спорт — самый лучший спорт в мире, — и мне бы хотелось побольше заниматься им. Когда я был мальчишкой, одним из моих любимых удовольствий было кататься неподалеку отсюда на маленькой лодке, вдоль берега…
— Значит, вам хорошо известна эта местность? — спросил Пуаро.
— Еще бы! Я бывал здесь еще до постройки отеля. На берегу залива Лезеркомб стояло в ту пору лишь несколько рыбацких хижин, а на острове — старый дом с обвалившейся штукатуркой, двери и окна которого были всегда закрыты.
— Он находился на месте отеля?
— Да, но в нем уже много лет никто не жил, и он разваливался на куски. Ходили слухи, что из него в грот Гномов ведет подземный ход. Сколько времени мы потратили на его поиски!
Хорас Блатт опрокинул свой стакан, выругался и, вытирая брюки, спросил:
— Что это еще за грот Гномов?
— Как, вы не знаете? — удивился Патрик — Он находится у бухты Гномов, и вход в него запрятан в скалах так, что его трудно найти. Начинается он с узкой расщелины, куда с трудом можно протиснуться, а внутри помещение расширяется. Представляете себе восторг попавшего туда мальчугана! Мне показал его один старый рыбак, но я думаю, что теперь и рыбаки не знают, где он. На днях я попросил одного из них показать мне бухту Гномов, и он не смог мне ответить.
— А что это за гномы? — поинтересовался Пуаро.
— Не забывайте, месье Пуаро, что мы находимся в Девоне, — ответил Патрик. — Это край легенд. В Шипсторе тоже есть грот Гномов. Выходя из него, там надо оставить булавку в дань этим «полевым» домовым.
— Очень курьезно, — заметил Пуаро.
— В этом краю бродит множество историй о гномах и домовых. Вам покажут курганы, где они держат совет, и фермеры, возвратившись домой после веселого проведенного вечернего застолья, совершенно серьезно рассказывают, что по дороге их дразнили гномы.
— По-моему, это означает, что они здорово заложили за воротник! — вмешался Хорас Блатт.
Пуаро улыбнулся и сказал:
— Вы даете слишком прозаичное объяснение. Легенды следует уважать.
Посмотрев на часы, Блатт встал.
— Извините меня, — сказал он, — но я иду ужинать. Меня интересуют пираты, а не гномы, Редферн!
— Ступайте, — откликнулся Редферн. — Надеюсь, что гномы отомстят и будут сегодня ночью дергать вас за ноги!
Блатт ушел, и Пуаро заметил:
— Для человека, одолеваемого демонами наживы, мистер Блатт, на мой взгляд, обладает весьма романтическим воображением.
— Это объясняется, видимо, тем, что его ум еще не достиг полного развития, — с полной серьезностью ответил Редферн. — Таково мнение моей жены. Подумайте только, он как подросток не читает ничего, кроме детективных романов и рассказов о диком Западе!
— Вы считаете, что у него умственный возраст подростка?
— А вы разве так не считаете?
— Я его слишком мало знаю.
— Должен сказать, что я его знаю не лучше, — признался Редферн. — Я с ним два раза выходил в море, но быстро заметил, что он на воде не любит быть в компании и предпочитает оставаться один.
— Это довольно странно. На суше у него совсем другие вкусы.
— Что верно, то верно, — рассмеялся Редферн. — Нам с огромным трудом удается избавиться от его предприимчивости. Дай ему волю, это место быстро бы превратилось в нечто среднее между Маргейтом [5] и Ле Туке..
Пуаро промолчал, внимательно изучая лицо своего собеседника. Это было лицо счастливого человека. Внезапно Пуаро произнес:
— У меня впечатление, мистер Редферн, что жизнь кажется вам прекрасной!
Патрик удивленно взглянул на него.
— Конечно, — ответил он. — А разве это не так?
— Да, так! И вы правы, наслаждаясь ею. Я вас поздравляю.
— Спасибо, — улыбнулся Патрик.
Пуаро выждал, а потом сказал:
— А теперь, как человеку, которому намного больше лет, чем вам, мне хотелось бы дать вам совет.
— Слушаю вас.
— Ну так вот. Один мой друг, мудрый и здравомыслящий полицейский, сказал мне как-то очень давно: «Мой дорогой Эркюль, если ты хочешь быть счастлив, избегай женщин!»
— Боюсь, — ответил Редферн, — что ваше предостережение запоздало: я уже женат!
— Я знаю. У вас очаровательная жена, и она вас очень любит.
— Я тоже люблю ее.
— Рад это слышать.
Патрик нахмурил брови и спросил:
— Куда вы клоните, мсье Пуаро?
Откинувшись на спинку кресла, маленький детектив закрыл глаза.
— Я хорошо знаю женщин, — промолвил он. — Они способны так усложнить вашу жизнь, что она станет невыносимой, а англичане — о, они ведут себя с женщинами, как дети. Мсье Редферн, если вы намеревались приехать сюда, зачем вы привезли с собой жену?
— Я вас не понимаю, — резким тоном ответил Патрик.
— Не думаю, — спокойно произнес Пуаро. — Но не настаиваю. Я не настолько безумен, чтобы спорить с влюбленным человеком. Я просто предлагаю вам свой совет, не более того.
Патрик Редферн принялся защищаться.
— Я вижу, мсье Пуаро, что вы наслушались сплетен миссис Гарднер и этой Брустер! — воскликнул он. — Болтать языком и раздувать скандалы — любимое занятие, которому они предаются с утра до вечера. Эти мегеры готовы забросать женщину грязью только за то, что она красива!
Пуаро встал и просто сказал:
— Не может быть, чтобы вы были так неопытны!
И, покачав головой, он вышел.
Выйдя из столовой, Эркюль Пуаро задержался в холле. Через открытую дверь проникал холодный воздух. Дождь кончился, и туман рассеялся. Вечер был приятным, и Пуаро решил пройтись.
По дороге он увидел миссис Редферн, сидящую на своей любимой скамейке над обрывом.
— Вы простудитесь, — сказал он. — Вам не следует здесь оставаться, не то подхватите насморк.
— Да нет, — ответила она. — К тому же, какое это имеет значение?
— Ну-ну, — мягко пожурил ее Пуаро. — Вы уже не ребенок и носите длинные платья. Вам надо постараться поразмыслить, как взрослому человеку.
— Я вас уверяю, что я никогда не простужаюсь!
— Послушайте меня, — сказал Пуаро. — Сегодня была мокрая погода, шел дождь, дул ветер, потом спустился туман. А сейчас — спокойный вечер, и на ясном небе сияют звезды. Ну так вот, в жизни все бывает примерно так же.
Тихим голосом, полным сдерживаемой ярости, она бросила:
— Знаете ли вы, мсье Пуаро, что меня больше всего выводит из себя?
— Нет, мадам.
— Жалость!
Это слово щелкнуло, как удар хлыстом.
— Вы что, думаете, я ничего не вижу? — продолжала она. — Люди говорят: «Бедная миссис Редферн! Ах, эта маленькая бедняжка!..» Я не бедняжка, и я не маленькая, но они все равно говорят, что им меня жалко! Так знайте же, мне не нужна жалость, не нужна!
Пуаро аккуратно расстелил свой носовой платок на скамейке и сел.
— В том, что они говорят, есть доля правды, — заметил он.
— Эта женщина…
— Не позволите ли вы мне, — сказал он, видя, что она не договаривает начатой фразы, — не позволите ли вы мне что-то вам сказать? В нашем мире Арлены Стюарт — Арлены Маршалл — не принимаются в расчет.
— Это одни слова.
— Это чистая правда. Их триумф эфемерен и долго не длится. Для того, чтобы с ней считались, женщина должна иметь сердце или голову на плечах.
— Вы думаете, что мужчин это интересует?
— Уверен.
Она горько засмеялась.
— Я не разделяю ваше мнение.
Пуаро медленно произнес:
— Ваш муж любит вас, мадам.
— Что вы об этом можете знать?