Гончая смерти (сборник)

– Возможно, хотя она ведь предупреждала тебя?
– Считай, что так. – Дик помолчал, затем продолжил: – Я рассказал тебе об этом сне не потому, что он связан с тем, что случилось, – я даже думаю, никак не связан, – а потому, что с него-то все и пошло. Теперь ты поймешь, что я подразумеваю под этим «цыганским наваждением». Начну с моего первого вечера у Лоэсов. Я тогда только вернулся с Западного побережья. Такое удивительное ощущение – я был снова в Англии! Лоэсы – старые приятели моей семьи. Их девочек я не видел с тех пор, как мне было семь лет, хотя их младший брат Артур стал моим закадычным другом, и после его смерти Эстер начала писать мне и высылать газеты. А какие веселые письма она писала! Они здорово ободряли меня. Мне всегда хотелось отвечать ей так же. Я ужасно радовался, что увижу ее. Даже странным казалось, что можно так хорошо узнать девушку только по письмам. Итак, я первым делом направился к Лоэсам. Когда я приехал, Эстер не было, ее ждали к вечеру. За ужином я сидел рядом с Рэчел, но всякий раз, когда я поднимал голову и глядел вдоль длинного стола, меня охватывало странное ощущение. Как будто кто-то наблюдал за мной, и это беспокоило меня. И тогда я увидел ее…
– Увидел кого?
– Миссис Хаворт – вот о ней-то я и рассказываю.
У Макферлейна чуть было не сорвалось: «Я-то думал, об Эстер Лоэс», но он сдержался, и Дик продолжал:
– Было в ней что-то непохожее на других. Она сидела рядом со старым Лоэсом, очень грустная, с опущенной головой. Вокруг ее шеи был повязан вроде как тюлевый шарф. И по-моему, надорванный сзади, потому что время от времени он взвивался у нее над головой как язычки пламени… Я спросил у Рэчел: «Кто эта женщина?… Та, темноволосая, с красным шарфом». – «Вы имеете в виду Элистер Хаворт? – сказала Рэчел. – У нее красный шарф. Но ведь она блондинка. Натуральная блондинка».
Знаешь, она действительно была блондинкой. С чудесными светлыми золотистыми волосами. Но в тот момент я готов был поклясться, что они темные… Странные штуки вытворяет иногда воображение. После ужина Рэчел представила нас, и мы бродили по саду. Мы говорили о переселении душ…
– Но это вовсе не в твоем духе, Дикки!
– Да, пожалуй. Помню, мы говорили о том, что, бывает, встречаешь человека впервые, а кажется, знаешь его давным-давно. Она еще сказала: «Вы имеете в виду влюбленных?…» Что-то странное было в том, как нежно и горячо произнесла она эти слова. Они напомнили мне о чем-то, но о чем именно, я не мог вспомнить. Разговор продолжался, но вскоре старый Лоэс окликнул нас с террасы и сказал, что приехала Эстер и хочет меня видеть. Миссис Хаворт положила ладонь на мою руку и спросила: «Вы идете туда?» – «Конечно, – ответил я. – Давайте пойдем». И тогда… тогда…
– Что?
– Это может показаться диким, но миссис Хаворт произнесла: «Лучше бы вам не ходить туда…» – Дик помолчал. – Она здорово напугала меня. Даже очень. Я ведь потому и рассказал тебе о своем сне… Потому что, понимаешь, произнесла она это так же тихо, как та, другая, будто знала что-то обо мне, чего не знал я. То не были слова хорошенькой женщины, которой хотелось бы остаться со мной в саду. Она сказала это просто, очень печальным и добрым голосом. Как будто знала о каких-то последствиях… Наверное, я поступил невежливо, но я повернулся и почти бегом бросился к дому. Как будто там ждало спасение. Тогда я понял, что с самого начала боялся ее. И как же я был рад увидеть старину Лоэса! И Эстер рядом с ним!.. – Дик с минуту помолчал, а потом торопливо пробормотал: – Как только я увидел ее, все стало ясно. Я влюбился.
Макферлейн мгновенно представил Эстер Лоэс. Однажды он слышал, как о ней сказали: «Шесть футов и дюйм библейских совершенств». – «Точно сказано», – подумал он, вспоминая ее необычный рост в сочетании со стройностью, мраморную белизну лица, изящный с горбинкой нос, черный блеск волос и глаз. Неудивительно, что Дикки, с его мальчишеским простодушием, был сражен. Сердце самого Макферлейна ни разу не зачастило при виде Эстер, хотя он и признавал все великолепие ее красоты.
– А затем, – продолжал Дик, – мы обручились.
– Как, сразу?
– Ну, примерно через неделю. И еще две недели понадобилось, чтобы она поняла, насколько ей все это не нужно… – Он горько усмехнулся. – Итак, наступил последний вечер перед моим возвращением на корабль. Я шел из деревни через лес и тут увидел ее, миссис Хаворт то есть. В красном шотландском берете – знаешь, я прямо-таки подпрыгнул! Я ведь рассказывал тебе о своем сне, так что ты поймешь… Некоторое время мы шли рядом. Мы не сказали ни слова, которого нельзя было бы повторить при Эстер, понимаешь?
– Да? – Макферлейн с интересом взглянул на друга. Странно, к чему люди рассказывают о вещах, в которых сами до конца не разобрались!
– И когда я направился обратно к дому Эстер, миссис Хаворт остановила меня. Она сказала: «Совсем скоро вы будете там. Лучше бы вам не спешить так…» Вот теперь я уже знал, что меня ждет нечто ужасное, и… как только я вошел, Эстер встретила меня и сказала, что она передумала, ей действительно все это ни к чему…
Макферлейн сочувственно хмыкнул.
– Ну и что же миссис Хаворт? – спросил он.
– Больше я ее не видел… До сегодняшнего вечера…
– Сегодняшнего?
– Да, на приеме в клинике. Они осматривали мою ногу, поврежденную во время несчастного случая с торпедой. Она немного беспокоила меня в последнее время. Старина доктор посоветовал мне сделать операцию – совсем пустяковую. А когда я выходил, то столкнулся с девушкой в красной кофточке поверх халата, которая сказала: «Лучше бы вам не соглашаться на операцию…» И тогда я увидел, что это миссис Хаворт. Она прошла так быстро, что я не успел остановить ее. Я расспрашивал о миссис Хаворт у другой сестры. Но она ответила, что с такой фамилией у них никто не работает… Странно…
– А ты уверен, что это была она?
– О да, понимаешь, она так красива… – Он помолчал и добавил: – Конечно, я пойду на операцию, но… но если я вдруг вытяну не ту карту…
– Что за ерунда!
– Конечно, чушь. Но все же я рад, что рассказал тебе обо всей этой цыганщине… Знаешь, есть в ней еще что-то, если бы я только мог вспомнить…
Макферлейн поднимался по крутой, заросшей вереском дороге. Он повернул к воротам дома, стоявшего почти на вершине холма. Крепко стиснув зубы, он нажал на кнопку звонка.
– Миссис Хаворт дома?
– Да, сэр, я доложу.
Служанка оставила его в длинной, узкой комнате, выходящей окнами на вересковую пустошь. Макферлейн слегка нахмурился. Не свалял ли он дурака, появившись здесь?
Тут он вздрогнул. Где-то над головой запел низкий женский голос:
Цыганка, цыганка
Живет на болоте…
Голос оборвался. Сердце Макферлейна учащенно забилось. Дверь отворилась.
Необычная, скандинавского типа красота миссис Хаворт поразила его. Несмотря на описание Дика, он представлял ее черноволосой цыганкой… Внезапно вспомнился тот особый тон Дика, когда он сказал: «Понимаешь, она так красива…»
Идеальная, безукоризненная красота – редкость, и именно такой бесспорной красотой обладала Элистер Хаворт. Стараясь взять себя в руки, он обратился к ней:
– Боюсь, вы меня совсем не знаете. Ваш адрес я взял у Лоэсов. Я – друг Дикки Карпентера.
Минуту-другую она пристально глядела на него. Затем сказала:
– Я собиралась прогуляться вверх к болоту. Не пройдетесь со мной?
Она отворила стеклянную дверь и вышла прямо на склон холма. Он последовал за ней. Здесь, в плетеном кресле, сидел, покуривая, неуклюжего и простоватого вида человек.
– Мой муж! Морис, мы хотим прогуляться к болоту. А потом мистер Макферлейн пообедает с нами. Вы не против, мистер Макферлейн?
– Благодарю вас.
Он поднимался вслед за ее легкой фигурой по холму и думал: «О боже, ну как она могла выйти замуж за такого?» Элистер направилась к груде камней.