Потерянный ключ

Пуаро кивнул:
— А мы и не будем. Просто посмотрим, и все.
Он двинулся в комнату. Милдред спустилась вместе с Донованом, и теперь все четверо стояли в дверях и, затаив дыхание, наблюдали за Пуаро.
— Я вот что не могу понять, сэр, — обратился к нему Донован. — Я и близко к окну не подходил — как же кровь оказалась у меня на руке?
— Мой юный друг, ответ прямо перед вами. Какого цвета скатерть? Красного, не так ли? А вы, несомненно, рукой дотрагивались до стола.
— Да, так, значит… — Донован запнулся.
Пуаро кивнул и наклонился над столом, указывая пальцем на темное пятно, расплывшееся на красной материи.
— Именно здесь было совершено преступление, — торжественно объявил он. — Тело перенесли к окну потом.
Он выпрямился и медленно обвел взглядом комнату.
Он ничего не трогал руками, но молодым людям казалось, будто каждый предмет в этой комнате со спертым воздухом открывал его внимательному взгляду все свои тайны. Наконец Эркюль Пуаро удовлетворенно кивнул.
— Ясно, — вполголоса сказал он.
— Ясно что? — с любопытством спросил Донован.
— Ясно то, что было, без сомнения, ясно и вам: в комнате чересчур много мебели.
Донован печально усмехнулся.
— Я действительно пообивал себе все бока, — признался он. — Конечно, здесь все совершенно не так, как в комнате Пат, и я никак не мог сориентироваться.
— Не совсем все, — возразил Пуаро.
Донован вопросительно посмотрел на него.
— Я имею в виду, — мягко пояснил Пуаро, — что планировка квартир, расположенных одна над другой, такая же, и двери, и окна комнаты расположены так же.
— Кому нужны эти подробности? — спросила Милдред, и в ее голосе мелькнуло легкое разочарование.
— Нужно всегда быть точным. Это моя, как любите говорить вы, англичане, маленькая слабость.
На лестнице раздались шаги, и в квартиру вошли трое: полицейский инспектор, констебль и дежурный полицейский врач. Инспектор узнал Пуаро и почтительно поздоровался.
Затем он обернулся к остальным.
— Мне нужно допросить каждого из вас, — начал он. — Но в первую очередь…
Пуаро перебил его:
— У меня есть маленькое предложение: мы вернемся в квартиру мадемуазель Пат, и она займется тем, что намеревалась делать, приготовлением омлета. У меня слабость к омлетам. Затем, мосье инспектор, когда вы закончите здесь свои дела, вы подниметесь к нам и спросите у молодых людей все, что вас интересует.
Предложение было принято, и Пуаро в окружении своих новых знакомых поднялся в квартиру Пат.
— Мосье Пуаро, вы просто душка, — сказала Пат. — И я постараюсь, чтобы омлет был очень вкусным. Я вроде бы очень неплохо готовлю омлеты.
— Отлично. Когда-то, мадемуазель, я полюбил прелестную молодую англичанку, она была очень похожа на вас — но, увы! — не умела готовить. Так что, пожалуй, что ни делается, все к лучшему.
В голосе Пуаро послышалась легкая грусть, и Джимми Фолкнер недоуменно на него посмотрел. Но они были в квартире Пат, и он, пересилив себя, настроился на мажорный лад. Трагедия, случившаяся этажом ниже, была уже почти забыта.
Когда послышались шаги инспектора Раиса, они уже успели воздать должное омлету. Инспектора сопровождал врач. Констебля он оставил внизу.
— Ну, мосье Пуаро, — сказал он, — дело, кажется, довольно простое и, честно говоря, едва ли вас заинтересует. Хотя могут возникнуть трудности с поимкой преступника. Я хотел бы услышать, как обнаружили труп.
Джимми и Донован, дополняя друг друга, подробно изложили все, что произошло этим вечером. Инспектор с укоризненным видом повернулся к Пат.
— Вы не должны оставлять дверцу лифта открытой, мисс. Ни в коем случае.
— Никогда больше не оставлю, — заверила его Пат, вздрогнув. — А то кто-нибудь заберется и убьет меня, как ту бедную женщину.
— Но там проникли в квартиру другим путем, — заметил инспектор.
— Вы расскажете нам, что обнаружили, да? — спросил Пуаро.
— Нам, собственно, запрещается… Но для вас, мосье Пуаро…
— Precisement, [3] - сказал Пуаро. — А эти молодые люди они не проболтаются.
— К тому же это скоро попадет в газеты… — сдался инспектор. — Да в этом деле и нет ничего особо таинственного. Итак, убитая — действительно миссис Грант.
Я вызвал для опознания привратника. Ей было лет тридцать пять. Когда ее застрелили, она сидела за столом.
Возможно, кто-то, сидевший напротив нее. Она всем телом упала на стол — поэтому на скатерти следы крови.
— И никто не слышал выстрела? — спросила Милдред.
— Пистолет был с глушителем, так что услышать выстрел было невозможно. А вы слышали вопль, который издала прислуга, когда мы сообщили ей, что хозяйка мертва? Нет. Вот видите…
— Кстати, она вам ничего не рассказала? — спросил Пуаро.
— Вечером она была свободна. У нее был свой ключ.
Домой она вернулась часов в десять. Все было тихо, и она подумала, что хозяйка уже легла спать.
— Значит, она не заглядывала в гостиную?
— Заглядывала. Она принесла письма, пришедшие с вечерней почтой, но не заметила ничего необычного — так же как мистер Фолкнер и мистер Бейли. Убийца очень тщательно укрыл тело за портьерами.
— Странно, зачем ему это понадобилось?
Голос Пуаро звучал очень спокойно, но было в его тоне нечто такое, что заставило инспектора перевести взгляд на знаменитого сыщика.
— Не хотел, чтобы преступление было раскрыто до того, как он успеет ускользнуть.
— Может быть, может быть, но, прошу вас, продолжайте, — Прислуга ушла в шесть вечера. Доктор определил, что смерть наступила четыре-пять часов назад. Ведь так?
Доктор, видимо, человек немногословный, утвердительно кивнул.
— Сейчас без четверти двенадцать. Время, когда произошло убийство, может быть определено, я думаю, с достаточной точностью.
Он достал мятый листок бумаги.
— Мы обнаружили это в кармане платья убитой. Можете взять его отпечатков пальцев на нем нет.
Пуаро разгладил листок. На нем было написано несколько слов аккуратными печатными буквами:
БУДУ У ТЕБЯ СЕГОДНЯ ВЕЧЕРОМ, В ПОЛОВИНЕ ВОСЬМОГО.
ДЖ. Ф.
— Слишком компрометирующий документ, чтобы его оставлять, — заметил Пуаро, возвращая листок.
— Ну, он не знал, что листок у нее в кармане, — возразил инспектор. Скорее всего, он полагал, что она его уничтожила. Все свидетельствует о том, что преступник — человек аккуратный. Мы обнаружили под телом пистолет — и опять никаких отпечатков. Все было очень тщательно протерто шелковым носовым платком.
— Откуда вы знаете, что платок был из шелка? — поинтересовался Пуаро.
— Да потому что мы нашли его, — с гордостью заявил инспектор. Преступник, должно быть, нечаянно его обронил, когда задергивал портьеры.
Инспектор продемонстрировал всем большой, отличного качества шелковый носовой платок белого цвета. В середине платка была метка. Пуаро сразу ее увидел и вслух прочел:
— Джон Фрейзер.
— Вот так, — продолжал инспектор. — Джон Фрейзер — Дж. Ф. в записке. Теперь мы знаем имя человека, которого нужно искать. И, осмелюсь доложить, когда мы выясним, что представляла собой покойная, с кем общалась, мы непременно найдем убийцу.
— Сомневаюсь, — заметил Пуаро. — Нет, mon cher, [4] я не думаю, что вам удастся найти этого Джона Фрейзера.
Странный он человек: аккуратный, поскольку метит платки и стирает отпечатки пальцев с пистолета, которым совершает преступление, — и при этом оставляет платок и записку на месте преступления.
— Просто он очень нервничал, — сказал инспектор.
— Возможно, — согласился Пуаро. — Да, возможно…
А никто не видел, как он входил в здание?
— В это время дня полно людей входит и выходит.
Здесь много квартир. Я полагаю, — инспектор обратился сразу ко всем молодым людям, — никто из вас не видел, чтобы кто-нибудь выходил из той квартиры?