Валькирии

Стекла закусочной слегка подрагивали от нарастающего гула. Буфетчик-китаец, кажется, не обратил на него никакого внимания — видно, он давно привык к такому шуму, и тот его ничуть не радовал и не волновал.
Крис же завороженно смотрела вдаль. Где-то у линии горизонта на мгновение вспыхнули и погасли отраженные от каких-то металлических предметов солнечные лучи. Крис почудилось, что от этого шума уже подрагивают и столик, и асфальт на улице, и стены самой закусочной.
Прошло еще какое-то время, и с шумом и топотом на территорию бензоколонки въехали верхами валькирии, и все вокруг — прямая дорога, безлюдная равнина, ползучие травы, китаец и два его посетителя, ищущие свидания с ангелами, — мгновенно ощутили их пришествие.
Великолепные лошади гарцевали и кружились на месте, тесня друг друга, в воздухе свистели и щелкали кнуты, словно сжимавшие их руки в перчатках похвалялись своей ловкостью или бросали вызов опасности. Валькирии кричали, как подгоняющие скот ковбой, словно желая разбудить пустыню, выражая радость жизни и приветствуя новое утро.
Подняв глаза, Пауло зачарованно смотрел на них, но в глубине души он по-прежнему испытывал тревогу. Не исключено, что валькирии здесь не задержатся. Скорее всего, они и остановились-то здесь погарцевать, чтобы растормошить этого скучающего китайца, напомнить ему, что на свете по-прежнему существуют жизнь, радость, движение.
Внезапно, словно повинуясь тайному сигналу, животные остановились.
Валькирии спешились. На них были кожаные одеяния, а лица закрыты от пыли цветными платками, так что виднелись только глаза.
Валькирии сняли платки, отряхнули с потертых черных курток пыль пустыни. Привязали коней и зашли. Их было восемь.
Они ничего не заказали. Но буфетчик, видимо, и так знал, что им нужно: он проворно принялся жарить на гриле яичницу с беконом и гренками. Несмотря на весь шум и гам, произведенный приехавшими, он умудрился остаться все таким же невозмутимым и услужливым.
— Почему радио не работает? — спросила одна.
Буфетчик включил радио.
— Громче, — приказала другая.
Послушно, как робот, он прибавил звук на полную мощность. И Богом забытая закусочная превратилась в подобие манхэттенской дискотеки. Некоторые из женщин начали прихлопывать в ладоши в такт музыке; другие, говорившие меж собой, повысили голос стараясь ее перекричать.
Наблюдая за ними, Крис заметила, что одна из женщин, которая выглядела старше других, с длинными волнистыми рыжими волосами, сев за столик, словно замерла. Она не принимала участие в общей беседе и не хлопала в ладоши. Не интересовалась она и готовящимся завтраком.
Вместо этого она пристально смотрела на Пауло. А он, подперев левой рукой подбородок, так же пристально смотрел не нее. Крис тоже на нее посмотрела. Женщина казалась старше, с этими длинными вьющимися рыжими волосами.
У Крис кольнуло в груди. Происходило что-то странное, очень странное, нечто такое, чему она не находила объяснений. Возможно, в последние дни она слишком долго смотрела на горизонт, а упражнения по расширению сознания что-то в ней изменили, и привычные вещи теперь виделись ей не так, как прежде. А предчувствия, которые ее беспокоили, не исчезли, но сделались острее.
Она сделала вид, будто не замечает, как ее муж и незнакомая женщина глазеют друг на друга. Но сердце подавало ей непонятные сигналы, радостные или тревожные — она пока не понимала.
«Тук был прав, — думал в это время Пауло. — С ними легко вступить в контакт».
Постепенно остальные валькирии стали сознавать, что происходит. Сперва они смотрели на старшую, а затем, следуя за ее взглядом, поворачивались к столику, за которым сидели Пауло и Крис. Разговоры затихли, никто больше не подтанцовывал под музыку.
— Выключи, — обратилась старшая к китайцу.
Тот, как обычно, повиновался. Теперь тишину нарушало только шипение яичницы на плите.
Рыжеволосая, провожаемая взглядами своих спутниц, подошла к столику Пауло и Крис и, не присаживаясь, стала рассматривать их в упор. Потом заговорила, обращаясь только к Пауло, и без всяких предисловий:
— Где ты взял это кольцо?
— В том же магазине, где ты купила свою брошь, — ответил он.
Только теперь Крис заметила на куртке валькирии металлическую брошь. Она была той же формы, что и кольцо, которое Пауло носил на безымянном пальце левой руки.
«Так вот зачем он подпирал рукой подбородок!»
Крис видела уже много колец Традиции Луны, разных цветов и из разных материалов, но всегда в форме змеи, символа мудрости. Правда, такое, как у мужа, ей больше не попадалось. Ж. вручил Пауло это кольцо в 1982 году, в Норвегии, и сказал, что таким образом завершает ритуал Традиции Луны, цикл, прерванный страхом. И вот теперь, посреди пустыни, они встретили женщину с брошью точно такой же формы.
— Чего ты хочешь? — спросила рыжеволосая. Пауло поднялся — теперь они стояли лицом к лицу. Сердце Крис бешено колотилось — не исключено, что от ревности.
— Чего ты хочешь? — повторила валькирия.
— Поговорить со своим ангелом. И еще кое-что. Валькирия схватила Пауло за руку и провела пальцами по его кольцу. Ее манеры несколько смягчились, и она стала казаться более женственной.
— Если ты купил кольцо там же, где и я, ты должен знать, как это делается, — произнесла она, не отрывая взгляда от змеи. — Если не знаешь, продай его мне. Красивая штучка.
Кольцо у Пауло было простое, серебряное, в форме двух змей. Правда, змеи были двуглавыми, во всем же остальном кольцо можно было бы назвать незамысловатым.
Пауло ничего не ответил.
— Так ты не знаешь, как общаться с ангелами, значит, кольцо это не твое, — сказала валькирия.
— Знаю. Это делается через открытие внутреннего канала.
— Правильно, — заметила рыжая. — Вот и все, что тебе нужно.
— Но я же сказал, у меня есть еще одно желание.
— Какое?
— Тук видел своего ангела… И я хочу увидеть своего. Хочу встретиться со своим ангелом воочию.
— Тук? — Валькирия на миг задумалась, вспоминая, кто это такой и где она с ним встречалась. — Да, помню, — наконец сказала она. — Он живет в пустыне. Потому что там встретил своего ангела.
— Нет, не поэтому. Он учится на мастера магии.
— Эта история — насчет того, что ангела можно увидеть, — миф. С ним вполне достаточно разговаривать.
Пауло шагнул к ней ближе.
Крис поняла, что за прием использует муж: он называл это дестабилизацией. Обычно люди общаются друг с другом на расстоянии вытянутой руки. Если один из них придвигается ко второму ближе, у того начинают путаться мысли.
— Я хочу увидеть моего ангела. — Пауло стоял совсем близко к той женщине, глядя ей прямо в глаза.
— Зачем? — Валькирия явно пошла на уступки. Прием подействовал.
— Потому что мне отчаянно нужна помощь. Я приобрел в жизни многое, но могу вот-вот уничтожить обретенное, поскольку мне стало казаться, что я утратил смысл. А я знаю, что это не так. Я понимаю, что все это очень важные вещи, и что, уничтожив их, я уничтожу себя.
Пауло говорил ровным голосом, не выказывая никаких эмоций.
— Когда я узнал, что ченнелинг — все, что нужно для общения со своим ангелом, мне стало неинтересно. Это уже не вызов, не препятствие, которое нужно преодолеть, а нечто хорошо известное. Я пришел к выводу, что мой путь познания магии близок к концу: неизвестное стало казаться мне слишком хорошо знакомым.
Крис была потрясена: как он может делать такие признания в общественном месте, перед людьми, которых никогда прежде не видел?
— Для того чтобы я мог продолжить свой путь, мне нужно что-то еще, — подытожил Пауло. — Мне нужны иные вершины, все более высокие.
Какое-то время валькирия молчала.
— Если я научу тебя, как увидеть своего ангела, — наконец сказала она, — у тебя может пропасть желание искать новые вершины. А это не всегда хорошо.
— Нет, оно не пропадет, — ответил Пауло. — Если я с чем и расстанусь, так это с представлением, что покоренные вершины недостаточно высоки. Так я смогу сохранить любовь к тому, чего уже достиг. Это — то, что хотел сказать мне мой наставник.