Убийство в проходном дворе: четыре дела Эркюля Пуаро (сборник)

Мистер Саттерсуэйт дружелюбно что-то прощебетал.
– Наша дорогая герцогиня… мне всегда доставляют большое удовольствие ее приемы… Такая личность, если вы понимаете, о чем я. Я часто виделся с ней на Корсике несколько лет назад…
Разговор мистера Саттерсуэйта, как всегда, был без меры приправлен упоминаниями о титулованных знакомых. Возможно, что иногда ему бывало приятно и общество каких-нибудь господ Джонса, Брауна или Робинсона, но он о таких фактах не упоминал. Однако назвать мистера Саттерсуэйта просто снобом и поставить на этом точку было бы несправедливо. Он был внимательным наблюдателем человеческой натуры, и если говорят правду, что наблюдатель лучше всех понимает в игре, то мистер Саттерсуэйт знал очень много.
– Понимаете, мой дорогой друг, я сто лет вас не видел. Я всегда ощущал себя в привилегированном положении, наблюдая, как вы работали над делом в Кроуз-Нест [25] прямо у меня на глазах. С тех пор я чувствовал себя, как говорится, посвященным… Кстати, я только на прошлой неделе виделся с леди Мэри. Очаровательное создание – вся цветочный аромат и лаванда!
Коснувшись мимоходом пары скандалов, бывших в данный момент у всех на слуху – неосторожное поведение дочери одного графа и плачевное поведение некоего виконта, – Пуаро сумел наконец ввернуть имя Шевенэ-Гора.
Мистер Саттерсуэйт ответил немедленно:
– О, это настоящий характер, если хотите! Его прозывают «последним баронетом».
– Пардон, я не совсем понимаю.
Мистер Саттерсуэйт милостиво отнесся к непониманию иностранца.
– Это шутка, понимаете, шутка. Конечно же, он не является последним баронетом в Англии – но он представитель конца их эпохи. Злой лысый баронет, чокнутый безалаберный, столь популярный в романах прошлого века, – человек, который заключает невероятные пари и всегда их выигрывает.
Он принялся более подробно излагать, что имелось в виду. В молодые годы Жервас Шевенэ-Гор обошел вокруг света на паруснике. Он побывал в полярной экспедиции. Он вызвал на дуэль гонщика. Он на спор въехал на своей любимой кобыле по лестнице герцогского дома. Он однажды выскочил из ложи на сцену и унес известную актрису прямо посреди спектакля.
И таким анекдотам о нем не было числа.
– Это старинная семья, – продолжал мистер Саттерсуэйт. – Сэр Гай де Шевенэ был участником Первого крестового похода. Теперь, увы, род, видимо, приходит к своему концу. Старина Жервас – последний Шевенэ-Гор.
– Его состояние… он разорился?
– Вовсе нет. Жервас сказочно богат. Он владеет ценной семейной недвижимостью – угленосными залежами, – и к тому же он еще в молодости заявил права на какие-то там горные разработки не то в Перу, не то в Южной Африке, где и сколотил состояние. Замечательный человек. За что ни берется – все ему удается.
– Сейчас он, конечно, уже в годах?
– Да, бедный старина Жервас. – Мистер Саттерсуэйт вздохнул и покачал головой. – Большинство сказали бы – совсем из ума выжил. В чем-то они правы. Он сумасшедший – то есть не душевнобольной или бредит наяву, просто не такой, как все. Он всегда был очень большим оригиналом.
– А с годами оригинальность становится эксцентричностью? – предположил Пуаро.
– Очень верно. Именно так и случилось с бедным старым Жервасом.
– Возможно, у него непомерное самомнение?
– Абсолютно точно. Мне кажется, что в мыслях Жерваса весь мир делится на две половины – Шевенэ-Горы и все остальные.
– Преувеличенное ощущение принадлежности к роду!
– Да. Эти Шевенэ-Горы все надменны как черти – сами себе закон. В Жервасе, последнем в роду, это проявилось очень сильно. Он… ну, понимаете, если его послушать, так он прямо Господь Всемогущий!
Пуаро медленно задумчиво кивнул:
– Да, могу себе представить… Понимаете, я получил от него письмо. Необычное письмо. Это не просьба – это приказ!
– Королевский приказ, – хмыкнул мистер Саттерсуэйт.
– Вот именно. Этому сэру Жервасу даже не пришло в голову, что я, Эркюль Пуаро, человек важный, что у меня полно дел! И вряд ли я все брошу и побегу к нему, как собака, как ничтожество, обрадовавшееся поручению!
Мистер Саттерсуэйт прикусил губу, пытаясь сдержать улыбку. Ему пришло в голову, что в вопросе самомнения Эркюль Пуаро стоит Жерваса Шевенэ-Гора.
Он пробормотал:
– И, конечно, вызов был срочный?
– Нет! – Пуаро патетически воздел руки. – Я должен быть в его распоряжении, и все, если я ему потребуюсь! Enfin, je vous demande! [26]
Снова он красноречиво воздел руки, куда яснее, чем словами, выражая степень крайней ярости.
– Как я понимаю, – сказал мистер Саттерсуэйт, – вы отказались?
– У меня еще не было возможности, – медленно проговорил Пуаро.
– Но вы откажетесь?
На лице маленького человечка возникло новое выражение. Его брови растерянно сошлись. Он сказал:
– Как бы сказать? Отказаться – это было первым моим побуждением. Но я не знаю… Есть, в конце концов, такая вещь, как чутье. И я чую что-то…
Мистер Саттерсуэйт воспринял последнее заявление без малейшего удивления.
– О? – сказал он. – Это интересно…
– Мне кажется, – продолжал Эркюль Пуаро, – что описанный вами человек должен быть очень уязвим…
– Уязвим? – удивился мистер Саттерсуэйт. Это определение никак не подходило Жервасу Шевенэ-Гору. Но мистер Саттерсуэйт был человеком проницательным и наблюдательным. Он медленно проговорил: – Кажется, я вас понимаю.
– Такие люди облачены в доспех – и какой доспех! Доспех крестоносца и в сравнение с ним не идет – это броня надменности, гордыни, полного самоутверждения. Эта броня в какой-то мере является защитой от стрел, каждодневных стрел жизни, которые отскакивают от нее. Но в этом есть и опасность – порой человек в такой броне может даже не заметить, что на него нападают. Он не сразу увидит, не сразу услышит – и еще позже почувствует.
Пуаро помолчал, затем спросил, меняя тему:
– Из кого состоит семья сэра Жерваса?
– Так… Его жена Ванда. Она из Арбетнотов – очень красивая была девушка. И до сих пор красива, уже как женщина. Она ужасно забывчива. Очень предана Жервасу. Склонна к оккультизму, как мне кажется. Носит всякие амулеты, скарабеев и утверждает, что она – реинкарнация какой-то там египетской царицы… Затем Рут – их приемная дочь; своих детей у них нет. Очень привлекательная, современная девушка. Вот и вся семья. За исключением, конечно, Хьюго Трента. Это племянник Жерваса. Памела Шевенэ-Гор вышла замуж за Реджи Трента, и Хьюго – их единственный сын. Он сирота. Конечно, он может унаследовать титул, но мне кажется, что в конце концов он заполучит и деньги Жерваса. Симпатичный парень, служит в конной гвардии.
Пуаро задумчиво кивнул, затем спросил:
– Сэр Жервас очень страдает, что у него нет сына, который мог бы унаследовать его имя?
– Мне кажется, это должно очень глубоко его ранить.
– Род для него много значит?
– Да.
Мистер Саттерсуэйт пару минут молчал, весьма заинтригованный. Наконец он решился спросить:
– Вы видите какую-нибудь причину, по которой вам следует поехать в Хэмборо-Клоуз?
Пуаро медленно покачал головой.
– Нет, – сказал он. – Насколько я вижу, причины нет никакой. Но тем не менее, думаю, я поеду туда.
 
Глава 2
 
Эркюль Пуаро сидел в углу купе первого класса, в вагоне стремительно летящего по сельской Англии поезда. Он задумчиво достал из кармана аккуратно сложенную телеграмму, развернул ее и прочел:
Садитесь на поезд в четыре тридцать от вокзала Сент-Панкрас и скажите кондуктору, чтобы экспресс остановился в Уимперли.
 
Шевенэ-Гор
Сыщик сложил телеграмму и снова сунул в карман.
Кондуктор в поезде был угодлив. Джентльмен едет в Хэмборо-Клоуз? О да, гости сэра Шевенэ-Гора всегда останавливают экспресс в Уимперли.