Дочь священника

 
Агата Кристи
Дочь священника
— Хорошо бы, — заявила Таппенс, мрачно кружа по офису, — нам удалось помочь дочери какого-нибудь священника.
— Что за идея? — удивился Томми.
— Может, ты забыл, что когда-то я сама была дочерью священника? А я не забыла. Отсюда у меня альтруистская потребность проявить участие, это вдумчивое отношение, внимание к окружающим…
— Готовишься стать Роджером Шерингемом, как я посмотрю, — прервал ее муж. — Если позволишь немного критики, то говоришь ты уже столько же, сколько он, правда, не так здорово.
— Напротив, — возразила Таппенс, — мои рассуждения проникнуты женственной утонченностью, неким je ne sais quoi, [1] чего никогда не добиться от какого-нибудь мужлана. Кроме того, я обладаю способностями, неведомыми моему прототипу — я правильно говорю: действительно прототипу? С этими терминами никогда не знаешь: звучит вроде хорошо, а означает в точности противоположное тому, что ты думала.
— Давай, давай, — добродушно сказал Томми.
— Я и даю. Просто сделала паузу перевести дух. Так вот, о способностях… Я намерена сегодня помочь дочери священника. И вот посмотришь, Томми, первой, кто пожелает заручиться сегодня поддержкой непревзойденных детективов Бланта, будет именно дочь священника.
— Спорим, не будет, — заявил Томми.
— Заметано, — сказала Таппенс. — Шш! Кто-то идет. По местам.
Когда дверь в офис мистера Бланта открылась, пишущая машинка уже вовсю стрекотала, создавая деловую атмосферу.
— Мисс Моника Дин, — торжественно объявил Альберт. Симпатичная, но очень бедно одетая девушка с каштановыми волосами переступила порог и остановилась в нерешительности. Томми двинулся вперед.
— Доброе утро, мисс Дин. Пожалуйста, присаживайтесь и расскажите, что мы можем для вас сделать. Кстати, позвольте представить вам моего личного секретаря, мисс Шерингем.
— Рада познакомиться, мисс Дин, — сказала Таппенс. — Ваш отец был священником, я полагаю?
— Да. Но как вы узнали?
— О! У нас свои методы, — улыбнулась Таппенс. — Кстати, не обращайте внимания на мою трескотню. Мистер Блант не выносит тишины. Говорит, разговоры помогают ему думать.
Девушка, кажется, немного удивилась. Красивой ее вряд ли можно было назвать, но у нее была хорошая фигурка и милое задумчивое личико. Мягкие волосы имели, к сожалению, какой-то мышиный оттенок, зато глаза были темно-синими и очень красивыми, несмотря на залегшие под ними тени, свидетельствующие о волнениях и тревогах.
— Может, все-таки расскажете, что вас привело к нам, мисс Дин? — напомнил ей Томми.
Девушка с благодарностью повернулась к нему.
— Это очень длинная и запутанная история, — начала она. — Меня зовут Моника Дин. Мой отец был приходским священником в Литтл Хэмпсли, что в Суффолке. [2] Три года назад он умер, оставив меня с матерью в совершенно бедственном положении. Я начала было работать гувернанткой, но здоровье матери ухудшилось настолько, что мне пришлось вернуться домой, чтобы за ней ухаживать. Мы были ужасающе бедны, но вот однажды пришло письмо от адвоката, извещающее о том, что тетя моего отца скончалась и завещала мне все свое состояние. Отец часто рассказывал мне про эту тетю, с которой рассорился много лет назад, и я знала, что она очень богата. Казалось, все наши беды пришли к концу. Однако на деле получилось совсем не так, как мы ожидали. Я унаследовала от тети дом, в котором она жила, и, после выплаты налогов, выяснилось, что денег практически нет. Думаю, тетя потеряла свое состояние во время войны, а может, просто прожила его. Однако оставался еще дом, и довольно скоро подвернулась возможность продать его по очень выгодной цене. Я весьма легкомысленно отказалась это сделать. Мы тогда снимали крошечную, но очень дорогую квартирку, и я подумала, что гораздо лучше самим жить в этом доме, где для матери будут все необходимые условия, а прокормиться всегда можно, сдавая комнаты внаем.
— Мне так понравился этот план, что я отклонила и следующее, еще более выгодное предложение джентльмена, желавшего купить дом. Мы переехали, и я разместила в газетах объявления о сдаче комнат. Сначала все шло хорошо, у нас появились первые жильцы, и мы со старой служанкой тети, которая осталась с нами, вдвоем делали всю работу по дому. А потом стали происходить необъяснимые вещи.
— Какие же?
— Очень странные. Казалось, кто-то заколдовал дом. Картины сами собой падали со стен, посуда внезапно разбивалась вдребезги… Однажды утром оказалось, что за ночь вся мебель передвинута. Сначала мы думали, что нас кто-то разыгрывает, но вскоре от этого объяснения пришлось отказаться. Случалось, что, когда мы сидели внизу в столовой, в верхних комнатах раздавался ужасающий треск и грохот, а поднявшись туда, мы находили какой-либо предмет обстановки, со страшной силой разбитый об пол, и ни единой живой души.
— Полтергейст! [3] — возбужденно вскричала Таппенс.
— Доктор О'Нил употребил то же самое слово, но я так и не поняла, что оно означает.
— Это такая разновидность духов, которые обожают злые шутки, — пояснила Таппенс, в действительности представляющая себе предмет весьма смутно и не вполне даже уверенная, правильно ли она произносит само слово «полтергейст».
— Как бы то ни было, последствия оказались плачевны. Жильцы были напуганы до смерти и постарались побыстрее съехать. Мы снова дали объявление, но новые жильцы бежали с не меньшей поспешностью. Я была просто в отчаянии, и, в довершение всех бед, мы неожиданно потеряли нашу скромную ренту: [4] компания, куда мы вложили средства, лопнула.
— Ах вы, бедняжка, — сочувственно пробормотала Таппенс. — Тяжело же вам пришлось. И вы хотите, чтобы мистер Блант разобрался со всеми этими привидениями?
— Не совсем так. Видите ли, три дня назад нас посетил некий джентльмен, доктор О'Нил. Он представился членом общества по изучению паранормальных явлений, сказал, что наслышан о наличии таковых в нашем доме и весьма заинтересован. Заинтересован настолько, что готов купить дом для проведения некоторых экспериментов.
— И что же?
— Разумеется, сначала я пришла в восторг. Казалось, появился прекрасный выход из положения. Но затем…
— Да?
— Вы, наверное, подумаете, что это только мое воображение… Может, так оно и есть. Но — о! я уверена, что не ошиблась. Это тот самый человек!
— Что значит тот самый?
— Тот, который хотел купить дом раньше. Я просто уверена, что это он.
— Но что же здесь плохого?
— Вы не понимаете. Это были как будто два совершенно разных человека с разными именами. Первый — молодой элегантный брюнет лет под тридцать. А доктору О'Нилу никак не меньше пятидесяти, у него седая борода, он сутулится и носит очки. Но я заметила у него во рту золотую коронку. Она видна, только когда он смеется. Так вот, у молодого коронка была точно на том же зубе. А еще я обратила внимание на уши, у того, у первого: они довольно характерной формы, почти без мочки. Так вот у доктора О'Нила точно такие же. Мне показалось, что для простого совпадения это уж слишком. Я все думала, думала и в конце концов написала ему, что приму решение в течение недели. А тут мне попалось на глаза объявление мистера Бланта в газете… Старая такая газета, которую постелили на дно одного из кухонных ящиков. Я вырезала объявление и приехала в город.
— И совершенно правильно сделали, — заявила Таппенс, энергично кивая головой. — В этом нужно разобраться.
— Очень интересный случай, мисс Дин, — объявил Томми. — Мы с удовольствием возьмемся за него. Не правда ли, мисс Шерингем?
— С огромным удовольствием, — подтвердила Таппенс. — И, будьте уверены, докопаемся до сути.
— Насколько я понял, — продолжил Томми, — в доме живете только вы с матерью и еще служанка. Не могли бы вы рассказать о ней поподробней?