Мой слишком близкий друг
Ах да, я забыла упомянуть, что на закрытом совещании старейшин клана было решено помочь детям, пойти им навстречу и поселиться всем вместе. И пункт второй: выбрать местом своего проживания загородный дом, не дальше пятидесяти километров от Москвы, лучше ближе.
Ребята, рекомендую! Стало намного удобнее – теперь не надо навещать каждого из бабулек-дедулек по отдельности, вызывая у них легкие приступы ревности, а выказывать свою любовь и заботу всем одновременно, то есть скопом.
Дом им купили большой в приятном поселке, сплошь в величавых соснах, недалеко от Москвы, с расчетом, что и дети-внуки приезжать и останавливаться будут, да и помощницам по хозяйству где-то надо жить. В результате получился трехэтажный теремок с летними пристройками, с баней, летней кухней-беседкой, яблонями-вишнями, кустами ягод на двенадцати сотках. И встала эта «избушка» в о-очень приличные денежки, ну очень! Но деваться некуда – раз ввязались в драку, надо махаться! Родня поднапряглась, крякнула, скинулась, кредиты взяла и проблему решила. Иван со своей бригадой быстро, грамотно и тщательно сделал ремонт и улучшения, и через полгода после речи Майи Васильевны за личную жизнь детей семьи старички заселились в новое жилище.
И что удивительно, у них практически не возникало ссор, непонимания или недовольства друг другом, каждый нашел в этой новой жизни занятие по душе. Ну, про бабушку Настю я уже упомянула – у той священная борьба с чиновничьим беспределом на отдельно взятой территории поселка. Отец Майи и Игоря, Василий Федорович, обнаружил удовольствие в огородничестве, приобщив к нему и жену, Веронику Владимировну, наша вторая бабушка Василиса пристрастилась к долгим пешим прогулкам по окрестностям. Мама бывшего мужа Майи, бабушка Лида, полюбила вязать или читать, сидя на веранде в кресле-качалке и наблюдая за происходящим на участке, ну а двоюродная бабушка Лена страстно увлеклась заготовками разного рода, консервацией и кулинарией.
Вообще у старичков получилась весьма насыщенная жизнь, скажу я вам! Теперь у них прямо вечерний кинозал образовался – они всем «коллективом богадельни», как обозвала их новый статус баб Настя, смотрели новости и любимые передачи, сериалы и за чаем обсуждали, а также делились впечатлениями, кто и как провел день.
Итак, самый сложный и важный пункт глобального проекта Майи был реализован, можно сказать, самым наилучшим образом. И потяну-у-улась цепь переездов, обменов-покупок, временных жилищ из разряда: «перекантоваться с вещами».
Квартирку для меня купили, оформили и предоставили в пользование, когда уже каждый из «детей» имел отдельное жилье. Кроме Левки с Мариной и Степаном, их сынком, моим обожаемым племянником – они, естественно, жили вместе, теперь в трехкомнатной квартире в новостройке.
Вот таким несколько экстравагантным и, прямо скажем, неординарным образом у меня появилась квартира. Уникальная квартирка, сыгравшая важную роль в моей жизни и требующая отдельного рассказа.
Две задачи, поставленные Майей в подборе жилья для меня, были, несомненно, решены: во-первых, это была отдельная, моя личная жилплощадь; во-вторых, от моего дома до офиса ровно восемь минут быстрого шага.
Квартира находилась на третьем, последнем этаже старинного дома замысловатой планировки, который прошел капитальный ремонт лет десять назад. Когда меня торжественно ввели туда первый раз, с завязанными глазами, поставили в центре комнаты и сняли повязку, я испытала сразу несколько потрясающих чувств – узнавание и непонятное родство с этим пространством, радость и почему-то настороженность, словно что-то или кто-то тихо предупреждал о чем-то непонятном. Но это ощущение я, неосмотрительно и легкомысленно, отмела, сосредоточившись на радости и первом в моей жизни чувстве собственной территории.
Моей! Личной!
По ордеру квартира числилась как однокомнатная, но ее планировка была столь причудлива, что я бы назвала ее полуторной. Большая квадратная прихожая разветвлялась на два коридорных рукава – в конце правого находилась большая кухня, а вот левый делал поворот на девяносто градусов и упирался в ванную и санузел. Прямо из прихожей дверь вела в комнату метров тридцати с двумя высоченными окнами и нелогичным выступом в виде алькова, который и огибал левый коридор.
Кухня заслуживает особого описания. Метров пятнадцати с двумя окнами, выходящими на противоположную комнатным сторону, то есть во внутренний дворик между домами. Имелись в ней и вполне вместительная кладовочка, и вывод мусоропровода, и большой выступающий короб, закрывавший трубы, а вот между кладовкой и этим коробом образовалось пространство, которое трудно было задействовать: холодильник не поставишь – перегородишь вход в кладовку, ящик какой не приспособишь по той же причине.
Вот на этой загадке мы с Иваном и споткнулись, рассматривая план помещения, который мой новый братец взял в БТИ. Сдвинув головушки озадаченные, мы пытаясь понять, что здесь могло находиться.
– Да фигня, ничего здесь не было, просто такая корявая планировка! – высказалась я довольно решительно.
– Не скажи, тогда строили грамотно, на века, и особенно такие нестандартные здания, в них каждый сантиметр продумывали, – покачал головой Ваня и решительно заявил: – Надо посмотреть план всего здания.
– А у тебя есть? – я удивилась необычайно.
– А то! Я ж тебе бригаду на днях запулю ремонт делать, вот и подготовился, документацию взял, согласовал с БТИ и твоей управляющей компанией.
– Ванечка, ты гигант! – восхитилась я его сноровкой и продуманностью действий.
– Да, я такой.
Это у него юмор своеобразный. Но на самом деле Иван за время великого переселения народов показал себя таким умницей и профессионалом высшей марки, и терпеливым, спокойным, уравновешенным человеком, что я прониклась к нему еще большим уважением. В нашем шебутном клане такие мужчины на вес не просто золота, а на брильянтовый вес! Кто-то же должен оставаться спокойным и думающим в любой ситуации, особенно когда человек пятнадцать одновременно пытаются что-то решать и высказываться эмоционально. Это я, как вы поняли, про родню.
Пока я мысленно пела дифирамбы Ивану, он достал из портфеля большие листы и разложил на полу, за отсутствием мебели в квартире, присел перед ними на корточки и принялся изучать. Я последовала его примеру, но, честно сказать, просто пялилась в листок, ибо в этом ни фига не смыслила.
– И что? – с трепетом спросила я.
– Да ничего, – не самым довольным тоном ответил Ванечка. – Этот план составили и утвердили после большого капитального ремонта, и на нем все так, как мы видим. А старые чертежи если и есть, то где-то в архивах.
– Ну и бог с ними, – я искренне махнула рукой, поднимаясь с корточек. – Поставлю какой-нибудь узенький шкафчик, а дверь в кладовку сделаем раздвижной, и все дела.
– Это да, но интересно же! – Иван посмотрел на меня мальчишеским взглядом. – А давай проверим? Вдруг что интересное!
– Что, например?
– Ну не знаю… – уже завелся он идеей и объяснил: – Ты вот заметила, что в ванной окно было, во двор выходило, но его заложили?
– Не-ет, – растерялась я.
– А хочешь окошко в ванной? – прищурился хитро Ванечка.
– Спрашиваешь! Это же здорово, можно цветы поставить, да и вообще класс!
– Сделаем! Вот чую я, что и в кухне этот проем неспроста! Пошли проверим!
– Как? – семенила я за Ваней, заразившись его настроем.
– Потюкаем чем-нибудь тяжелым, послушаем.
За тяжелым Ивану пришлось сходить вниз, к машине, в которой он возил кой-какой инструмент, не сильно объемный, на всякий случай, которых в его теперь беспокойной строительной жизни происходило превеликое множество. А в квартире не было вообще ничего, ни одного предмета – чистый лист для творчества, вернее пустой короб.
Иван притащил молоток, небольшую дрель и принялся священнодействовать, ну а я, как и положено, ждала вердикта в приподнятом душевном состоянии. Он постучал по стене с разной интенсивностью, хмыкнул вполне даже довольно, крутанул головой, снова постучал и, повернувшись ко мне, предложил: