Гончая смерти (сборник)
– Прошу прощения, – произнес молодой человек. – Но это вы только что кричали?
– Кричала? Я? Нет, откуда вы это взяли?
Удивление было настолько искренним, что Джек смутился. Голос ее звучал мягко и приятно, хотя в нем чувствовался легкий акцент.
– Но вы, должно быть, тогда слышали этот крик? – воскликнул Джек. – Он донесся откуда-то отсюда.
Она с еще большим удивлением уставилась на него:
– Я совсем ничего не слышала.
Джек в свою очередь впился в нее взглядом. Не может быть, чтобы она не слышала отчаянный крик о помощи. И тем не менее спокойствие ее было естественным и не вызывало сомнений в ее правдивости.
– Но кричали где-то здесь, – настойчиво повторил он.
– А что кричали? – спросила девушка.
– «Убивают! Помогите, убивают!»
– «Убивают, помогите, убивают», – машинально повторила она. – Кто-то вас разыграл, мсье. Кого здесь могли убивать?
С чувством смущения он все-таки оглядывался вокруг, словно надеясь обнаружить мертвое тело на садовой дорожке. Он не сомневался, что какая-то женщина действительно кричала и это не плод его воображения. Он глянул на окна коттеджа: там царили спокойствие и тишина.
– Уж не хотите ли вы обыскать наш дом? – спросила девушка довольно сухо.
Джек окончательно смутился:
– Простите. – Он повернулся. – Наверное, кричали откуда-то повыше, из леса.
Он приподнял кепку и двинулся в сторону леса. Оглянувшись, он увидел, что девушка спокойно принялась за прерванную прополку.
Он немного углубился в лес, но не заметил ничего особенного. Наконец он оставил поиски и поспешил в гостиницу, где наскоро съел свой завтрак и едва не опоздал на поезд, уходящий ровно в 8.46. Уже в пути его начали мучить угрызения совести. Может быть, ему надо было немедленно сообщить об услышанном в полицию? Не сделал он этого лишь из-за этой девушки с «анютиными глазками», которая, видимо, посчитала, что он фантазирует. И он опасался, что так же об этом могут подумать и в полиции. Но абсолютно ли он уверен, что в самом деле слышал крик?
Сейчас, пытаясь восстановить первое, ускользающее из памяти впечатление, Джек уже не мог наверняка сказать, что же это было. А если это вскрикнула какая-нибудь птица и он из-за дальности расстояния принял звук за женский голос?
Но он тут же отбросил это предположение: голос, который он слышал, был, без сомнения, женский. Он вспомнил, что как раз перед этим посмотрел на часы. Крик раздался где-то в промежутке между пятью и двадцатью минутами восьмого. Для полиции этот факт, наверное, будет немаловажен, если… если они что-нибудь обнаружат.
Придя домой, он с жадностью набросился на свежие вечерние газеты, пытаясь найти в них упоминание о совершенном преступлении. Но ничего в них не обнаружил.
Следующее утро выдалось настолько промозглым, что даже у самых заядлых игроков отбило желание выходить на поле. Джек поднялся поздно, наскоро проглотил свой завтрак и поспешил на поезд. Сев в поезд, он снова лихорадочно углубился в газеты. Но опять не нашел никаких упоминаний о каком-либо преступлении.
«Странно, – подумал Джек про себя. – Но что было, то было. Скорее всего, это какие-нибудь ребятишки забавлялись в лесу».
На следующее утро он вышел рано. Проходя мимо коттеджа, он краем глаза заметил, что девушка снова занималась прополкой в саду. Видимо, это у нее вошло в привычку. Удар, который он нанес по мячу, был просто великолепен, и ему казалось, что она не могла не заметить этого. Когда Джек устанавливал мяч на следующую метку, он взглянул на часы.
«Как раз двадцать пять минут восьмого, – пробормотал он. – Интересно…»
Слова замерли у него на губах. Откуда-то сзади раздался тот самый крик, который так напугал его в первый раз. Женский голос, охваченный ужасом:
– Убивают! Помогите, убивают!
Джек рванулся назад. У знакомой калитки стояла девушка с «анютиными глазками». Она выглядела испуганной, и Джек, подбежав к ней, воскликнул торжествующе:
– Ну, на этот раз вы, конечно, слышали?
Она слегка отступила от него, когда он приблизился, оглянулась на дом, находившийся позади, словно собираясь бежать туда и спрятаться, потом качнула головой и пристально взглянула на него.
– Я ничего не слышала, – с удивлением произнесла она. – Совсем ничего.
Это было равносильно тому, как если бы она с размаху ударила его. В искренности ее слов он ни минуты не сомневался. И тем не менее не мог себе представить, что это так… не мог… не мог. До него донесся ее мягкий, почти сочувствующий голос:
– Скажите, вы, наверное, были контужены, да?
В мгновение ока он сообразил, что означал ее испуганный взгляд: наверняка подумала, что он страдает галлюцинациями.
И вдруг его словно окатили ушатом холодной воды – а что, если она права? Что, если это действительно галлюцинации? Охваченный ужасом, он повернулся и пошел прочь, даже не удостоив ее ответом. Девушка посмотрела ему вслед, вздохнула, покачала головой и снова нагнулась, возвращаясь к своему занятию.
Джек погрузился в глубокое раздумье. «В конце концов, если я снова в двадцать пять минут восьмого услышу этот проклятый голос, – решил он про себя, – тогда будет ясно, что у меня в самом деле галлюцинации. Но я надеюсь, что никакого голоса больше не услышу».
Весь день он провел в нервном напряжении и рано лег спать, полный решимости проверить себя на следующее утро, но полночи не мог сомкнуть глаз, а в результате проспал. Было уже двадцать минут восьмого, когда он выскочил из гостиницы и поспешил в сторону игрового поля. Он понимал, что не успеет попасть на злополучное место в двадцать пять минут восьмого, но если этот голос – чистейшая галлюцинация, то он услышит его где угодно. Джек побежал, на ходу поглядывая на стрелки своих часов.
Двадцать пять минут восьмого. Откуда-то издалека донеслось эхо женского голоса. И хотя слова невозможно было разобрать, похоже, звали на помощь. Но в чем он был твердо уверен, так это в том, что это был тот самый крик, который он слышал раньше, и исходил он из того же самого места, где-то неподалеку от коттеджа.
Как это ни странно, но то, что он услышал, даже успокоило его. Это, скорее всего, просто мистификация. А что, если девушка сама разыграла его? Он решительно расправил плечи и вытащил биту из спортивной сумки.
Девушка стояла в саду, как обычно. На этот раз, когда он приподнял кепку и поприветствовал ее, она произнесла «доброе утро» и в голосе ее прозвучала легкая застенчивость. «Сегодня она привлекательна, как никогда», – подумал он.
– Отличный денек выдался? – бодро произнес Джек, проклиная себя за то, что говорит такую банальность.
– Да, просто восхитительный, – живо откликнулась она.
– Для сада, наверное, это хорошо?
Девушка улыбнулась, и на щеках ее появились обворожительные ямочки.
– Увы, нет! Моим цветам нужен дождь. Посмотрите, они все высохли.
Жестом она пригласила его подойти поближе, и Джек вплотную приблизился к низкой изгороди, отделявшей сад от игрового поля, и посмотрел на цветы.
– Но они совсем свежие, – произнес он и почувствовал себя неловко; ему показалось, что он сказал что-то не то: девушка смерила его взглядом, в котором проскальзывало сожаление.
– Солнце светит слишком ярко, – сказала она. – Цветы приходится постоянно поливать. Но, как видно, на вас солнце влияет благотворно – вы выглядите сегодня значительно лучше.
Ободряющий тон девушки вызвал у Джека прилив раздражения. «Будь оно все трижды проклято! – закипал он тихой яростью. – По-моему, она пытается исцелить меня внушением».
– Я совершенно здоров, – произнес он, еще более раздражаясь.
– Ну вот и прекрасно, – с живостью откликнулась девушка.
Он еще немного поиграл и поспешил на завтрак.
Сидя за столом, Джек уже не в первый раз почувствовал на себе испытующий взгляд человека, расположившегося с ним рядом. Это был мужчина средних лет, с энергичными чертами лица. У него была черная бородка, проницательные серые глаза и те легкость и уверенность в поведении, которые выдавали в нем профессионала высокого класса. Джек уже узнал, что фамилия его Левингтон, и краем уха слышал, что в медицинских кругах он известен как прекрасный специалист. Но поскольку Джек не мог вспомнить, когда он сам посещал Харли-стрит, эта фамилия ему ни о чем не говорила.